Ленин. Человек, который изменил всё - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Никонов cтр.№ 250

Вновь были выписаны Ферстер и Клемперер. Уже 2 июня Ферстер прилетел рейсом из Бреслау и в тот же день обследовал Ленина. 3 июня Сталин обязал постпреда в Берлине Крестинского добиться того, чтобы Ферстер и Клемперер все лето провели в России²⁴⁷⁹. Четвертого июня в «Правде» был напечатан врачебный бюллетень о состоянии здоровья Ленина за подписями Ферстера и Крамера: «В четверг, 24 мая, ВИ захворал острым гастроэнтеритом, сопровождавшимся повышением температуры до 38,5. На почве предшествовавшего общего переутомления это заболевание вызвало ухудшение нервного состояния больного и явления небольшого расстройства кровообращения, которое, однако, в ближайшие дни стало быстро восстанавливаться. В настоящее время температура ВИ нормальна, самочувствие хорошее, и больной, которому предписан абсолютный покой в течение ближайшего времени, находится на пути к полному выздоровлению»²⁴⁸⁰.

Клемперер осматривал Ленина в Горках 11 июня. В тот день пациент сказал Кожевникову, что чувствует себя совсем хорошо. «Инсульт, повлекший за собой дислексию, напугал ВИ надолго, но основные навыки уже через несколько дней восстановились; он вновь заговорил, причем мог изъясняться не только по-русски, но и по-немецки и по-английски, без ошибок умножать большие числа; отступил и паралич. В середине июня он вставал, ходил; “даже пробовал вальсировать”… хотя правая нога плохо сгибалась»²⁴⁸¹.

Врачам и родным удалось убедить Ленина перебраться – на носилках – в Большой дом. Заманили возможностью проводить время на обширной террасе. Крамер, Кожевников и немцы сочли даже уместным разрешить посещение коллег. Но при условии, что те не будут вести деловых разговоров. Это условие Ленин отверг и предпочел отказаться от свиданий. Как и от германских врачей. 15 июня он продиктовал послание Сталину – для Политбюро: «Покорнейшая просьба освободите меня от Клемперера. Чрезвычайная заботливость и осторожность могут вывести человека из себя и довести до беды».

Мария Ильинична замечала: «В отличие от профессора Ферстера, Клемперер обладал меньшим тактом и умением подходить к больному. Его болтовня и шуточки раздражали ВИ, хотя он встретил его очень любезно и наружно был с ним очень вежлив». Впрочем, Ферстер раздражал Ленина не меньше. «Убедительно прошу, избавьте меня от Ферстера, – умолял он Сталина. – Своими врачами Крамером и Кожевниковым я доволен сверх избытка. Русские люди вынести немецкую аккуратность не в состоянии, а в консультировании Ферстер и Клемперер участвовали достаточно»²⁴⁸².

Сталин ответил на просьбу начальника 17 июня: «В связи с Вашим письмом о немцах мы немедленно устроили совещание с Крамером, Кожевниковым и Гетье. Они единогласно признали ненужность в дальнейшем Клемперера, который посетит Вас лишь один раз перед отъездом. Столь же единогласно они признали полезность участия Ферстера в общем наблюдении за ходом Вашего выздоровления. Кроме того, политические соображения делают крайне полезными подписи известных иностранных авторитетов под бюллетенями, ввиду сугубого вранья за границей… P. S. Крепко жму руку. А все-таки русские одолеют немцев»²⁴⁸³. На следующий день был опубликован второй бюллетень, где утверждалось, что Ленин чувствует себя хорошо, но тяготится предписанным ему врачами бездействием. Но Старик завелся с немцами не на шутку. 19 июня Кожевников написал в дневнике: «Много говорил о немецких профессорах… Очень просил оказать влияние на то, чтобы они скорее уехали домой…» На следующий день больной надиктовал сестре записку для Сталина: «Если Вы уже оставили здесь Клемперера, то советую, по крайней мере: 1) выслать его не позже пятницы или субботы из России вместе с Ферстером, 2) поручить Рамонову вместе с Левиным и другими использовать этих немецких врачей и учредить за этим надзор»²⁴⁸⁴.

После того как ПБ весьма скептически отнеслось к этой инициативе Ленина, он начал саботировать установленный для него режим и говорил Кожевникову:

– Надо, чтобы мне дали возможность чем-нибудь заняться, так как, если у меня не будет занятий, я, конечно, буду думать о политике. Политика – вещь, захватывающая сильнее всего, отвлечь от нее могло бы только еще более захватывающее дело, а его нет.

Когда 23 июня Ленин спускался по лестнице, чтобы выйти в парк, случился спазм, и он не удержался на ногах. Перед очередными консилиумами он сильно волновался. Клемперер посетил Ленина – в последний раз – 24 июня вместе с Крамером, Левиным, Кожевниковым и Семашко. Ферстер осматривал Ленина вместе с Крамером 27 июня. Врачи ничего нового не выяснили и не сказали. После консилиума Ленин позвал к себе Семашко и произнес:

– Политикой заниматься мне не позволяют, я Вас не стану расспрашивать, но вот что я Вам скажу: пусть в Гааге будут очень осторожны… А каковы виды на урожай? Не грозит ли опасность от саранчи?²⁴⁸⁵

Длительное отсутствие Ленина ставило вопрос о том, как управлять страной без него. И, что еще более серьезно, – после него. Есть версия, что именно с конца мая, в предчувствии ухода Ленина, в Кремле начинает функционировать новый руководящий триумвират. «Заключение врачей (конечно, секретное, для членов Политбюро, а не для страны) было, что это начало конца, – подтверждает Бажанов. – Уже после удара Зиновьев, Каменев и Сталин организуют “тройку”»²⁴⁸⁶. Главного конкурента – Троцкого, который во время приступа Ленина ловил рыбу в дальнем Подмосковье, – триумвиры даже не сочли нужным проинформировать о происшедшем. Тот увидел в этом эпизоде зловещие признаки. «Болезнь Ленина была такого рода, что могла сразу принести трагическую развязку. Завтра же, даже сегодня могли ребром встать все вопросы руководства. Противники считали важным выгадать на подготовку хоть день. В это время, надо полагать, уже возникла идея «тройки» (Сталин – Зиновьев – Каменев), которую предполагалось противопоставить мне»²⁴⁸⁷.

Между тем Ленину разрешили работать. Из Москвы стала поступать информация: протоколы заседаний, письма, докладные, секретная почта, пресса. Глава правительства зафонтанировал поручениями своему аппарату, указаниями подчиненным. Начались встречи, и главным связующим звеном с Кремлем был Сталин. «В это время Сталин бывал у него чаще других, – подтверждала Мария Ульянова… – Ильич встречал его дружески, шутил, смеялся, требовал, чтобы я угощала Сталина, принесла вина и пр.»²⁴⁸⁸ В те месяцы, что Ленин безвыездно находился в Горках, Генсек посетил его 12 раз, гораздо больше, чем кто-либо другой. Впрочем, встречи эти не всегда были приятными.

На Сталина, как он напишет в «Правде», Ленин при первом посещении – 11 июля – произвел «впечатление старого бойца, успевшего отдохнуть после изнурительных непрерывных боев и посвежевшего после отдыха. Свежий и обновленный, но со следами усталости, переутомления.

– Мне нельзя читать газеты, – иронически замечает тов. Ленин, – мне нельзя говорить о политике, я старательно обхожу каждый клочок бумаги, валяющийся на столе, боясь, как бы он не оказался газетой и как бы не вышло из этого нарушения дисциплины…

Поражает в тов. Ленине жадность к вопросам и рвение, непреодолимое рвение к работе. Видно, что изголодался. Процесс эсеров, Генуя и Гаага, виды на урожай, промышленность и финансы – все эти вопросы мелькают один за другим. Он не торопится высказать свое мнение, жалуясь, что отстал от событий. Он главным образом расспрашивает и мотает на ус» ²⁴⁸⁹.