История безбрачия и холостяков - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Клод Болонь cтр.№ 95

Однако современное сознание считает, что нельзя отказывать кому-либо в праве на брак. Современный брак заключается не с целью создания семьи, а для соединения с партнером, и не ради продолжения рода или передачи наследства, а по взаимной любви. Дискуссии относительно того, могут ли официально заключаться однополые браки, как нельзя лучше демонстрируют, какую эволюцию претерпело само понятие брака. Бесплодие больше не связано с необходимостью жить в безбрачии.

Холостяк-бунтовщик или преступник

За некоторыми исключениями, брак был обязателен для всех. В ветхозаветном предписании «плодиться и размножаться» отразилось представление, свойственное всем древним культурам. В едва заселенном мире отношение к безбрачию совсем не то, что в мире перенаселенном. Могущество народа, религии, цивилизации измерялось числом воинов, а для того чтобы убедить в своих ценностях другие народы, нередко прибегали к геноциду. Геноцид, к сожалению, встречается и в недавней истории, однако им не гордятся так, как в «Илиаде» или «Книге пророка Осии». В древнем мире, где царило соперничество между народами, безбрачие воспринималось как нарушение правил, если не бунт против общественного и божественного порядка.

У холостяка нет потомков, наследников, он не дает государству солдат, а семейным богам — служителей. Безбрачие рассматривается как преступление (законы Ликурга, Августа). Безбрачие возмутительно, холостяк восстает, сознательно и добровольно, против устоев общества. Образ холостяка-бунтовщика — вторая расхожая модель безбрачия. Флобер утверждал свое безбрачие как протест против омещанившихся женатых друзей. Молодежь скандировала в 1945 году: «Семью — в шкаф!», поколение «битников» протестовало против семьи, считая, что она устарела. Феминистки бунтуют против засилья мужчин, против «мачизма» в супружеских отношениях. Но, по мере того как роль семьи в структуре общества уменьшается, потребность в бунте ослабевает, а отказ от брака перестает восприниматься как что-то исключительное.

Альтернативное безбрачие

Однако существовало и положительное отношение к безбрачию. Наперекор общественным устоям идет не только тот, кто хочет бунтовать — от брака отказываются и те, для кого существуют иные ценности, кроме продолжения рода. В «Махабхарате» отец просит у сына-аскета дать ему внуков, а тот отказывается, говоря о нечестивости самой жизни. Налицо кризис традиционных ценностей. В каждой цивилизации появляется нечто, что может быть поставлено выше семьи: общественная жизнь и занятия философией в Древней Греции; воспитание юношей, порождающее идеи в их душах, у Платона; защита империи в Древнем Риме; изучение священных текстов у талмудистов. Христиане отказываются от брака ради постоянной молитвы. В XIX веке выше брака ставили служение искусству, в XX — заботу об общественном благе. Каждая цивилизация возводит что-то в ранг священного: политику, религию, искусство, благотворительность, — и брак по отношению к священному является святотатством. Эту третью модель восприятия безбрачия мы назовем «альтернативным безбрачием»; она такая же древняя, как и две предыдущие, и остается актуальной в обществе, где обвинения безбрачия изжиты не до конца.

В разных культурах, у разных людей такое безбрачие могло быть абсолютным, кратковременным или длительным. Безбрачие по обету у христианского священника или монаха было окончательным. Безбрачие спартанского воина или современного военного моряка в плавании — кратковременное. Длительное безбрачие требовалось мудрецу для изучения Талмуда — иногда исполнение брачных обязанностей откладывалось на 12 лет, — а также римскому легионеру, для которого создание семьи могло быть отложено и на 20 лет. Однако такие обязательства не были формализованы, и с возрастом временное безбрачие могло перейти в окончательное.

Мужчины могли откладывать первый брак надолго, но женщины, не вышедшие замуж в 20–25 лет, как правило, оставались незамужними навсегда. При внебрачной связи женщины могли забеременеть, поэтому у большинства из них был выбор: или брак, или окончательное безбрачие. Только сейчас женщины получили доступ к профессиям, требующим длительной свободы от семейных обязательств, и это впрямую связано с появлением эффективных противозачаточных средств. Детородный возраст женщины ограничен, и наступление менопаузы также часто превращало продолжительное безбрачие в окончательное. Еще недавно после 25 лет женщина уже не могла рассчитывать на замужество, поэтому различие между окончательным и продолжительным безбрачием носит сексистский оттенок, поскольку относится только к мужчинам.

В древних культурах «альтернативное безбрачие» — удел меньшинства, элиты. Немногие становились аскетами, философами или весталками. Любое общество может благосклонно относиться лишь к небольшой части своих членов, живущих не как все. Другое дело, когда бунт против традиционных ценностей выходит за узкие рамки и обретает собственные институты внутри общества. Христианство, принесшее культ девственности и целомудрия, поначалу охватывало лишь низшие классы и не допускало унижения тех, кто живет по иным правилам. Существенное различие между священной девственностью в древних культурах и новым целомудрием заключается в том, что постепенно христианский культ распространялся по всем слоям населения. Речь не шла уже о 7–8 весталках или жрице богини девственности. Девственность превратилась в высшую ценность, стала общественно признанной моделью поведения, а безбрачие считалось прямой дорогой в царствие небесное.

Безбрачие как закон общества

На самом деле переворот в отношении к безбрачию естественно вытекал из развития общества. Еще Платон говорил о приоритете духовных ценностей над материальными: для того чтобы целомудрие восторжествовало над плотью, необходимо было перестать навязывать всем мужчинам и женщинам обязательное вступление в брак, по крайней мере, этот матримониальный диктат должен был смягчиться. Первые христиане не считали брак общественной необходимостью. Появление всеобщей религии отменило почитание семейных богов, которые передаются от отцов к детям. Вера в скорый конец света не располагала к заботе о продолжении рода. В римском праве существовали законы, регулирующие усыновление приемных детей; сходным образом первые христиане проповедовали духовное усыновление. В начале IV века христианство становится государственной религией Римской империи, и многие теперь могут жить холостяками. Те культы, отправление которых ранее реализовывалось в недрах семьи, отмирают, перекрываются общей, коллективной религией.

Эволюция отношения к безбрачию связана с социальными и законодательными переменами. Законы, пришедшие из древности, отменяются или принципиально меняются — примером тому служит отмена законов Августа против холостяков. На смену репрессиям против холостяков приходят ограничения на брак; никогда еще эти ограничения не захватывали такие широкие слои населения, как в каноническом праве XII века. Древние законы предполагали существование разных форм союза между мужчиной и женщиной. Христианская концепция брака считает его единственно возможным. Чтобы оправдать существование брака — а оно было необходимо для организации общества, — христианство стало освящать брак, но эта духовная высота оказалась недоступной многим парам. Запрет на развод заставил многих задуматься, стоит ли брать на себя обязательства, а брак мало-помалу стал осознаваться как тягостный долг. Усыновление детей было теперь не принято, и для тех, кто желал бы обзавестись наследниками вне «брачных уз», выбора не было. Постепенно холостяки и «женатые» становятся двумя «орденами» со своими правами и обязанностями; вступление в тот или другой орден необратимо и бесповоротно. Общественно установленное безбрачие, разделившее население на две категории, можно считать четвертой моделью безбрачия, возникшей в позднем Средневековье.