Третий звонок - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Козаков cтр.№ 32

Ты можешь обмануться сам, обмануть миллионы людей, получить все звания и премии мира, от грамоты школьной самодеятельности до американского «Оскара», тебя вознесут и коронуют при жизни, – но зеркало навсегда сохранит оставленный тобою след, и его уже ничто не исправит и не испортит. Оттого так страшно и мучительно, вступив в соревнование с самим Создателем, творить иную реальность. Но нет ничего и слаще этого соблазна.

И хотя в кайф прочесть «Сретение» Бродского в самом Назарете или читать Пушкина на Святых Горах, но в конечном счете – не все ли равно, где молиться Богу, в иерусалимском ли храме или под иконкой в деревенской избе. Важно, чтобы молилась душа и чтобы молитва твоя была услышана. Вот когда душа молчит, а небеса пусты – страшно. Тогда тебе остается лишь суд людской, и нет тебя ничтожней на земле.

Пишу – и понимаю, что банален в своих доморощенных умозаключениях. Чувствую, что пора остановиться и опустить наконец занавес: сейчас, секунда, еще реплику! Крутятся какие-то чужие строчки, не мной придуманные:

Да, близко, но не так, не так следует закончить мою книгу. А как? Как? А никак. Вот и ответ. Никак. Поставь многоточие, вези сына в школу, потом ступай на море, выпей свой кофе, поезжай в магазин и купи водки и жратвы, чтобы достойно встретить московского друга.

И смотри, счастливчик, не напивайся до зеленого змия – годы уже не те.

Как и следовало ожидать, я вернулся на доисторическую родину, не мог не вернуться. Произошло это в 1996 году. Меня часто спрашивают во всевозможных интервью:

– Вам что, Израиль не понравился?

– Нет, – отвечаю, – Израиль мне понравился, я сам себе в Израиле не понравился.

– Вы жалеете об отъезде туда?

– Нет. Я вообще ни о чем не жалею.

Во-первых, я за очень многое благодарен Израилю. Во-вторых, это был необходимейший опыт, который мне пригодился и еще пригодится в моей дальнейшей жизни.

Еще живя в Израиле, я много раз выезжал со спектаклями или концертами в разные страны Европы и Америки. То же продлилось, когда я вернулся в Россию.

Я всегда веду дневники, это уже вошло в привычку. Кое-что из написанного, мне кажется, достойно опубликования.

У меня был на редкость счастливый май. С нашей антрепризой мы месяц провели в Америке, путешествуя с двумя спектаклями по разным городам: Нью-Йорк, Вашингтон, Чикаго, Сан-Франциско, Лос-Анджелес и далее везде… Ездили большой группой: в спектакле по комедии Ноэля Коуарда «Цветок смеющийся» заняты 11 актеров, и лишь в спектакле-концерте для голоса и саксофона по стихам И. Бродского нас только двое – Игорь Бутман да я. Правда, есть еще декорации, свет, звук, реквизит, так что на самом деле нас больше. А еще моя жена Анна – продюсер моей антрепризы, да двое наших детей: девятилетний Мишка и трехлетняя Зойка, которых мы таскали за собой: самолеты, автобусы, гостиницы, закулисье, рестораны после спектаклей, музеи и посещение мюзиклов на Бродвее…

Мне понравился спектакль с хореографией Боба Фосса «Чикаго», или мюзикл о самом Фоссе – и естественно «Питер Пен» или «Чарли Браун»… Я застревал в музее Метрополитен у картин Ван Гога, дети разглядывали муляжи рыцарей на конях в латах… Потом все вместе любовались картинами Рембрандта. Особенно «Славянским царем». Зойке нравилось, что он красивый царь в тюрбане, Мишке – его золотая мантия, о себе промолчу. Фамилию Рембрандта дети запомнили, и на том спасибо. Веласкеса мы не выучили…

Вообще, доложу я вам, в моем почтенном возрасте путешествовать с детьми – двойной кайф: ты очень многое воспринимаешь через них, смотришь на мир их глазами, к тебе возвращается способность удивляться, непосредственность и незамутненность восприятия природы, архитектуры, живописи, музыки. Реакции и оценки, разумеется, разнятся, но подчас и дополняют друг друга. Мишка через меня, через мои восторги, воспринимал хореографию Боба Фосса, я оценил «Чарли Брауна», когда он, отсмотрев его дважды, стал петь мелодии и песни из этого детского мюзикла. Зойка засыпала в надежде, что к ней первой прилетит Питер Пен. А утром наряжалась в синее платьице с белой блузкой, как Дороти из страны Оз (по нашему из «Волшебника Изумрудного города»), и воображала себя ею. Наш замечательный джазмен, музыкант-саксофонист Игорь Бутман играл дважды в Нью-Йорке с их прославленными звездами: трубачом Уинтеном Марсалесом и вибронистом Джо Локком. В обоих случаях возникал квинтет потрясающих музыкантов. В каждом клубном концерте игрались три сета. С перерывами. Примерно три часа серьезной джазовой музыки, – по виртуозности, изощренности и духовности современный джаз не уступает классике.

Серьезный джаз, в силу высоты, становится все элитарнее. Тут явно уместно произнести как «увы», так и «слава богу». Слушают и восхищаются этой музыкой в основном «очкарики» и яйцеголовые всех возрастов. Или дети. Как оказалось, в том числе и мои собственные. Зойка, разумеется, до третьего сета не дотягивала, засыпала под звуки мощного дуэта саксофона Бутмана и трубы Марсалеса, как несколько веков назад отправлялся в объятия Морфея граф Кайзерлинг, слушая гольдберовские вариации Баха. Девятилетний Мишка был много выносливее. Он, увлекшись игрой, даже напросился к Марсалесу на прослушивание в его музыкальную школу. В силу нереальности его мечты дело ограничилось автографом маэстро и совместной фотографией. «Учись у Бутмана. Он пока менее известен, но не менее грандиозен», – сказал Марсалес. Что вполне подтвердилось. Игорь играл в нью-йоркском «Сохо» три сета с ансамблем Джо Локка. И имел необыкновенный успех. К нашему ужасу, во время исполнения темпераментная Зойка выскочила на сцену и подошла к виброфонисту Джо. Я приготовился к скандалу… НО НЕ ТУТ-ТО БЫЛО! Джо Локк взял ее ручки в свои и продолжал вместе с ней играть на виброфоне. Публика была в восторге от мастерства музыканта. Мы с женой облегченно вздохнули… Это актерское «цирковое» дитя (мы ее прозвали «наш реквизит»), путешествуя с нашей труппой, взяло манеру, отсмотрев спектакль, выходить с нами – актерами на аплодисменты…

Так случилось и в полуторатысячном здании бродвейского Таун-Холла, где мы играли комедию Ноэля Коуарда «Цветок смеющийся». Аплодисменты полуторатысячного зала длились по времени семь минут, – такого в своей жизни не упомню. Прошу простить хвастовство, но актер Леонид Сатановский снял все это безобразие любительской видеокамерой не для показа на ТВ, а исключительно, чтобы мы все – С. Немоляева, О. Остроумова, А. Балтер, А. Мордвинова и др. не думали, что видели коллективный бродвейский сон. На видеопленке и Зойка (на руках у меня) раскланивается на сцене Таун-Холла… Каково ей потом, когда станет взрослой, будет смотреть на дела давно минувших дней? Всякому умилению – свое время.

Сейчас речь пойдет о трех американских старушках, которые остались одним из самых впечатляющих воспоминаний этого американского мая. Две из них – старухи нью-йоркские, третья – бостонская, почти столетняя и самая мощная из них. Однако по порядку. Город Нью-Йорк – самый живой, разнообразный и ежеминутно меняющийся город мира. Его можно не выносить или обожать, как, впрочем, все на этом свете, но отрицать его мощь, разнообразие, его круглосуточный живой пульс – глупо. Город, да нет, страна Нью-Йорк – лишь подремывает (или делает вид?) от силы два часа в сутки – с 3 до 5 утра. Ночью он напоминает светящийся огнями громадный воздушный и легкий замок-великан, а его мосты – ну чисто бриллиантовые брошки и ожерелья. Днем небоскребы торчат, как от укола. В нем все стоит. Он весь мощный, потентный, как юноша-атлет. Употребим сегодняшнее модное клише: город секс-символ, город мегазвезда. Город контрастов? Разумеется. Есть роскошная Пятая авеню, и есть Гарлем, Манхэттен и Брайтон-Бич. Но надо понять, что далеко не всякий обитатель черного Гарлема захочет его оставить и далеко не каждый русский с Брайтона, где даже вывески по-русски, будет уютно себя чувствовать ежедневно на 42-й стрит Манхэттена. Там всегда можно очутиться, спустившись в метро – «сабвейку», через полчаса, от силы 40 минут. Кстати сказать, все ужасы про «ихнее» метро сильно преувеличены. Проверил лично. Нормальное, отлично разветвленное метро с подробными указателями, кондиционерами, с газетами и мороженым. Я, любитель и частый пассажир московского метро (привык с юности), утверждаю, что прекрасно себя чувствовал в нью-йоркской подземке. После 2-х часов ночи в любом метро ты ни от чего не застрахован.