Янычары в Османской империи. Государство и войны (XV - начало XVII в.) - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Петросян cтр.№ 60

Вместе с тем овладение бейликом Джаник было предопределено гораздо более важной для Мехмеда задачей — захватом богатой и антиосмански настроенной греческой Трапезундской империи, осколка великой Византии. В сущности это являлось основной целью турецкого султана, которая вынуждала его убрать со своего пути тюркский бейлик Джаник, мирный и ничем ему не угрожавший. Уже в 1456 г. турецкие отряды начали совершать набеги на трапезундские владения. Однако император Трапезундской империи Иоанн IV Комнин обязался уплачивать туркам ежегодную дань в размере 3 тыс. золотых монет и тем самым на время сохранил свою власть. Он понимал, однако, что после взятия турками Константинополя, ему дана лишь отсрочка. Иоанн IV, заполучивший престол с помощью убийства собственного отца, был готов пойти на любые средства для сохранения своей власти. Он попытался составить антиосманскую лигу из христианских и мусульманских владетелей, как и он, боявшихся турецкой экспансии. Иоанн хотел, чтобы в коалицию вошли грузинские князья и Узун Хасан, глава тюркского государства Ак Коюнлу. В предках у Узун Хасана было много христиан. Его бабашкой с отцовской стороны была греческая трапезундская принцесса, а матерью — знатная христианка из Северной Сирии. И сам он взял в жены красавицу Феодору, дочь Иоанна. Однако планам этим не суждено было осуществиться из-за смерти Иоанна Комнина в 1458 г. Регентом при его малолетнем сыне Алексее был назначен брат Иоанна Давид, который был избран императором Трапезундской империи. Из письма Давида Филиппу Бургундскому от 29 апреля 1459 г. известно, что Давид хотел отдать в жены Узун Хасану свою племянницу — в целях привлечения его в антиосманскую лигу. В этом случае, как надеялся Давид, в его распоряжении были бы собственные 20 галер и 20-титысячное войско, а также 50 тыс. воинов Узун Хасана и 60 тыс. — грузинского царя Георгия VIII. В своем письме Давид называет нескольких грузинских князей, готовых предоставить ему свою военную помощь. Он также надеялся получить ее от караманского бея и бея Синопа Исмаила³⁷¹.

Дипломатическая активность Давида, скорее всего, не являлась тайной для Мехмеда и во многом спровоцировала его поход на Трапезунд. К этому следует добавить, что Давид попросил Узун Хасана провести переговоры с Мехмедом об отмене ежегодной дани. Послы Хасана, отправившиеся к султану, вели себя крайне высокомерно, потребовав чтобы на 60 лет турки отказались от взимания ежегодной дани. Такое поведение Ак Коюнлу было расценено как открытый вызов султану³⁷².

Отправляясь в свой малоазийский поход, Мехмед взял с собой огромное войско, насчитывавшее около 150 тыс. человек³⁷³. Движение его армии сопровождалось постоянными нападениями со стороны участников антиосманской коалиции. Турки испытывали нехватку продовольствия, дорога шла через гористую местность, иногда через болота. К тому же сезон оказался на редкость дождливым. «Вода была коням по брюхо», — писал участник похода Константин из Островицы³⁷⁴. Янычары мужественно переносили все тяготы путешествия. Они проявили чудеса дисциплины, когда однажды в пути один из вьючных верблюдов свалился с горной дороги вместе с гружеными на него сундуками. Падая, сундуки разбились, обнаружив свое содержимое. Им оказались золотые монеты султанской казны. По рассказу Константина из Островицы, увидев это, янычары с обнаженными саблями тотчас же выстроились рядами для охраны рассыпавшихся сокровищ. Шел сильный дождь. На узкой горной дороге образовался затор. Подъехавший султан, узнав о причине случившегося, приказал брать деньги любому желающему, чтобы как можно скорее возобновить движение. Мгновенно все золотые монеты были разобраны, «так что земля стала черной, ибо брали, кто как мог, с травой и гнилью, один вырывая у другого»³⁷⁵.

Однако не следует преувеличивать первоначальное бескорыстие янычар, ибо они понимали, что рассыпавшиеся монеты предназначались для выплаты жалованья в первую очередь им самим. Об отношении янычар к султану Мехмеду говорит рассказ Константина из Островицы о трудностях перехода через горы. Горные дороги из-за дождей совершенно развезло и ехать на лошадях при спусках и подъемах становилось просто опасно. Бывало, что янычары на руках несли султана. Скверное состояние дорог делало крайне трудным и спуски вьючных животных. В этих условиях Мехмед «попросил янычар, чтобы они взяли на себя труд по сопровождению верблюдов». Константин описывает, как янычары были вынуждены «всю ночь возиться с верблюдами», пока не привели их к месту предполагаемой стоянки. За свои труды они, впрочем, были щедро вознаграждены. По приказу Мехмеда, янычарам было роздано 50 тыс. золотых монет, а янычарские офицеры, яябаши, получили прибавку к жалованью³⁷⁶.

Описывая тот же поход, Ашык-паша-заде сообщает, что Мехмед вынужден был преодолевать горные дороги близ Трапезунда спешившись. Великий поборник священной войны за веру, Ашык-паша-заде не забывает заметить, что все тяготы похода были перенесены ради победы ислама и вкладывает в уста Мехмеда II следующие слова: «Все сии тяготы — ради [торжества] веры, ради того, чтобы заслужить благосклонность Аллаха, когда [наступит час] предстать пред ним на том свете»³⁷⁷. Без сомнения, так это понималось не только хронистом Ашык-паша-заде, но, вероятно, и самим султаном, ни на минуту не забывавшим о своей миссии истинного мусульманского правителя. Когда на переговоры с ним с дарами прибыла мать Узун Хасана, Сара-хатун, и высказала мысль о том, что Трапезунд не стоит предпринимаемых султаном усилий, Мехмед ответил, что ему было бы стыдно не тратить силы во имя веры, когда в его руках меч ислама³⁷⁸.

Осажденный турками с моря и суши Трапезунд сдался 15 августа 1461 г. Этому предшествовали попытки переговоров. Великий везир Мехмеда новообращенец Махмуд-паша был сыном сербского князя и знатной трапезундки. Он послал в Трапезунд (тур. Тарабузон, Трабзон) своего секретаря — грека Фому Катаволину — с просьбой сдать город. О том же просили осажденных и другие, в том числе Сара-хатун. И хотя сильная крепость Трапезунда позволяла оборонять его несколько недель, город был сдан. Никто из союзников Давида не поспешил оказать ему военную помощь. Городская знать Трапезунда была отправлена морем в Стамбул, а простые горожане переселены в другие места, а частично обращены в рабство³⁷⁹. Окрестности Трапезундской столицы были опустошены рейдами турецких отрядов, как всегда, взявших богатую добычу. Часть захваченных в Трапезунде мальчиков (800 человек) была забрана Мехмедом для нужд янычарского корпуса, часть греков попала в число его личных слуг. В Трабзоне был оставлен военный гарнизон из янычар и азебов³⁸⁰.

Мехмед с войском провел зиму в захваченном городе. Нечего было и думать о возвращении в столицу после столь тяжелого похода. В завоеванном османами городе оставалась лишь треть его прежних жителей. Это были простолюдины, жившие в отдельном квартале. Знать Трапезунда, как уже указывалось, по условиям договора, переехала в Константинополь. Сыновья знатных фамилий, физически сильные и обладавшие привлекательной внешностью, были отобраны для помещения их в дворцовую школу ич огланов, в этот питомник высших должностных лиц Османского государства. В покинутые греками дома вселились мусульмане, а императорский дворец занял турецкий наместник³⁸¹.