Правители Франции XVII-XVIII века - читать онлайн книгу. Автор: Петр Черкасов cтр.№ 27

Таким образом, одна из внешнеполитических задач, стоявших перед Людовиком XIV, была решена. Но какой ценой?..

Непрерывные войны «короля-солнца» ввергли Францию в состояние разрухи. Финансовые ресурсы были исчерпаны, налоговые сборы с обнищавшего населения уменьшились. По всей стране нарастал гул недовольства, затронувшего даже окружение короля. Отдельные сподвижники Людовика XIV, уличенные в оппозиционных настроениях, оказались в опале. Среди них — маршал Вобан, осмелившийся критиковать налоговую политику короля, маркиз де Ламотт-Фенелон, наставник герцога Бургундского, королевского внука, близкий к Великому Дофину герцог де Сен-Симон, Пьер де Буагильбер, известный экономист, выступивший с критикой финансовой политики правительства, и другие.

Вторая внешнеполитическая задача — установление французской гегемонии в Европе — оказалась невыполнимой. Агрессивная внешняя политика Людовика XIV привела к обратному результату — изоляции Франции и утрате ею прежнего международного влияния. На лидирующее положение среди европейских держав в начале XVIII века все более решительно стала претендовать Англия.

Ко времени окончания войны за Испанское наследство Людовику шел семьдесят шестой год. Для столь почтенного возраста он был вполне здоров. Король часто прибегал к считавшимся тогда целительными кровопусканиям. Зная за собой грех чревоугодия, он регулярно промывал желудок и ставил клизмы. За свою долгую жизнь, если не считать перенесенной в детстве ветряной оспы и полученной в юности гонореи, король ничем серьезным не болел. Лишь однажды в 1686 году он подвергся хирургической операции по удалению анальной фистулы.

Наверное, король мог прожить еще долго, если бы 9 августа 1715 года, возвращаясь из Марли, где он охотился, в Версаль, не упал с лошади и не повредил левую ногу. Поначалу король не счел травму серьезной, да и Фагон, первый лейб-медик, «изрядно уже сдавший и телом, и разумом», как свидетельствует Сен-Симон, успокаивал его, прописав принимать хину с водой и молоко ослицы. И лишь некоторое время спустя приглашенные Фагоном доктора с ужасом констатировали начавшуюся гангрену. Короля могла спасти только немедленная ампутация ноги, но Людовик XIV посчитал, что инвалидность несовместима с его королевским достоинством. Он осознанно выбрал смерть. Невыносимые страдания последних дней «король-солнце» переносил с редким мужеством, а стремительно надвигавшуюся смерть — с истинно христианским смирением.

Беспокоясь, что может впасть в беспамятство и не успеть исповедоваться, прикованный к постели Людовик XIV потребовал предсмертного причастия и соборования, что и было исполнено 25 августа.

В полдень 26 августа король приказал привести к нему пятилетнего правнука, наследника престола. Поцеловав оробевшего мальчика, он обратился к нему с короткой речью, совместившей в себе и горькую исповедь, и завещание: «Мой дорогой малыш, вы станете великим королем, но счастье ваше будет зависеть от того, как вы будете повиноваться воле Господа и как вы будете стараться облегчить участь ваших подданных. Для этого нужно, чтобы вы избегали как могли войну: войны — это разорение народов. Не следуйте моим плохим примерам; я часто начинал войны слишком легкомысленно и продолжал их вести из тщеславия. Не подражайте мне и будьте миролюбивым королем, и пусть облегчение участи ваших подданных будет вашей главной заботой».

Вряд ли малолетний дофин мог тогда что-нибудь понять из услышанных слов, но эти слова впоследствии многократно будут ему повторяться его наставниками, членами Регентского совета.

У умиравшего короля нашлись слова и для тех, кто верой и правдой служил ему долгие годы. «Мне жаль расставаться с вами, — обратился он к собравшимся в спальне. — Служите моему наследнику с таким же рвением, с каким вы служили мне… Я ухожу, но государство будет жить всегда; будьте верны ему, и пусть ваш пример будет примером для всех остальных моих подданных. Будьте едины и живите в согласии, в этом залог единства и силы государства…»

Утром 1 сентября 1715 года, после продолжительной агонии, король скончался в окружении придворных, которых пригласили быть очевидцами этого исторического события. По засвидетельствовании докторами факта смерти на балкон королевской спальни, согласно древней традиции, вышел обер-камергер двора в шляпе с черными перьями. Обращаясь к собравшейся на площади толпе, он произнес громким голосом: «Господа, умер король Людовик XIV». Произнеся эту фразу, обер-камергер удалился, а затем вернулся на балкон уже в шляпе с белыми перьями. «Да здравствует король Людовик XV!» — еще громче воскликнул он.

Известие о смерти «короля-солнца» волной прокатилось по европейским столицам. Даже противники Людовика XIV за пределами Франции воздали должное его величию. Курфюрст Саксонии получил сообщение из Версаля, когда совещался с министрами. Прервав обсуждение, Фридрих-Август произнес: «Господа, умер король!» Хотя имя умершего короля не прозвучало, саксонские министры сразу же поняли, о ком идет речь. Подлинный король в тогдашней Европе был один, и звали его Людовик XIV Великий.

По-разному восприняли смерть своего короля его соотечественники. Пока одни искренне оплакивали уход, другие вполголоса распевали циничные куплеты:

Личная драма последних лет царствования Людовика XIV состояла в том, что он пережил всех своих сыновей, внуков и большинство правнуков. К 1715 году единственным наследником престола по прямой линии оставался пятилетний герцог Анжуйский ^[22], младший правнук «короля-солнца». Не будучи уверен в его будущем, желая упрочить трон, за год до смерти Людовик XIV узаконил двух своих сыновей от связи с маркизой де Монтеспан — 44-летнего Луи-Огюста, графа Мэнского, и 36-летнего Луи-Александра, графа Тулузского. Вчерашние бастарды получили права наследования престола в случае пресечения прямой линии королевского дома. Они были также введены в Регентский совет, который возглавил герцог Филипп Орлеанский, племянник Людовика XIV.