Metallica. Экстремальная биография группы - читать онлайн книгу. Автор: Мик Уолл cтр.№ 41

Его новые песни отражали новое название группы: постапокалиптические, мудрые, а поначалу циничные и окрашенные горькой радостью. Дэвид Эллефсон описывает, как он сидел на диване в квартире Мастейна, когда они познакомились, и смотрел, как он «играет эти невероятно цельные ритм-партии. Я хочу сказать, они были как целые пласты рока. Дэйв определенно не был типичным длинноволосым виртуозным гитаристом». Две песни, которые Мастейн набросал для него в ранний период – Devil’s Island и Set the World Afire, – позже станут неотъемлемыми номерами первых концертов Megadeth, хотя последняя песня будет записана только на третьем альбоме. «Это были монстры, – говорит Эллефсон. – Они просто бросались на тебя. Я думал, эй, у этого парня совсем другое в голове. Это не было похоже ни на одну «волосатую» группу, существовавшую в 1983 году».

Первый альбом Megadeth, Killing is My Business… and Business is Good был выпущен только в 1985 году, намного позже, чем у Metallica, Slayer, Anthrax и других команд, которые к тому времени уже оставили свой след. Но он стоил потерянного времени, поскольку объединил скорость и ярость трэша, на которые Metallica и Slayer установили золотой стандарт, с техническим мастерством, на которое не посягала никакая другая команда – ни та, корни которой уходили глубже в традиционные формы хеви-метала, сыгранного на хорошем уровне, ни та, что до сих пор была в плену идей Black Sabbath/Venom относительно того, каким должен быть (блэк) метал. Некоторые усмотрели влияние джаза в водовороте Megadeth, другие придумали термин «технический трэш» для обозначения различий. Но что бы ни говорили Дэйву Мастейну, его группа звучала отлично от того, чем их называли, по мнению самого фронтмена. Тем не менее Megadeth не существовала в вакууме и, более того, была специально создана, чтобы узурпировать не только Metallica, но и любую другую трэш-группу, которая появится в промежуточные годы после ухода Мастейна, хотя соперничество с Metallica всегда было первостепенным в видении Дэйва.

«Наш первоначальный материал был медленнее, – вспоминает Эллефсон. – Песни наподобие The Skull Beneath the Skin и Devil’s Island были в среднем темпе, [но] я помню, что фанаты из Залива писали Дэйву письма с просьбой: «Чувак, надеюсь твоя музыка быстрее, чем у Metallica». Боб Налбандян говорит: «Это был серьезный вопрос, кто мог играть быстрее. Все трэш-группы соревновались за звание самых быстрых». Когда в своем обзоре Kill ‘Em All в The Headbanger Налбандян заявил Metallica «как самую быструю и тяжелую команду в США», он вспоминает, как Slayer сразу же стали скупать в журнале рекламу, утверждая, что «они – самые быстрые и тяжелые из ВСЕХ метал-групп США!» В результате, как сказал Эллефсон: «Я помню, как на следующий день мы пришли на репетицию, и все песни [новой Megadeth] стали быстрыми метал-песнями. Для нас это произошло за одну ночь. Удивительно, как эти фанаты, писавшие письма группам, подогрели всю эту суету и в немалой степени, возможно, изменили нашу судьбу. Если бы музыка просто осталась медленной и в среднем темпе, в ней не было бы этой свирепости и яростной природы, которая разовьется впоследствии». И даже несмотря на то, что трэш в его первоначальном воплощении, как и панк, и Новая волна, которые были до него, станет относительно краткосрочным феноменом, его влияние будет чувствоваться в районе Залива десятилетиями. Типичными представителями следующего поколения станут Machine Head, также из северной Калифорнии, которые записали свой первый альбом Burn My Eyes только в 1994 году. Вокалисту Роббу Флинну было пятнадцать, когда выпустили Kill ‘Em All; он жил во Фремонте, приблизительно в пятидесяти милях от Сан-Франциско, и открывал для себя такие группы «как Metallica» благодаря малоизвестному радио колледжа под названием Rampage Radio. Для подростка Флинна трэш означал группы типа «Exodus, Metallica, Slayer. Ни одна из них не была популярной в то время… друг просто приносил их кассеты в школу. А еще Also, Discharge, Poison Idea: все группы из панк-рока и хардкор-метала. Мы были такие, черт, да это офигительно, чувак! Помню однажды, когда я чуть ли не впервые серьезно напился и взял Kill ‘Em All, мы ходили с восьмидюймовым кассетным проигрывателем и одной колонкой и просто взрывали из нее Whiplash… мы были просто вне себя».

Роббу Флинну и его приятелям казалось, что между новыми трэш-командами и метал-группами прошлого не существовало никакой ощутимой связи: «У него не было никакой истории». Никто за пределами узкого круга школьных друзей никогда не слышал о нем. «Когда мы организовали группу и играли на вечеринках на заднем дворе кавер-версии A Lesson in Violence [Exodus] или Fight Fire with Fire [Metallica], все эти двадцати– и двадцатиоднолетние парни просто не понимали этого! Они такие: «Чуваки, вы играете дерьмо. Давайте лучше чертовых Zeppelin!» Потом пришел Death Angel, и даже более молодые группы района Залива, чем Metallica, чьи ранние демо были сделаны Кирком Хэмметтом, «были для нас чем-то потрясающим. Вау, эти ребята делают чертов трэш и играют это дерьмо просто убийственно. Они просто офигительные!» Всех, кто пришел позже, можно легко проследить до Большой четверки, хотя: «Когда Exodus начали становиться тяжелее, мы думали классно, Exodus будет похож на Metallica, и это классно. С Possessed мы были такие, о, они пытаются звучать как Slayer, они клевые».

Из-за небольшого количества записей ранняя трэш-сцена процветала только благодаря торговле кассетами и, что более важно, живым выступлениям. Как и в случае с музыкой, публика разделилась довольно равномерно между хардкор-панками и длинноволосыми металлистами. В Лос-Анджелесе промоутеры и владельцы клубов были откровенно сбиты с толку новой сценой, которая появлялась из таких трэшеров, как Megadeth и Slayer, которых втискивали в панк-рок-списки. В Заливе, где признавались пересечения музыкальных направлений, группы часто сами настаивали на том, чтобы играть вместе. В результате это приводило к хаосу с прыжками панков, перенесенными на новый, более жестокий уровень благодаря краудсерфингу металлистов и рождению того, что позже назовут «мошпитом» перед сценой. Робб Флинн вспоминает: «Ты выходил из моша, такой, я сломал нос, я сломал чертову руку, выходил с вывихнутой челюстью. Просто из-за стейдж-дайвинга или толкания». И ты не говорил: «Ох, мне больно». Ты выходил: «Черт! Это боевое ранение!» Это было чертовски брутально. Существует своего рода миф о трэше, что это было такое дружеское жестокое веселье, но это не так. В нем был элемент опасности, и это было настоящее насилие. Ходить туда было совсем небезопасно». Флинн вспоминает один очень яркий случай во время концерта Exodus в Ruthie’s Inn. «Этот чувак принес кость от коровьей ноги и зашел в мош; он бегал там, этот огромный тип, и просто избивал людей костью. Или люди ставили стулья у сцены, разбегались от задней стены Ruthie’s, прыгали со стула и катапультировались на сцену, чтобы стащить оттуда гитариста. Стащить чертова солиста. И это считалось выражением преданности, как будто сказать: мы любим вас, парни, вы крутые. Эти чуваки брали бутылку пива, разбивали ее о стол, снимали футболки и вскрывали себе грудь, истекая долбаной кровью, такие: «Да!» А ты смотрел на все это и думал: «Офигеть!»

В этом отношении Metallica не могла претендовать на ведущую роль. Эта честь, если она таковой была, принадлежала бывшей группе Кирка Хэмметта Exodus. Как вспоминает гитарист Гэри Холт: «Когда мы играли наше первое шоу вместе с Metallica [в 1982 году], там было еще довольно много драчливой публики. Но как только ушел Кирк, и [вокалист] Пол Балофф вступил на сцену, мы с ним начали ковать Exodus согласно нашему собственному видению, которое заключалось в простой грубости и жестокости. И публика ответила соответственно. И когда открылся небезызвестный Ruthie’s Inn, концерты стали по-настоящему безумными. Плюс к нам на шоу приходило много ребят – поклонников панк-рока. Определенно наша группа не была той поворотной точкой, но есть один момент, за который, думаю, Exodus заслуживает большей благодарности – к нам первым пришла смешанная публика [панков и металлистов]». Люди прыгали с колонок, «делая полное сальто на триста шестьдесят градусов, и мы всячески к этому подстрекали». Группа Exodus также была одной из первых, кто поощрял стэйдж-дайвинг (ныряние со сцены): «Это дерьмо стало просто безумным».