Броня Балтики - читать онлайн книгу. Автор: Илья Дроканов cтр.№ 50

Те ласки, которые она ему дарила, было сложно сравнить с чем-то пережитым прежде. Долгая и темная ноябрьская ночь стала неповторимой для обоих. Утомленные, они заснули лишь тогда, когда часы с боем отзвонили наверняка больше, чем четыре или пять раз.

Утра не было, сразу наступил день. Теперь уж Стрельцову пришла пора встать с постели и бродить по комнатам, закутавшись в белую простыню. Кристину, одетую в кружевной пеньюар, он обнаружил в гостиной, где она, как вчера, сидела в кресле-качалке. Удивительно, но в ее руке была дымящаяся длинная тонкая папироса в мундштуке. Ему и в голову не приходило, что она курит. Впрочем, Кристина мгновенно погасила папиросу и сказала:

– Садись, милый, я принесу тебе кофе.

Улыбаясь и поглядывая друг на друга, они молча пригубливали из китайских чашечек и наслаждались пробуждающейся бодростью. Стрельцов совершенно не был настроен на разговоры и безо всяких мыслей сидел на диване. И вдруг до него стал доходить смысл того, что говорила ему Кристина.

– Феликс нынешним летом зачастил с поездками в Финляндию. Прежде у него там интересов не имелось. Как женщина, я подумала было, не завел ли муженек себе пассию в северных краях. Но, прекрасно изучив его за годы, прожитые совместно, я все же отмела это предположение. Чувственности в нем нет ни на йоту. Я поняла, что поездки были сугубо деловыми. А недавно он сообщил мне причину своих долгих отлучек. Милый, да ведь ты меня не слушаешь?

– Нет-нет, Кристиночка! Я внимаю тебе с интересом.

– Хорошо. Оказалось, что Феликс решил сменить амплуа. В марте будущего года заканчивается срок его выборной должности в городском совете Ревеля, и больше он не хочет выставлять свою кандидатуру на выборы. Теперь он намерен стать лесопромышленником, поэтому купил в финском городе Тампере завод, который, по его словам, приносит хорошие барыши.

– А почему же ему не нравится работа в городском совете?

– Скажу честно. Феликс не раз говорил мне, что война рано или поздно докатится до нашего города. Немцы вот-вот возьмут Ригу, а потом подойдет и очередь Ревеля. Жизнь в оккупации его не устраивает, поэтому он решил опередить события. Он был членом городского совета два срока, то есть почти десять лет, поэтому рассчитывает спокойно уйти от муниципальной деятельности и заняться прибыльным делом.

– И как же ты на это смотришь?

– Как смотрю? Сложно мне сейчас решить все однозначно. Феликс сказал, что мы будем переезжать будущей весной из Ревеля в Тампере. Его решение повергло меня в крайнее расстройство. Мне не хочется уезжать отсюда, оставлять эту квартиру, привычный уклад жизни и все, что мне дорого здесь. Начинать жизнь на новом месте, где я никого не знаю, где все чужое… С переездом разрушится весь мой мир. Мне сложно на это решиться… Может быть, ты что-нибудь посоветуешь?

Голос ее дрогнул.

Кристина встала, медленно пошла к окну и сделала вид, будто смотрит в него. Она стояла спиной к Стрельцову, и ему показалось, что она плачет. Илья Иванович понимал, что прекрасная и по сути одинокая женщина ждет от него слов поддержки, а главное – дела. Но он молчал.

Чем он может ей помочь, что он может ей дать? Ведь он даже не принадлежит самому себе. Разве может он предложить связать их судьбы, если офицер сегодня здесь, а завтра – Бог знает где. На днях ему надо ехать во враждебную страну, где с разведчиком может случиться всякое. Конечно, он полагает, что благополучно возвратится в Ревель, но дальше-то его судьбу все равно будет решать война. Снова вызовы в штаб, морские походы, снова бои… Сколько продлится война, что будет после нее? Нет, он не может посоветовать Кристине пойти на разрыв с мужем. С ним, со Стрельцовым, этой женщине, которая за полгода стала дорогой и близкой, будет еще тяжелее. А вдруг она вообще останется одна? На войне всякое может быть.

Кристина продолжала молча стоять у окна. Он подошел к ней и нежно обнял. Потом тихо сказал:

– Я просто не имею права давать тебе советы в таком деле. Пойми меня правильно.

– Понимаю, – откликнулась она, повернулась и грустно посмотрела ему в глаза.

Этот момент Стрельцов переживал мучительно. Но изменить что-то было не в его силах. Чтобы забыться, уйти от тяжелых мыслей, он поехал на работу, в свой кабинет. Но и там, среди бесчисленных дел и забот, его не покидало горькое ощущение неизбежной потери.

Как известно, лечит только время. Через несколько дней Илья Иванович уехал в Гельсингфорс и начал подготовку к командировке в Стокгольм для проведения очередной встречи с агентом «Фридрихом» и прояснения странной ситуации, которая сложилась у Альбины Голубевой.

Правильно в свое время сказал в разговоре с ним контр-адмирал Непенин о том, что командующий флотом Канин – не Эссен, увы. Николай Оттович лично принимал участие в подготовке прошлой командировки в Стокгольм, давал советы своему подчиненному офицеру, как лучше добраться в нейтральную Швецию, как безопаснее возвратиться со встречи в Россию. Нынешний комфлот не допускал до своей высокой персоны начальника разведки, предпочитая общаться через Непенина.

Василий Александрович Канин, по свидетельству Непенина, очень удивился, когда узнал, что полковнику Стрельцову необходимо выехать в Швецию в секретную служебную командировку. Адриану Ивановичу пришлось подробно объяснять вице-адмиралу причины такой поездки и то, почему же агента «Фридриха» из Германии нельзя вызвать на встречу в Россию. Затем Канин заинтересовался, сколько же денег из казны потребуется Стрельцову на командировку. Узнав цифру, командующий царственно махнул рукой и сказал:

– Ну, это не очень много. Бог с ним, пускай едет, коли ему так надо.

На этом разговор о командировке в кабинете комфлота был окончен. Опытный Непенин тщательно проинструктировал подчиненного и отпустил его в Петроград, чтобы там с офицером военной контрразведки Анташевым проработать маршруты выезда в Стокгольм и возвращения в Россию.

Темная маслянистая невская вода на вид казалась теплой на фоне заиндевевших на морозе гранитных берегов Английской набережной, которые просто дышали стужей. Декабрьский Петроград встретил Стрельцова морозом, сильным ветром и снежной поземкой, вихрем летевшей со стороны Невской губы по набережным и по трем «прешпективам» – Невскому, Гороховой и Вознесенскому, расходившимся прямыми лучами от Адмиралтейства. Надвинув фуражку поглубже, чтобы хоть как-то защититься от непогоды, полковник искал глазами извозчика и сел в коляску лишь у Дворцового моста. Когда удалось перевести дух и растереть застывшие уши, он по-доброму вспомнил свою форму одежды из «прошлой» жизни, где частью зимней офицерской амуниции являлся теплый башлык и каракулевая папаха. Вот было тепло! Моряки, увы, такой роскоши лишены. Приходится мерзнуть.

Извозчик быстро привез его к дому на Садовой, Стрельцов сошел и с удивлением обнаружил, что в окнах квартиры не горит свет. «Странно, я заранее отправил дочке письмо, в котором сообщил дату приезда», – думал он, поднимаясь по лестнице. Заглянул по привычке в почтовый ящик, а там лежала частичная разгадка: нераспечатанный конверт, который был отправлен из Ревеля.