Леонард Коэн. Жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Сильвия Симмонс cтр.№ 35

Леонард был очень недоволен тем, как читатели приняли его второй роман, и тем, как плохо он продавался в Канаде: вполне понятная реакция, если вспомнить, сколько сил от него потребовала эта книга. В какой-то момент до Джека Макклелланда дошли слухи, что Леонард обвиняет в неудаче издателя и недоволен ценой книги, её оформлением, плохой дистрибуцией и недостаточной рекламой. Макклелланд пришёл в ярость. Он чувствовал, что пошёл на немалый риск ради «Прекрасных неудачников». Впервые прочитав рукопись в мае 1965 года, он нашёл эту книгу «кошмарной, шокирующей, отвратительной, больной», но одновременно «будоражащей, и невероятной, и изумительно хорошо написанной». «Я не буду притворяться, что врубился в неё, это не так, — писал он Леонарду. — Не сомневаюсь, что дело кончится судом, но, может быть, стоит попробовать. Ты отличный парень, Леонард, и знакомство с тобой мне очень приятно. Осталось понять, так ли сильно я тебе симпатизирую, чтобы остаток своих дней провести из-за тебя за решёткой» [3]. Как мы знаем, на этот вопрос Макклелланд ответил утвердительно; теперь, год спустя, он писал Леонарду: «Ты жалуешься, что «Прекрасные неудачники» не продаются во всех магазинах… А чего, чёрт побери, ты ожидал? Может быть, ты и наивен, но точно не дурак. Магазины имеют полное право сами решать, что продавать, а что не продавать. Многие решили, что не хотят брать на себя риск, связанный с этой книгой». Макклелланд напомнил Леонарду об устроенной им шикарной презентации романа, которая «почти полностью прошла впустую, потому что ты решил, что она не подходит твоему имиджу, или просто поленился приложить немного усилий. Я начинаю думать, что общение с Национальным управлением кинематографии не пошло тебе на пользу» [4]. Подразумевалось, что после фильма Ladies and Gentlemen… Mr. Leonard Cohen Леонард задрал нос.

В США книгу тоже покупали мало (правда, среди покупателей был молодой Лу Рид), несмотря на рецензию в Boston Globe, в которой провозглашалось: «Джеймс Джойс не умер. Он живёт в Монреале». В 1970 году «Прекрасные неудачники» вышли в Великобритании в издательстве Jonathan Cape. Глава издательства, Том Машлер, был, по собственному признанию, «потрясён «Прекрасными неудачниками». «Я подумал, что это замечательная книга, — вспоминает он, — оригинальный и значительный роман». В литературном приложении к «Таймс» была помещена длинная рецензия — в полном соответствии с известностью, которую Леонард к тому времени успел приобрести своей музыкой¹⁶^: «Прекрасные неудачники» — экстракт всех [когда-либо предпринимавшихся] поисков утраченной невинности. [Эта книга] страдает от непрописанных характеров, от приступов вселенского отчаяния, которое не находит себе выхода даже в пароксизмах безумного секса, от компульсивного перечисления атрибутов окружающего пространства и от иконографии всех феноменов современной коммуникации, какие только автор смог впихнуть в текст. В этом романе есть сцена онанизма в движущемся автомобиле, есть вибратор, который сам добывает себе электроэнергию, а также Брижит Бардо и (вы угадали) The Rolling Stones. В этом романе есть всё, и в том-то заключается его проблема: имея своим предметом всё подряд, роман не имеет предмета и компенсирует это риторикой, как плохое стихотворение, которое переполнено словами в надежде договориться до какого-то смысла. Здесь есть талант, но нет чувства меры» [5].

Леонард, говорил Ирвинг Лейтон, «как мало кто из писателей, по собственной воле окунулся в стихию разрушения, и не один раз, а многократно, а затем вернулся из этой бездны со щитом, чтобы рассказать нам об увиденном, чтобы поместить ветер в раму. Для меня Леонард как та белая мышь, которую запустили в подводную лодку, чтобы проверить, загрязнён ли там воздух: он — белая мышь цивилизации, которая измеряет свою загрязнённость» [6].

* * *

Не существует единого мнения о том, когда и где Леонард принял решение стать сингер-сонграйтером — автором-исполнителем песен. По словам журналистки и героини светской хроники Барбары Эмил, это произошло летом 1965 года в Торонто, в апартаментах отеля «Кинг Эдвард». Леонард придумывал мелодии на губной гармошке и пел свои стихи для подруги, причём одновременно в другой комнате совершенно голая парочка «занималась делом». Леонард истолковал это как положительную реакцию и объявил: «Думаю, мне стоит записать, как я пою свои стихи». Его подруга сморщилась и сказала: «Пожалуйста, не надо» [7], - впрочем, она всё равно опоздала, потому что пение Леонарда под гитару уже было зафиксировано в фильме Ladies and Gentlemen… Mr. Leonard Cohen. Там он исполнял песню под названием «Chant» — позже он назовёт её своей первой песней [8]. Музыкой она была похожа на песню «Teachers», а слова в ней были такие:

Обними меня, жёсткий свет, мягкий свет, обними меня¹⁶²¹

Лунный свет в твоих горах, заверни меня

Обними меня, жёсткий свет, мягкий свет, обними меня

Айра Б. Нейдел в своей биографической книге о Коэне называет другую дату, на шесть месяцев позже — поэтический вечер с Ф. Р. Скоттом в качестве ведущего и при участии Ирвинга Лейтона, Луи Дудека, Ральфа Густафсона, А. Дж. М. Смита и Эла Пэрди: «Леонард играл на гитаре, пел и восторженно говорил о Дилане»; так как о Дилане никто из присутствовавших не слыхал, Скотт сбегал в музыкальный магазин и вернулся с альбомами Bringing It All Back Home и Highway 61 Revisited. Пластинки немедленно завели, как пишет Нейдел, «к огорчению всех», кроме Леонарда, который слушал музыку «сосредоточенно, серьёзно» и объявил во всеуслышание, «что канадским Диланом станет он сам» [9]. Впрочем, сам Леонард рассказывал — в интервью Village Voice в 1967 году и затем бессчётному числу журналистов, включая автора этой книги, — что он собирался писать песни в стиле кантри, а не петь фолк-рок. Кантри было ему ближе (не забудем его старую группу The Buckskin Boys), чем фолк или рок, а в этих жанрах он мало понимал. По словам

Леонарда, решение заняться музыкой он принял через несколько недель после завершения «Прекрасных неудачников» — после десятидневного голодания и периода отшельничества.

Марианна Илен вспоминает, что Леонард высказывал желание записывать пластинки уже в начале шестидесятых: «Мы сидели в одном дайнере в Монреале — знаете, два кожаных диванчика и между ними стол, — и на стене висел маленький музыкальный автомат. Леонард сказал: «Марианна, моя мечта — это чтобы в каком-нибудь музыкальном автомате была моя песня».

Это была долгая история. Леонард всюду ходил с гитарой. Когда он играл в кафе, вокруг нашего столика внезапно собиралось двадцать пять человек, так что это можно было назвать концертом, хотя он просто играл для нас. По его голосу было слышно, что идёт какой-то процесс».

В середине шестидесятых режиссёр Генри Земель, один из монреальских приятелей Леонарда, который слышал его выступление в Dunn’s Birdland в 1958 году, записал игру и пение Леонарда на старый магнитофон «Uher» — прямо у себя дома на Шербрук-стрит. По словам Земеля, там была исключительно хорошая акустика, и Леонард, Морт, Дерек Мэй и разные музыканты (в том числе местная фолк-группа The Stormy Clovers) собирались там, чтобы поиграть друг с другом. То, что записал Земель, не похоже ни на кантри, ни на фолк. Это по большей части инструментальная музыка, которая звучит как смесь Джона Кейджа, восточной музыки, фламенко и старых полевых записей из этнографических экспедиций, но на записи слышно, как Леонард работает над своим гитарным стилем (ему аккомпанирует Земель на том-томе и китайской флейте). Последняя вещь на записи Земеля — неизвестная песня Леонарда с неизвестным названием, в которой он полупропевает, полупроговаривает (словно над покойником) слова «I can’t wait» — «Я не могу ждать». Примерно тогда же, в 1966 году, Леонард сочинил инструментальную музыку для экспериментальной короткометражки «Ангел» своего друга Дерека Мэя, а также сыграл в ней: он знакомится в парке с женщиной и её собакой, и все поочерёдно нацепляют на себя пару крыльев. В фильме его музыку исполняют The Stormy Clovers.