Тайны жизни Ники Турбиной («Я не хочу расти…) - читать онлайн книгу. Автор: Александр Ратнер cтр.№ 77

А теперь перелистаем очередную страницу, которая повернула меня другой стороной к швейцарцам. Все-таки они оставались в нашем представлении людьми благородными, живущими в центре Европы и стоящими на более высокой ступеньке, чем мы.

Неожиданно Мастропаоло начинает меня «бомбить» во второй раз: «Мне нужна Марина!» Тут я немножко встал на дыбы. Звоню Гальперину и говорю: «Владимир, я не поставщик определенного вида товара. Давайте разберемся». Он мне открытым текстом тогда сказал: «Мастропаоло хороший человек, но у него есть причуда – он любит молодых девочек». – «Что, у вас их нет?» – «Нет, ему нужны из России, с именем, с индивидуальностью, с какими-то специфическими моментами. Он их щедро одаривает». Мне понравилась искренность Гальперина. Но как подойти к Назлояну? Когда завершался очередной мой визит, Мастропаоло уже прямо спросил: «Когда будет здесь Марина? Мне нужна Марина». Ну, мы уже с Гальпериным договорились, что Джованни все-таки дядька не криминальный, не «синяя борода», резать и убивать не будет. Я вернулся и поехал к Назлояну, говорю, что Мастропаоло приглашает Марину, вашу красавицу, она ему очень понравилась, не скрою, он хочет, чтобы она приехала. А Марина у Назлояна была типа бедной родственницы, подмастерья, самой младшей сестрой его жены. И, к моему величайшему удивлению, Назлоян второй раз доказал мне, что люди не те, за кого себя выдают. Они с радостью дали на это согласие. Вот тогда я и понял, что он был другим человеком. Я думал все что угодно, но уж кому как не Назлояну, как не людям этой национальности, не знать, чтó за этим могло стоять. Если в вопросе с Никой как-то просматривалась составляющая интереса к ее поэтическому творчеству, то здесь ни о каком творчестве речь не шла. И сама Марина, и этот Гагик были крайне заинтересованы в том, чтобы она поехала. Чуть ли не выторговывали условия этой поездки. Я сообщил Мастропаоло, что Марина приедет. Это было море радости. Мы согласовали дату приезда, и он сказал, что встретит ее в аэропорту Женевы.

Автор: Ника еще там была?

Г. Болгарин: Она уже уехала. Мастропаоло, видно, рассчитывал, что одна уедет, а другая приедет.

Автор: Это был 1992 год?

Г. Болгарин: Да. И он Нике дал деньги – она приехала с чеком или с кредитной карточкой. Это уже была Ника, которая строила планы и для их осуществления имела средства. Но об этом чуть позже.

Авторское отступление.

Геннадий Болгарин видел Нику в Лозанне в мае 1992 года, а Карпова написала ей в Москву письмо в начале июля того же года. Это означает, что Ника к этому времени вернулась домой, то есть не раньше мая и не позже июня 1992 года. Ниже – небезынтересное письмо бабушки внучке:

Дорогая, любимая, родная моя Никушка! Почему ты мне не звонишь? Очень тебя попрошу – позвони. Я тебя жду. Думаю, что тебе надо позвонить Евгению Александровичу. У него день рождения 18 июля. Собери свои новые стихи – 10-15-ть и отнеси ему. Постарайся любыми путями встретиться с ним. Поверь мне – это очень нужно. Мне нужно звонить вечером, кроме 8, 11, 14, 17 и т. д. через каждые два дня я дежурю сутки. Телефон Евгения Александровича … Переделкино. Целую. Люблю.

Твоя бабка. 5.07.92 г. ^[192].

Пять лет прошло после расставания Ники с Евтушенко, но Карпова все же считала важным нанести ему визит, приурочив его ко дню рождения поэта. Не понятно только, о каких новых стихах шла речь. Даже если б они были, Ника все равно не пошла бы к Евтушенко. Да и он говорить бы с ней не стал, в чем читатели убедились ранее.

Г. Болгарин: Перелистаем еще одну страницу. Он был – Гагик Назлоян, а она – Марина Петросян. Я ее в Швейцарию не отвозил, но буквально через месяц оказался там и, естественно, пошел к ним в гости. Меня поразила фантастическая смена декораций, когда меняются люди, а суть остается неизменной. На этот раз все было более цинично со стороны Марины. Она уже купалась в сауне, выходила из нее в халате и с полотенцем на голове. Мастропаоло принял меня у себя дома. Были опять итальянские макароны. И она с ним уже откровенно спала. Он от меня это даже не скрывал. А на любые вопросы отвечал, что все будет хорошо и она свое здесь уже получила. Были сдернуты покровы, за которыми была эта откровенная и больная тема. Я Мастропаоло понимаю – человек в преклонном возрасте тяготеет к молодым. Но почему Марина на это идет? Есть такая древнейшая профессия, как проституция, она существовала и будет существовать. Но чтобы это было с такой примесью, в таком замесе… Чтобы это было через родственников, через свояка и родную сестру – я не знаю?..

Автор: Когда к Назлояну обратились с просьбой подписать письмо в Институт майевтики, он ответил: «Мне не хотелось бы, чтобы мое имя упоминалось…»

Г. Болгарин: В связи с Мастропаоло?

Автор: Нет, в связи с Никой Турбиной. Теперь ясно, почему – он боялся, что история с его родственницей Мариной, сменившей Нику в спальне Мастропаоло, станет известна. А мне он (Гагик Микаелович) написал: «Маэстро Мастропаоло – великий гуманист (таким я его воспринимал всегда) и относился ко мне с восхищением. Этим я объясняю его согласие принять на стажировку нашу медсестру и мою родственницу Марину Петросян».

Авторское отступление.

Весьма интересно большое интервью Ники Оксане Барциц и Борису Кудрявцеву (см. гл. 3 ч. II), в котором она, спустя пять лет после возвращения из Швейцарии, подробно и не без иронии рассказала о своем последнем заграничном вояже. Ниже – фрагмент этого интервью.

А кто был тот принц, за которым ты была замужем?

Ника: Он был принц в самом расцвете сил. Ему было 76 лет, звали Джованни, по-русски – Ванька. Мне тогда было 16. Джованни – итальянец, но жил в Швейцарии. По образованию психолог, возглавлял институт, который проводит лечение психбольных детей музыкой и стихами. У меня в то время в Италии вышла книга, которая попала к нему в руки. Какую-то девочку мои стихи спасли: она молчала от рождения, а потом вдруг сказала: «Ма-ма». Джованни тут же пригласил меня в Швейцарию на симпозиум. Я пробыла там неделю, вернулась в Москву. Мы переписывались, а потом он позвонил и сказал: «В России жизнь бесперспективная. Тебе неплохо бы повидать Европу. Но мне тоже кое-что нужно от тебя. Выходи за меня замуж…» Я согласилась.

Это был брак по расчету?

Ника: Нет, именно по авантюре. С расчетом у меня всегда было плохо. Постоянно оказываюсь в дерьме. Я уехала – и меня хватило на год. Не смогла жить в чужой стране, тем более с ним. Зато научилась ругаться по-французски.

Чувствовала, что он тебе годится в отцы?

Ника: Скорее в матери. У него был капризный характер дамы. Он меня часто раздражал. Я, к примеру, привыкла ходить по дому в халате. У него это не принято. Он выходил к столу в костюме и при галстуке и начинал меня воспитывать. Обращался со мной, как со своей собственностью, и был зверски ревнив.