Вокруг Апокалипсиса | Гай Аноним | страница 12 | we-believe-russia.ru

На тяжелых почвах Бретани и в центральной части Франции предпочтение отдавалось «черному зерну» — гречихе. Значительную роль играли «текстильные» растения — лен, конопля, благодаря чему всегда хватало сырья не только для ткацких станков ремесленников в окрестных городах, но и для прялок крестьянских хозяйств. Вообще, во Франции того времени широко распространяется так называемое farrago — смешанные сорта хлеба: например, ячмень и овес или овес и рожь, которые высевались вместе. Многие ученые отмечают повышение урожайности зерновых в период классического Средневековья. По данным Ж. Дюби, в XIV веке начался новый подъем сельского хозяйства, что было обусловлено не только совершенствованием методов сева и удобрения почв, но и тем, что состоятельные горожане, корпорации и объединения начали вкладывать в земледелие значительные средства.

Однако другие исследователи не столь оптимистичны.

«Доступные крестьянам XIII века приемы к концу столетия исчерпали себя, и с тех пор по мере роста населения наши источники все чаще и чаще упоминают массовый голод. Прежде в годы неурожаев сельским общинам удавалось как-то продержаться, но теперь, на пределе демографического роста, они уже не справлялись. В 1315–1317 годах, а местами и позже, суровые зимы и дождливые лета истощили ресурсы всей Северной Европы, и даже развивающиеся торговые сношения, о которых говорилось выше, не спасали от голода — по крайней мере, после первого года. Урожаи зерна и винограда резко снизились, эпидемия среди овец сократила объемы поставок шерсти во Фландрию, пострадало даже солеварение… Хотя сокращение европейского населения вдвое не могло не сказаться на экономике, сокрушить ее Черной смерти не удалось. Для переживших чуму последствия были, скорее, положительными хотя бы потому, что для крестьян снижение плотности населения означало увеличение земельных наделов, а наемным работникам поредение рядов позволяло выторговать более выгодные условия, по крайней мере теоретически».

Уикем К. Средневековая Европа: от падения Рима до Реформации.

* * *

Средневековое мышление, непосредственно связанное с религией, трактовало голод совершенно однозначно: он был Божьим наказанием, карой за людские грехи, и за первородный грех особенно. Изначально человек был сотворен Господом, чтобы беззаботно жить в саду Эдема, не заботясь о хлебе насущном, и лишь грехопадение привело к тому, что человек, изгнанный из рая, обречен добывать пропитание в муках и тяжких трудах. А раз так — значит, голод неудивителен и даже в чем-то естественен. Бог внушил своему неразумному созданию чувство голода, дабы человек неустанно трудился под угрозой смерти.

Однако при этом в глазах человека Средневековья, голод оставался уделом бедноты, сервов, крестьян. «Эта социальная дискриминация бедствий, которые поражали бедных и щадили богатых, была настолько нормальна для Средневековья, что все удивились, когда внезапно появилась „черная смерть“, эпидемия чумы, от которой гибли без разбора и бедные, и богатые», — пишет Жак Ле Гофф в книге «Цивилизация Средневекового Запада».

Страх голода становится одним из главных и неотъемлемых сюжетов средневекового фольклора, народного творчества и литературы. Крестьяне мечтали о стране Кокань, рассказывая побасенки об этом царстве вечной и обильной еды. Кокань стала темой одноименного французского фаблио, повествующего о волшебной стране, где колбасы растут на деревьях, а в реках вместо воды течет пиво и все, что душе угодно. Воображение человека Средневековья, особенно из низшего сословия, постоянно вращалось вокруг темы еды — обильной, сытной, дармовой. Даже религиозные сюжеты не оставались в стороне.

«Великий голод свирепствовал во всей Кампаньи, когда однажды в монастыре святого Бенедикта братья обнаружили, что у них осталось лишь пять хлебов. Но святой Бенедикт, видя, как они удручены, мягко упрекнул их за малодушие, после чего сказал в утешение: „Как можете вы пребывать в горести из-за столь ничтожной вещи? Да, сегодня хлеба недостает, но ничто не доказывает, что завтра вы не будете иметь его в изобилии“. И действительно, назавтра у дверей кельи святого нашли двести мешков муки. Но и поныне никто не знает, кого послал для этого Господь».

Святой Доминик тоже внес свою лепту в легендариум:

«Однажды братья, а было их сорок человек, увидели, что из еды у них остался лишь один маленький хлебец. Святой Доминик приказал разрезать его на сорок частей. И когда каждый с радостью брал свой кусок, в рефекторий вошли двое юношей, похожих друг на друга как две капли воды; в полах плащей они несли хлебы. Они молча положили их на стол и исчезли — так, что никто не знал, откуда они пришли и каким образом удалились. Тогда святой Доминик простер руки: „Ну вот, дорогие братья, теперь у вас есть еда!“»

Голод был связан с капризами природы, а потому неукротим, непредсказуем и всегда внезапен. Засуха, наводнение или иное природное бедствие давали в итоге один результат — плохой урожай, недород, а то и вообще продовольственную катастрофу. И снова голод, с периодичностью в три-пять лет. Замкнутый круг, из которого никуда не деться, если ты крестьянин и вся твоя жизнь привязана к земле.

Как только начинался голод, сразу ползли вверх цены на продукты, увеличивалась нужда бедняков и появлялся неизменный зловещий спутник «тощих лет» — эпидемии болезней, которые в наши времена или исчезли, или остаются уделом бедных неблагополучных стран, или сравнительно легко лечатся: корь, краснуха, скарлатина, свинка, коклюш. Туберкулез, наконец, — болезнь, окончательно победить которую не удалось и сейчас. Надо ли говорить, что первыми жертвами становились дети; и без того неприлично высокая детская смертность зашкаливала, а у истощенного взрослого инфекция протекала в более тяжелой форме.

В пищу шло все — трава, кора, остатки испорченной муки, иногда даже глина, не считая человеческого мяса, упоминания о котором не следует относить на счет фантазий хронистов. Это влекло за собой не-инфекционные болезни, часто смертельные, или синдром хронического недоедания, приводивший к самым плачевным результатам в виде белково-энергетической недостаточности, влекущей за собой почти неизбежную смерть.

Жуткий цикл завершался так: ненастье, голод, рост цен, эпидемия и в любом случае «мор», то есть резкое увеличение смертности от совокупности негативных причин. Умберто Эко в своем знаменитом «Имени Розы» вложил в уста одного из персонажей, Сальватора, рассказ о чудовищном голоде, используя не собственное воображение, а вполне конкретные слова бенедиктинского монаха Радульфа Глабера, устрашающие цитаты из записей которого мы уже приводили выше. Правда, Глабер жил в XI веке, но с тех пор подобное повторялось многократно, и даже к XIV веку, когда массовый голод случался значительно реже, от него не был застрахован никто.

Массимо Монтанари отмечает, что в начале XIV в. на Европу обрушивается целый ряд жесточайших голодовок. Перечислить все их было попросту невозможно, поскольку в каждом регионе имелись свои особенности.

«В 1315–1317 гг. страшный голод поразил значительную часть Европы, в особенности атлантические страны: неблагоприятные погодные условия и торговые спекуляции привели к тому, что население Франции, Англии, Нидерландов, Германии два года пребывало на грани продовольственной катастрофы. Италия больше всего пострадала в 1328–1330 гг. и в 1347 г., но это даты самых памятных бедствий, а скудных, неурожайных лет было гораздо больше. Во Флоренции колебания цен показывают нехватку зерновых также в 1303, 1306, 1311, 1323, 1340 гг. В 1333–1334 гг. вновь наступает очередь Испании и Португалии; в 1340–1347 гг. — Южной Франции… Половина столетия отмечена голодом: за период 1277–1343 гг. в одной только области Форе отмечено 34 года голодовок: каждый третий год».

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию

Вокруг Апокалипсиса - читать онлайн книгу. Автор: Гай Аноним cтр.№ 12

Онлайн книга - Вокруг Апокалипсиса | Автор книги - Гай Аноним