После Рима. Книга первая. Anno Domini 192–430 - читать онлайн книгу. Автор: Гай Аноним cтр.№ 70

При всех минусах система госуправления позволяла кое-как находить и использовать ресурсы для содержания армии и одновременно обеспечивала защиту от узурпаторов. Да, имперские структуры были неэффективны, но задача эффективного управления по умолчанию невыполнима, если верховный правитель опасается рассердить элиту, армию или тех и других одновременно, и вынужден балансировать между различными группировками и их интересами.

Для любого правительства империи внутренний мир был важнее эффективного управления, а неэффективное управление оказалось способом купить этот мир у элит, незаконно обогащавшихся за счет государства. Пока ресурсов хватало, этот механизм худо-бедно работал. Но когда начали истощаться ресурсы — плательщики налогов, деньги, солдаты — имперская машина стала пробусковывать.

В январе 383 года в Римской империи было четыре императора. На востоке Феодосий делил власть с сыном Аркадием, которого провозгласил августом, а Западом правили Грациан с одиннадцатилетним братом Валентинианом. Солдаты давно обвиняли Грациана в том, что он отдает предпочтение аланам, а не «старой римской армии», чуть ли не дружит с варварами и даже иногда надевает варварскую одежду. (Римская армия давно состояла по большей части из выходцев из германских племен, но армейская дисциплина не могла заглушить сильную традицию племенной вражды.)

Это обвинение звучит очень странно, но мы попробуем разобраться, что за ним стоит. Скорее всего, против Грациана выступали «римские традиционалисты», которых не устраивала антиязыческая политика молодого императора, находившегося под сильным влиянием епископа Амвросия Медиоланского.

Обвинения в «любви к варварам», то есть германцам-христианам, зазвучали еще громче, когда в 383 году Грациан принял ряд мер против язычества: он первым из императоров отказался от титула великого понтифика, запретил казне оплачивать языческие обряды и жертвоприношения, и отказал в государственном содержании храмам, жрецам и весталкам, лишив их древних привилегий. Храмовые и жреческие земли были секуляризованы. Это был не запрет языческого исповедания, а самое настоящее отделение религии от государства. Без подпорки государственного финансирования древние культы начали быстро рушиться.

Той же зимой 383 года — спустя лишь год после заключения договора с готами! — Магн Максим, римский военачальник, а вернее, очередной «солдатский император», провозглашенный таковым в Британии (против воли, утверждают некоторые историки), высадился в устье Рейна. Грациан отказался признать узурпатора, но был предан своим военачальником:

Юный соправитель Грациана, Валентиниан II, номинальный правитель Запада, был вынужден делить власть с узурпатором. Максим был, видимо, неплохим военачальником, раз ему удавалось взимать налоги с германских племен, но он не нашел общего языка с влиятельными епископами и даже рассорился со святым Мартином Турским, самым авторитетным прелатом Галлии.

Феодосий не стал ввязываться в борьбу с Максимом, признал узурпатора, возвел его сына Виктора в августы, поставил статую Максима в Александрии, но втайне принялся готовиться к войне. Когда Максим в 387 году неожиданно объявился в Италии, восточный август начал открытые боевые действия. В 388 году солдаты Феодосия (говорят, не обошлось без предательства приближенных Максима) ворвались в Аквилею, где находился «солдатский император». С него сорвали императорский пурпур и прикончили.

Феодосий, теперь единоличный правитель Востока и Запада империи, стоял у штурвала обеих частей государства до 391 года, затем передал власть на Западе Валентиниану II, оставив при нем (а, по сути, над ним) своего военачальника-галла по имени Арбогаст. Реальная власть оставалась в руках Феодосия.

Валентиниану II был 21 год, когда в мае 392 года его нашли повешенным в галльской резиденции во Вьенне. Покойного — сплетничали, будто его убили по приказу Арбогаста — объявили самоубийцей. Арбогаст провозгласил императором своего давнего приятеля, язычника Евгения, преподавателя и ритора в Риме, а затем чиновника императорской администрации. Итак, очередной узурпатор...

Разъяренный Феодосий назначил в соправители своего сына Гонория и двинул против Евгения войска. Армию возглавил Стилихон.

К этому времени варвары составляли более четверти римского войска. Феодосий со Стилихоном сознавали опасность ситуации и задумали одним выстрелом убить двух зайцев: выставить против язычника-узурпатора армейские части, набранные из германцев, и чем больше погибнет в битве тех и других, тем лучше! Для этого под знамена римлян призвали Алариха из рода Балтов, полководца готов, за которым шло двадцатитысячное войско. Так в критический для Римской империи момент во главе враждующих сил встали два варвара, гот Аларих и вандал Стилихон.

В битве с войском Арбогаста у реки Фригид (территория современной Словении) готов-тервингов поставили в передовые линии и первыми бросили в бой, а «чисто римские» войска придержали в резерве. Арбогаст был разбит, языческая оппозиция побеждена — ценой жизней десяти тысяч готов! Аларих лично разыскивал живых среди груд мертвецов. Распознав предательство, он отомстил тем, что увел готов из римской армии и направился на Балканы за добычей, разорив полуостров.

Феодосий I умер в 395 году, и готы сочли, что со смертью императора договор с Римской империей прекратил действие. Они провозгласили королем Алариха и восстали, чтобы вынудить империю заключить новый договор, в котором Рим признавал бы право готов на независимость в составе империи, давал обязательство оказывать готам экономическую помощь и предоставить территории для заселения, а также должен был согласиться на неоспоримое главенство Алариха над своим народом.

Подобных требований империи не предъявлял еще никто и никогда. Нет сомнений, что Аларих был искренен, сообщая о своем стремлении сблизить готов с римлянами, чтобы два народа стали единым. Вместе с тем он был опытным вождем и искушенным политиком, а потому знал, что прямого пути к этой цели нет. Любые договоры у Римской империи варварам приходилось выгрызать зубами, выставляя силу в качестве решающего аргумента.

Так было и на этот раз: чтобы приневолить Восточную империю к переговорам, готам понадобилось разгромить и выжечь Балканы и ворваться в Грецию. Аларих не скрывал цели этого похода: нанести империи как можно больше ущерба, чтобы принудить к диалогу и территориальным уступкам, которые привели бы к долгосрочному сотрудничеству.

О другой задаче можно догадаться без труда: Аларих желал укрепить свою власть над готами. Не имея иных активов для вознаграждения сторонников за верность и службу, германский лидер повел своих воинов к новому богатству и новой славе.