Леонард Коэн. Жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Сильвия Симмонс cтр.№ 117

* * *

Came So Far for Beauty, сделанный Хэлом Уиллнером концерт-трибьют Леонарду, зажил своей собственной жизнью. Сперва он состоялся в Нью-Йорке в 2003 году по заказу канадского консульства, но после этого прошёл и в других странах («Нас всё время просили сделать это», — говорит Уиллнер.) и стал практически ежегодным международным событием. Первый концерт за пределами США состоялся в Англии в 2004 году, на Брайтонском фестивале, причём его дух и почти полный состав участников прекрасно сохранились при трансатлантическом перелёте. К составу также присоединились Бет Ортон и Джарвис Кокер, а в программу для разнообразия добавились кое-какие песни.

Ник Кейв вспоминает: «Хэл говорил всем, какие песни им петь; выбирать ты не мог. Никто не знает, что происходит, ни у кого нет времени репетировать, так что всё делается на живую нитку, и это только к лучшему». Каждый артист находил в себе Леонарда Коэна, и вместе они, как по волшебству, материализовали его юмор («I’m Your Man»), благочестие («If It Be Your Will»), меланхолию («Seems So Long Ago, Nancy») и сексуально заряженный мачизм («Don’t Go Home With Your Hard-On»). Уиллнер говорит: «У нас сложилась настоящая команда — все эти артисты, которые иначе не оказались бы в одном помещении, работали вместе, слушали друг друга из-за кулис и подбадривали друг друга».

«Эти концерты стали в нашей жизни параллельной вселенной, — говорит Руфус Уэйнрайт. — Мы периодически встречались в самых разных точках мира, и возникала такая мистическая аура, как будто вместе собиралась какая-то причудливая семья». Сам Уэйнрайт уже был для Леонарда чем-то вроде члена семьи. Он ещё подростком в Монреале познакомился с его дочерью Лоркой, и они стали близкими друзьями. Когда он переехал в Лос-Анджелес, то поселился в её квартире на первом этаже дома Леонарда. Уэйнрайт вспоминает первый раз, когда Лорка привела его познакомиться с отцом: «Я вошёл, Леонард был в одном белье — боксеры, всё в рамках приличия, и футболка: такой утренний костюм по Билли Уайлдеру, — и он откусывал крошечные кусочки от варёной сосиски, выплёвывал их и скармливал их с зубочистки маленькой птичке, которая выпала из гнезда во дворе и которую он спас. Он был очень мил, сварил мне лапшу, и мы немного поговорили. Мы не то чтобы стали лучшими друзьями — это было прямо перед коллапсом, и у него были какие-то проблемы, к тому же я очень шумный персонаж, полный экстраверт, а он интроверт, он танцевал в мягких туфлях, а я пытался отбивать чечётку. Именно это меня больше всего и поразило — какой он застенчивый и скромный. Но думаю, что с тех пор мы с ним узнали друг друга получше».

В 2005 году концерт-трибьют состоялся в Австралии, на Сиднейском фестивале. Новым участником концерта стал Энтони Хегарти, певец из Нью-Йорка с потусторонним голосом. «Мы ещё не были знакомы с Энтони, — вспоминает Джули Кристенсен, — и Хэл говорил: «Вам надо услышать этого парня, он звучит как Дженис Джоплин и Тайни Тим сразу». Мы всё гадали, как же это будет». В просторном, похожем на паутину свитере, который окутывал его большое, полное тело, как старый брезент — фольксвагеновский «жучок», Энтони прочувствованно спел «If It Be Your Will»; ему устроили овацию. «Я из Австралии, — говорит Кейв. — Я знаю австралийскую публику, и я был просто поражён тем, как они принимали этого парня». Руфус Уэйнрайт вспоминает: «Стояла адская жара, безумный летний день; мы играли в Оперном театре, и мне казалось, что мы пришли во дворец на Криптоне, чтобы вызвать Супермена, и мы сыграли потрясающий концерт. Слава богу, его снимали».

Хэл Уиллнер познакомился с австралийской актрисой, сценаристкой и режиссёром по имени Лайан Лансон на вечеринке в Лос-Анджелесе. Расхвалив её документальный фильм о Вилли Нельсоне, показанный по общественному телеканалу, он пожаловался, «что эти концерты в честь Леонарда не снимаются. И она сделала это». Потом Лансон сказала Уиллнеру, что из отснятого ею материала может что-нибудь получиться только в том случае, если она пообщается с Леонардом перед камерой. Леонард уступил уговорам. Лансон также сняла его в нью-йоркском клубе вместе с группой U2. Они сыграли вместе только одну песню, «Tower of Song» (давшую название альбому-трибьюту, на котором Боно спел свою соул-битническую версию «Hallelujah”), и публики в зале не было, но для человека, который с 1993 года с лёгким сердцем предоставлял исполнение своих песен другим людям, это всё равно был большой шаг. Премьера фильма Лансон Leonard Cohen: I’m Your Man состоялась в сентябре 2005 года на Международном кинофестивале в Торонто. Тогда же Леонард получил свою табличку на канадской Аллее славы фолк-музыки. Леонард, как и всегда в последнее время, выразил благодарность в письменном виде, извинился и остался дома в Лос-Анджелесе.

В январе 2006 года Леонард полетел в Монреаль на церемонию совершенно другого рода. Ирвинг Лейтон умер в возрасте девяноста трёх лет. Его большой белый гроб выкатили под звуки бетховенской «Оды к радости»; проводить его пришли семьсот человек, в том числе бывшие жёны, бывшие студенты, члены семьи, друзья и журналисты. Леонард, в толстом пальто с меховым воротником и в кепке, тихо проскользнул в церковь и выбрал место сзади, где сидел и притопывал ногой под музыку. В своей речи он сказал: «То, что происходило между Ирвингом и мной, осталось между нами и не терпит повторения. Но терпят повторение и будут повторены его слова». Он прочитал стихотворение Лейтона «The Graveyard», «Кладбище», оканчивающееся строками: «На кладбище нет ни боли, ни голоса, / шепчущего в могильных камнях / «Возрадуйтесь, возрадуйтесь». «[Лейтон был] нашим величайшим поэтом, нашим главным защитником поэзии, — сказал Леонард. — Болезнь Альцгеймера не смогла заставить его замолчать, и смерть тоже не сможет». Леонард попробовал улизнуть так же тихо, как пришёл, но его призвали нести гроб. Улыбаясь, он подумал про себя, что Лейтону всё происходящее пришлось бы по вкусу.

Снова оказаться в Монреале, даже в разгар зимы и даже по такому поводу, было приятно. В Лос-Анджелесе Леонард маялся. Он в последнее время снова думал о том, чтобы вернуться в Монреаль насовсем, и Анджани эта идея, кажется, тоже нравилась. Недавно у него появился канадский менеджер, Сэм Фельдман, чьими клиентами были Джони Митчелл и Дайана Кролл. В мае планировался выход нового альбома и новой книги, и когда в феврале, через пять месяцев после последней канадской награды, Леонарда включили в канадский Зал Славы авторов песен, Фельдман убедил его присутствовать на церемонии.

«Меня не привлекают такие торжества, — сказал Леонард. — Это очень непростая штука — слушать, как тебе воздают почести. В каком-то смысле это похоже на надгробные речи, а ты вообще-то так себя не воспринимаешь» [2]. Снова песни Леонарда пели разные артисты: тот же Руфус Уэйнрайт, Вилли Нельсон, облачившийся по такому случаю в костюм, и к. д. ланг, чьё исполнение «Hallelujah» растрогало Леонарда до слёз. Слёзы выступили у него на глаза снова, когда он получал награду из рук Адриенны Кларксон, генерал-губернатора Канады. «Одна из причин держаться подальше от таких вещей — они вызывают очень глубокую эмоциональную реакцию, — сказал Леонард в интервью National Post. — С художниками и писателями такое происходит очень редко — видеть безусловное признание своей работы» [3]. В своей речи он сказал: «Мы ковыляем в Зал Славы за своими песнями» [4]. Кларксон заявила, что Леонард «изменил нашу жизнь сложностью своей печали, широтой своей любви… Он входит в твой мозг, сердце, лёгкие. Ты помнишь его, чувствуешь его, дышишь им. Он связывает нас со значением экстаза, он наш проводник в другой мир, который мы только угадывали, а он воплощает в песнях». Она также поблагодарила миллионы соотечественников за то, что те не покупали его ранние книги стихов и романы, «потому что без этого он, возможно, не обратился бы к песням».