Ленин. Человек, который изменил всё - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Никонов cтр.№ 72

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Ленин. Человек, который изменил всё | Автор книги - Вячеслав Никонов

Cтраница 72
читать онлайн книги бесплатно

Об эпохальных событиях революции в России Ленин узнал, собираясь после обеда в библиотеку Цюриха 2 (15) марта, от Бронского, который кричал: «Вы ничего не знаете?! В России революция!»

«Мы пошли к озеру, там на берегу под навесом вывешивались все газеты тотчас по выходе, – помнила Крупская. – Перечитали телеграммы несколько раз. В России действительно была революция. Усиленно заработала мысль Ильича»780. 2 (15) марта одно письмо – Инессе Арманд: «Мы сегодня в Цюрихе в ажитации: от 15. III есть телеграмма в “Zürcher Post” и в “Neue Zürcher Zeitung”, что в России 14. III победила революция в Питере после 3-дневной борьбы, что у власти 12 членов Думы, а министры все арестованы. Коли не врут немцы, так правда… Я вне себя, что не могу поехать в Скандинавию!! Не прощу себе, что не рискнул ехать в 1915 г.!!»781.

Эмиграция закипела. «Почти все побросали свои обычные занятия и целыми днями толпились в русской читальне и около нее, жадно набрасываясь на каждый свежий номер газеты или экстренный выпуск телеграммы и делясь вслух своими мыслями и предположениями насчет прочности победы и дальнейшего хода событий»782. С приехавшим из Берна Зиновьевым несколько часов ходили по улицам «бесцельно, находясь под впечатлением нахлынувших событий, строя всевозможные планы, поджидая новых телеграмм у подъезда “Новой цюрихской газеты”, строя догадки на основании отрывочных сведений. Но не прошло и несколько часов, как мы взяли себя в руки. Надо ехать783.

Как относиться к Временному правительству, к Совету, к войне? Для Ленина при всей скудости информации, поступавшей в Цюрих, ситуация понятна. 3 (16) марта он пишет Коллонтай – единственному своему окошку в российский мир – в Стокгольм: «Неделя кровавых битв рабочих и Милюков + Гучков + Керенский у власти!! По “старому” европейскому шаблону… Ну что ж! Этот “первый этап первой (из порождаемых войной) революции” не будет ни последним, ни только русским. Конечно, мы останемся против защиты отечества, против империалистической бойни, руководимой Шингаревым + Керенским и Ко. Все наши лозунги те же… Посмотрим, как-то партия народной свободы (ведь она в большинстве в новом министерстве, ибо Коновалов чуть даже не “полевее”, а Керенский прямо левее!) даст народу свободу, хлеб, мир… Посмотрим! Главное теперь – печать, организация рабочих в революционную с.-д. партию». Ленин 4 (17) марта сообщает Коллонтай, что готовит тезисы для партии, где главное «добивать реакцию, ни тени доверия и поддержки новому правительству (ни тени доверия Керенскому, Гвоздеву, Чхенкели, Чхеидзе и Ко) и вооруженное выжидание, вооруженная подготовка более широкой базы для более высокого этапа»784.

Но у Ленина нет связи с Петроградом. Он шлет в Стокгольм 6 марта телеграмму большевикам, отъезжающим в Россию: «Наша тактика: полное недоверие, никакой поддержки новому правительству; Керенского особенно подозреваем; вооружение пролетариата – единственная гарантия; немедленные выборы в Петроградскую думу; никакого сближения с другими партиями». Но послание когда еще доберется до коллег. Ленин 7 марта садится за первое из «Писем издалека», которые в Петроград должна привезти Коллонтай. Пока же большевики в столице России продолжали обходиться своим умом. Вопреки опасениям Ленина, лозунги «Никакой поддержки Временному правительству!» и «Вся власть Советам!» прозвучали еще до того, как его идеи достигли Петрограда. Именно такой была позиция первоначальной редакции возобновившейся «Правды». Впрочем, это были не единственные лозунги, и их разделяли далеко не все в партии, которая довольно быстро разделилась на непримиримую оппозицию правительству и сторонников соглашения с ним.

Коллонтай появилась в Петрограде 13 марта. Она благополучно привезла с собой первое и второе ленинские «Письма издалека». Первое письмо, датированное 7 марта, предостерегало: «Не будем впадать в ошибку тех, кто готов воспевать теперь, подобно некоторым “окистам” или меньшевикам, колеблющимся между гвоздевщиной-потресовщиной и интернационализмом, слишком часто сбивающимся на мелкобуржуазный пацифизм, – воспевать “соглашение” рабочей партии с кадетами, “поддержку” первою вторых и т. д. Эти люди в угоду своей заученной (и совсем не марксистской) доктрине набрасывают флер на заговор англо-французских империалистов с Гучковыми и Милюковыми с целью смещения “главного вояки” Николая Романова и замены его вояками более энергичными, свежими, более способными».

Второе письмо – от 9 марта – носило еще более резкий характер: «Назначение же русского Луи Блана, Керенского, и призыв к поддержке нового правительства является, можно сказать, классическим образцом измены делу революции и делу пролетариата, измены именно такого рода, которые и погубили целый ряд революций XIX века, независимо от того, насколько искренни и преданны социализму руководители и сторонники подобной политики. Поддерживать правительство войны, правительство реставрации пролетариат не может и не должен»785.

Но не тут-то было. В столицу из сибирской ссылки вернулись Каменев, Сталин и Муралов, которые быстро – на правах действовавших членов ЦК – взяли на себя руководство большевиками. Они имели свое представление о том, что делать: поддерживать Временное правительство постольку, поскольку оно реализует принципы демократической революции. И согласились обнародовать только первое письмо Ленина с оценкой ситуации, выкинув из него всю критику Временного правительства, а второе не публиковать вовсе. Молотов в знак протеста хлопнул дверью, выйдя из редколлегии газеты и из президиума Бюро ЦК. Редкий случай, Сталин публично покается в том, что «это была глубоко ошибочная позиция, ибо она плодила пацифистские иллюзии, лила воду на мельницу оборончества и затрудняла революционное воспитание масс. Эту ошибочную позицию я разделял тогда с другими товарищами по партии и отказался от нее полностью лишь в середине апреля, присоединившись к тезисам Ленина»786.

Пломбированный вагон

С первого известия Ленин яростно рвался в Питер, не доверяя политической зрелости своих младших товарищей. «Надо было видеть ВИ в эти дни, – замечал Харитонов. – Сказать, что это был лев, только что схваченный и посаженный в клетку, или сравнить его с орлом, которому только что срезали крылья, – все это бледно в сравнении с тем, что представлял собой ВИ в эти дни. Вся его гигантская воля в это время была сконцентрирована вокруг одной мысли: ехать»787. Попасть в Россию можно было только через Швецию. А дорога в Швецию лежала либо через Францию, Англию или Голландию, либо через Германию. В странах Антанты существовали специальные контрольные списки злостных пораженцев, которым въезд был строжайшим образом запрещен. Был в них и Ленин.

«Сон пропал у Ильича с того момента, когда пришли вести о революции, и вот по ночам строились самые невероятные планы»788. Первый план в письме Карпинскому 6 (19) марта: «Возьмите на свое имя бумаги на проезд во Францию и Англию, а я поеду по ним через Англию (и Голландию) в Россию. Я могу одеть парик. Фотография будет снята с меня уже в парике, и в Берне в консульство я явлюсь с Вашими бумагами уже в парике. Вы тогда должны скрыться из Женевы минимум на несколько недель: … на это время Вы должны запрятаться архисерьезно в горах, где за пансион мы за Вас заплатим, разумеется»789.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию