Рабочее самоуправление в России. Фабзавкомы и революция. 1917–1918 годы - читать онлайн книгу. Автор: Димитрий Чураков cтр.№ 108

Страница

Решения съезда совнархозов ликвидировали фактически фабзавкомы как самостоятельные ячейки экономической жизни общества и как органы производственного самоуправления. Дальнейшая борьба между самоуправлением рабочих и политикой огосударствления велась в рамках других организаций, прежде всего профсоюзов²⁹³. Свёртывание деятельности фабзавкомов становилось теперь неизбежным и ничего принципиально не меняющим делом. Весь период от I Всероссийского съезда до II Всероссийского съезда профессиональных союзов, на котором фабзавкомы были в очередной раз, но теперь уже окончательно подчинены профсоюзам, являлся временем такой переориентации сохранившихся элементов рабочего самоуправления с задач революционных на задачи гораздо более меньшего масштаба. Происходившие перемены чётко отражены в двух документах, это проект «Положения о комиссиях рабочего контроля на частных фабрично-заводских предприятиях» и проект «Положения о комиссиях рабочего контроля на национализированных фабрично-заводских предприятиях». Оба документа были разработаны Советом профессиональных союзов. В первом из них подчёркивалось, что «рабочий контроль подчинён [и] ответственен в своих действиях перед вышестоящими органами», а во втором отмечалось, что прежние методы контрольных органов «должны уступить место ревизионному контролю за правильностью и хозяйственностью расходования народного достояния без вмешательства в распорядительные нрава органов управления предприятием» (выделено мной. – Д. Ч.)²⁹⁴.

Параллельно с подчинением рабочих общественных организаций хозяйственно-административным аппаратом обозначилась ещё одна ведущая тенденция, характерная для периодов становления государства из предгосударственных институтов, а именно, нарождение новой элиты. Есть немало моментов, которые связывают её с процессами трансформации системы рабочего самоуправления в первые месяцы революции. Существующая в историографии традиция рассматривает формирование новой элиты на политическом уровне²⁹⁵. Но новый правящий слой нельзя ограничивать партией большевиков и сотрудниками центральных ведомств. На практике его становление как массовой политической реальности происходило на куда более широком историческом пространстве. В этом смысле важным объектом будущих исследований представляется связка совнархозов – заводоуправлений национализированных предприятий – экономических отделов низовых советов – районных звеньев отраслевых профсоюзов. На этом уровне и происходит формирование нового хозяйственного уклада и нового широкого господствующего слоя. Таким образом, органы рабочего самоуправления объективно получали возможность сыграть весомую роль в формировании нового правящего слоя. Но уже на начальных этапах послереволюционного развития вырисовывается иллюзорность открывавшихся было здесь перспектив. Уже к середине 1918 г. становилось очевидным, что рабочий класс в процессе образования новой элиты доминирующей силой не стал²⁹⁶. Социальная мобильность «прямого действия» сменялась сложным механизмом подъёма наверх, важную роль в котором играли государственные либо связанные с ними структуры.

По сути решения I Всероссийского съезда совнархозов и начало сплошной национализации совпали с переходом от первого, романтического, периода революции к периоду военного коммунизма, все основные особенности которого, пусть пока ещё и в самых общих чертах, так или иначе уже начли проявляться в летние и осенние месяцы 1918 г. «Революция самоуправления» подходила к логическому завершению. Став питательной средой для нового революционного государства, институты непосредственной демократии должны были найти свою социальную нишу, вписаться в формирующуюся систему общественных отношений, стать низовым элементом стремительно возрождающейся государственной иерархии²⁹⁷.

Закрепление нового статуса институтов гражданского общества и, в частности, органов рабочего самоуправления происходит в первой российской Конституции 1918 г. Сегодня много пишется о её недостатках, о классовой ограниченности её правовых норм, о том, наконец, что её принятие было определённым шагом назад по сравнению с февральско-мартовским режимом. Советская Конституция 1918 г. критиковалась уже современниками, правда, с тех пор ни характер критических замечаний, ни их содержание изменений не претерпели²⁹⁸. Дело, однако, не в этом – Советская Конституция 1918 г. была первым подобным документом за всю историю России. Временное правительство, несмотря на весь свой номинальный демократизм, за всё время своего существования так и не сподобилось принять ничего сопоставимого с ней по масштабу. Несколько законов Временного правительства, которые, условно говоря, носили конституционный характер, не создавали единого конституционного поля в стране и регулировали отдельные сферы жизни общества, в первую очередь касавшиеся функционирования центральной власти²⁹⁹. Следует также серьёзно усомниться в адекватности прежних оценок «классового» характера Конституции 1918 г.

Принято было считать, что Конституция 1918 г. провозглашала в России создание государства диктатуры пролетариата. Некоторые её положения, действительно, давали основания для подобного рода выводов. Так, в § 9 гл. 5 говорилось, что основной задачей Конституции РСФСР на предстоящий переходный период является установление «диктатуры городского и сельского пролетариата и беднейшего крестьянства». Сюда же могут быть отнесены и некоторые конкретные положения Конституции. Прежде всего Конституция подтверждала свободу союзов. Профсоюзы, фабзавкомы и другие организации в прежней историографии расценивались как основа системы диктатуры пролетариата³⁰⁰. Кроме этого, закреплённый в Конституции принцип построения Красной армии, когда «почётное право защищать революцию с оружием в руках» предоставлялось «только трудящимся», вполне отчётливо воспроизводил установления, по которым прежде шло формирование рабочей милиции и Красной гвардии. Конституция закрепляла право на труд, провозглашая обязанность трудиться краеугольным принципом нового строя, тем самым закреплялись и нормы, заложенные в советском трудовом праве, а, как известно, одной из ключевых норм советского трудового права была высокая роль профсоюзов в регулировании трудовых и производственных отношений. Наконец, вовсе не случайно в гл. 2 Конституции 1918 г. оказалось следующее положение: «Как первый шаг к полному переходу фабрик, заводов, рудников, железных дорог и прочих средств производства и транспорта в собственность Советской рабоче-крестьянской Республики подтверждается советский закон о рабочем контроле и о Высшем Совете Народного Хозяйства» – факт чрезвычайно важный, часто забываемый исследователями и, кроме того, уникальный по своей юридической практике, когда в Конституции специально упоминаются прежде принятые конкретные законы³⁰¹.

Именно эти положения и нормы Основного закона Советского государства в прошлом позволяли историкам писать о нём как о государстве диктатуры пролетариата, а сегодня – как об утопическом «государстве-коммуне», несбыточной мечте, которая на практике со временем была подменена жёстким имперским централизмом большевиков³⁰².

Но более глубокий анализ текста Конституции заставляет отказаться от устоявшихся оценок. Так, уже перечисление норм Конституции 1918 г., в которых закреплялись результаты рабочего движения 1917-1918 гг., показывает преувеличенность существующих в историографии оценок. Такие понятия, как «рабочее», «профессиональное» или «производственное» самоуправление, в Конституции вообще не упоминались, вместо них употреблялось известное по конституциям зарубежных государств «местное самоуправление». Система органов рабочего самоуправления как единое целое не воспроизводилась и не закреплялась Конституцией, отдельные её звенья вживлялись в законодательное пространство нового режима изолированно друг от друга, а фабзавкомам вообще не нашлось самостоятельного места в новом общественном устройстве, закрепляемом конституцией.

Страница