Научи любить - читать онлайн книгу. Автор: Лана Черная cтр.№ 37

И на девственно белых листах из небрежных мазков углем рождается маленькая девочка в инвалидном кресле, которую катит по одетому в золото парку хмурый мальчишка. А следом вырастают трое здоровяков, преградивших ребятам путь. И злость мальчика, заслонившего собой перепуганную девочку. И ярость в его серых глазах. И перевернутая коляска, упавшая на стылую землю девочка. Смех здоровяков, даже сквозь годы рвущий барабанные перепонки. И страх, въевшийся под кожу, давно и безнадежно ставший частью меня. Страх за мальчика, укравшего мое сердце. В то осеннее утро Корф дрался, как обезумевший. Катя впервые видела его ярость и неистовство, с какими он защищал ее. И то, что его противников было больше. И один подкрался со спины. И ее отчаянный крик: «Крис!!!» И боль в негнущихся ногах, когда Корф упал. И страх, перетекший в бешенство. И палка, идеально легшая в маленькую ручку. И адреналин, вспенивающий кровь, толкающий драться. И силы, взявшиеся в хрупком тельце, когда Катя на себе тащила Корфа и молила о спасении. И его неуверенную улыбку, и радость в серых с золотом глазах, когда он пришел в себя и увидел, что Катя может ходить.

Пальцы сминают листы, отшвыривают их в угол. Забыть. Не вспоминать. Слишком тяжело. Слишком больно. Но прошлое не спрашивает разрешения, расчерчивает черными линиями листы. И спустя время Кате смущенно улыбается маленькая девочка в бальном платье. А рядом, держа ее за руку, стоит тот же сероглазый мальчик в рваных джинсах и потрепанной куртке. Принцесса и беспризорник.

Катя откладывает лист бережно, прикрывает глаза.

Они прятались на старой конюшне, выжидая начало ежегодного бала в графском поместье. Бушевала зима. Укрывала снежным покрывалом все вокруг. Злым ветром завывала снаружи. И холод просачивался сквозь щели ветхих стен. И было страшно, но совсем чуть-чуть. Потому что рядом был Корф. И когда Катя вздрагивала от воя метели, путая его с волчьим, Корф прижимал к себе и говорил, что он сам – злее любого волка. И никому никогда не даст ее в обиду. И Катя верила и совсем переставала бояться. Корф добывал еду, питье. Уходил на несколько часов днем, в тихие часы сна метели, а возвращался с горячим чаем или ароматным супом, совсем еще теплым. На вопрос: откуда? — он привычно отмахивался. Спали они здесь же, на куче соломы, крепко обнявшись. А перед самым балом Корф откуда-то притащил фиалковое платье. Пышное, с большим бантом на поясе – оно было сказочным. И надевая его, Катя ощущала себя настоящей принцессой. И пахло от нее весной, а Корф хмурился и говорил, что Катя пахнет конфетами. Катя смеялась, кружась в платьице. А когда из-за пазухи Корф вытащил туфельки, Катя от счастья бросилась ему на шею, шепча спасибо и расцеловывая под его приглушенный смех. А потом он привел ее в расцвеченный цветными гирляндами старый замок. Они пробирались через служебный вход, прячась за грузчиками с огромными коробками, плутали по широким коридорам, пока неожиданно не очутились в огромном зале. В самый разгар вальса. Катя стояла, широко раскрыв рот, а мимо них проплывали пары: мужчины в строгих костюмах и дамы в бальных, будто срисованных со страниц старых романов, платьях. Они отражались в огромных зеркалах и блестящих глазах партнеров. Зал слепил светом тысяч свечей. Ни единой современной лампочки, светильника. Сплошь свечи, даже в огромной, какой-то замысловатой люстре под самым потолком. Катя рассматривала огромный зал с восторгом: пестрые ленты, столы с угощениями и напитками под широкой лестницей. А на ее верхней ступени стояла пара. Высокий, худощавый мужчина в сюртуке и черной полумаске. Строгий. От взгляда на него становилось не по себе, и как будто снова выла зима за спиной. А женщина была другой: светлой и мягкой, как весна. В светлом платье и с распущенными волосами, темными волнами падающими на плечи, в такой же полумаске, она держала под руку мужчину и о чем-то рассказывала ему, пряча грусть. И вместе они выглядели как сказочные король и королева.

— Вспомнила что-то? – спросил Корф в самое ухо. Постоянно допытывал Катю этим вопросом, но она, как ни старалась – не могла вспомнить даже собственное имя, давно привыкла к тому, как называл ее Корф.

Но Катя не успела ничего ответить, как Корф потянул ее туда, наверх, к той до невозможности красивой паре. Катя шипела, пыталась выдернуть руку и в итоге столкнулась с кем-то за спиной. Мужчина наверху обратил на них внимание, и Катя почувствовала, какая волна ярости обожгла их. Захотелось тотчас сбежать. Но Корф был упрямым. И через минуту Катя пряталась за его спиной, когда им преградили путь двое здоровяков. Музыка смолкла. Стало тихо. Очень. И Катя слышала стук собственного сердца.

— Пропустите нас! – потребовал Корф. — Я привел Ирену Ямпольскую.

И вытащил Катю из-за своей спасительной спины. Она глянула на него в недоумении, а он лишь подмигнул весело.

— Пропустите, – прозвучал ласковый, как вода, женский голос. И здоровяки расступились, и Катя встретилась с внимательным синим взглядом. Минуту ничего не происходило, но когда мужчина сделал шаг, чтобы забрать, увести женщину, Катя все вспомнила.

— Мама…

— Доченька…

Сорвалось с губ одновременно, и Катя очутилась в теплых объятиях матери. Зал аплодировал. А Корф исчез…

Уже взрослая, Катя узнала, что Корф готовился к их побегу целый год. Работал по ночам, сбегая из детдома, на ферме в соседнем поселке, выполняя самую грязную работу. Но накопленных денег ему хватило, чтобы кормить ее три дня – при этом он сам ел крохи – и купить платье с туфлями. А когда он отдал ее матери, два дня просидел в темном подвале поместья, мучимый бесконечными вопросами старого графа. И если бы не Марк, тайком высвободивший приятеля, Катя могла бы никогда больше не увидеть своего Корфа.

Тогда же она просто была самой счастливой десятилетней девочкой, которой Корф подарил сказку

Сейчас.

Марк приезжает часто. Он злится. И смотрит на Катю так, что становится тошно. А еще он хочет забрать ее домой, но ему не удастся. Крис наверняка позаботился, чтобы никто, кроме его самого, не смог забрать Катю. Она тоже пытается объяснить, что так надо. Что так она не мешает Корфу. Но Марк не понимает, и злится еще больше. И Катя перестает ему объяснять.

Марк приносит бумагу и тушь. И Катя рисует. Сама не замечая, как пролетают дни. Черным по белому, вырисовывая такие знакомые и любимые черты. А сердобольная медсестричка дважды в день приносит таблетки, которые Катя растирает в порошок и смешивает с тушью. И портреты неуловимо пахнут лекарствами. Она же подкладывает глянцевые журналы, пестрящие снимками такого счастливого Корфа. Даже не верится, что все это игра. А может, и не игра. Но Кате плевать. Лишь бы он отыскал Машку. Но новостей никаких и ожидание выворачивает наизнанку, мучит бессонницей и воспоминаниями.

И чернота портретов тяготит, и Катя просит Марка о цветных мелках. Их приносит Алиса. И от ее жалости и непоколебимой уверенности в Корфе Катю накрывает.

— Любит? – и собственный голос дерет горло, будто обжигающий песок. Катя видит, как вздрагивает Алиса. Но ей уже все равно. Она решила поучить Катю жизни. Она, та, что ничерта не смыслит ни в жизни, ни в любви. Та, что ничегошеньки не знает о Кате. Та, кому всегда было плевать на всех, кроме себя и своего ненаглядного Антошки. И Катя уже сто тысяч раз пожалела, что свела ее с Марком. — Что ты знаешь о любви, пташка? – выплевывает на волне собственной ярости. — Ты же не видишь ничего дальше своего носа. Тебя же не волнует никто, кроме тебя самой. Ты же…ты…— отворачивается, сжав кулаки. За окном сереет снежными тучами небо. — Уходи, — шепчет Катя, в один момент выдохнувшись. И злость откатывается, как будто и не было. Зато приходит осознание нелепости ее нахождения тут. Она устала прятаться. И план побега рождается сам.