Рабочее самоуправление в России. Фабзавкомы и революция. 1917–1918 годы - читать онлайн книгу. Автор: Димитрий Чураков cтр.№ 34

Страница

Большевизация Советов временно отодвинула на второй план вчерашние трения между политическими и экономическими органами рабочего самоуправления и значительно усилила сотрудничество между Моссоветом и фабзавкомами.

Важное значение для фабзавкомов ЦПР, к примеру, имела резолюция Моссовета от 19 октября 1917 г., третий пункт которой провозглашал, что Советы «ставят капиталистов, саботирующих производство и вызывающих стачки, перед угрозой немедленного ареста». Решение это было принято Моссоветом большинством в 322 голоса против 207⁹⁷. Соответствующее предложение чуть ранее выносилось на обсуждение Исполкома Моссовета, но преобладавшие там меньшевики и эсеры провалили его⁹⁸. Позже Н.И. Бухарин признавал пропагандистский характер этой резолюции, вспоминая, как спонтанно родилась идея об аресте предпринимателей непосредственно на заседании Исполкома⁹⁹. Но, даже признав по сути провокационный характер резолюции,

Бухарин всё равно давал ей самую высокую оценку: «В Московском Совете мы проделали такой трюк, которым Москва может гордиться, – подчеркивал он, – … поднялось большое возбуждение со стороны рабочих, которые необычайно экспансивно приветствовали такое предложение»¹⁰⁰. А уже на следующий день после принятия резолюции большевики попытались реализовать её применительно к начавшейся забастовке городских служащих¹⁰¹.

Резолюция от 19 октября 1917 г. была далеко не единственным проявлением радикализации Московского Совета и его сближения с позицией рабочих окраин. Именно большевизированный Моссовет принимает документ, о котором позже всё тот же Бухарин, один из его авторов, на встрече памяти с московскими рабочими говорил: «Москва издала первый Советский декрет ещё до того, как осуществлена была в России Советская власть»¹⁰². Речь шла о Декрете Московского Совета № 1 от 24 октября 1917 г., который юридически оформил целый ряд направлений деятельности фабзавкомов. Среди прочего закреплялось право рабочих комитетов вмешиваться в найм рабочей силы. По мнению Бухарина, уже одно это делало принятый москвичами документ гораздо более революционным, чем даже знаменитый Декрет № 1 Петроградского Совета, так как придавал радикальным действиям органов рабочего самоуправления на производстве недостающую им прежде легитимность. Несмотря на категоричность Бухарина, с его оценкой решения Моссовета как «первого советского декрета», принятого ещё «до установления Советской власти», отчасти можно согласиться. Само содержание документа: рабочий контроль, диктатура пролетариата, фабзавкомы и т.п. – обрисовывает те социальные звенья, на которые рассчитывали опереться Советы, принимающие на себя управление государством в качестве организаций рабочего класса. Поэтому, расширяя и укрепляя основу будущей рабочей власти, Декрет № 1 был «советским» по духу.

В чём же, помимо очевидной политической целесообразности, можно видеть причины, благодаря которым фабзавкомы взаимодействовали с Советами наиболее успешно по сравнению с прочими рабочими организациями? В прошлом историки не слишком стремились понять существовавшие здесь закономерности. Причиной пассивности исследователей была общая недооценка национальной специфики российского революционного движения. Сегодня, когда крайности прошлых лет в теоретическом осмыслении революции постепенно сходят на нет, ответ на поставленный вопрос открывается сам собой: наиболее тесными и продуктивными взаимоотношения у фабзавкомов существовали с теми рабочими организациями, которые подобно самим фабзавкомам являлись проявлением в новых условиях прежних, традиционных для России форм самоорганизации. А именно к такого рода организациям и относились Советы, которые также вырастали на почве общинно-артельных традиций трудовой демократии¹⁰³.

Именно это обстоятельство и предопределяло общий характер сотрудничества фабзавкомов и Советов, позволяло ему развиваться более поступательно и успешно. В свете сказанного интересно проследить некоторые другие линии во взаимоотношениях фабрично-заводских комитетов с прочими рабочими организациями, особенно с теми, в основе деятельности которых лежали иные культурные традиции, заимствованные из опыта революционной борьбы рабочих других стран. К числу таких организаций в первую очередь могут быть отнесены профсоюзы.

Взаимоотношения фабзавкомов с профессиональными союзами развивались значительно сложнее, чем с Советами, и прошли в 1917-1918 гг. целый ряд этапов¹⁰⁴. Часто фабзавкомы прямо противопоставляли «свои» Советы и «чужие» профсоюзы: «Фабрично-заводские комитеты считают себя звеном между предприятиями и Советом рабочих депутатов, – читаем мы в протоколе заседаний Московского совета профессиональных союзов, – и не хотят считаться и координировать свои действия с работой союза»¹⁰⁵. А иногда рабочие относились к профсоюзам просто с недоверием. Впрочем, настороженность возникала у рабочих даже в отношении Советов, которые в определённых случаях могли казаться рабочим чуть ли не «полубарскими» организациями¹⁰⁶, но применительно к профсоюзам это чувство оказалось куда более устойчивым. В рабочей среде были распространены мнения, что «профсоюзы обанкротились во всём мире. Там, где они существуют, они только удерживают нас от борьбы», или что «фабзавкомы – живая сила, а профсоюза мы держимся, как формы. Нельзя, однако, движение приносить в жертву форме… Фабзавкомы живее союза, их надо поддерживать». Рабочий Кульбакин заявлял, что «профсоюзы – это детище буржуазии», а рабочий Ширяев считал, что «завкомы – это детище революции. Это новая сила, с которой надо считаться. Завкомы должны создать свой центральный орган, не зависимый от профсоюзов, который ведал бы и профессиональной, и политической стороной движения»¹⁰⁷, а по высказыванию рабочего завода Гагенталя Любачева, при помощи фабрично-заводских комитетов рабочие только и могли отстоять свои интересы¹⁰⁸.

Профсоюзы в России, так же как и на Западе, объединяли в своих рядах рабочих отдельных профессий: текстильщиков, металлистов, кожевников, хлебопеков. Иногда на одном и том же заводе могло существовать с десяток различных профсоюзов по три-четыре человека в каждом. В отличие от профсоюзов, организационную форму которых навязали российским рабочим социал-демократы, прежде всего меньшевики¹⁰⁹, фабзавкомы (иногда их ещё называли напрямую – коллективы¹¹⁰, что в условиях России нам случайным не кажется) строились не по профессиональному, а по производственному признаку, объединяя всех рабочих фабрики. Характерно, что не только у нас, но и на Западе в литературе прочно закрепилось мнение, что в 1917 г. именно ФЗК изначально более адекватно отражали потребности и устремления пролетариата¹¹¹.

Возникновение в 1905 г. российских профессиональных союзов было, конечно, закономерным, – Россия вступила в стадию империализма и на её предприятиях должны были возникнуть новейшие формы самоорганизации и самозащиты рабочих. Профсоюзы представляли из себя элемент своеобразного «культурного обмена» с более продвинутыми в плане развития капиталистических отношений странами. Возникнув первоначально на Западе, профсоюзы уже в готовом виде были воспроизведены сперва правительством¹¹², а затем и русскими социалистами на отечественной почве, тем самым, как представляется, отчасти ускорив созревание отечественного рабочего движения. Но поскольку и тогда Россия сохранила свою специфику, рано или поздно должны были возникнуть рабочие организации, строящие свою работу именно на этой специфике. Как мы видели, такими органами и стали фабзавкомы. Сотрудничество ФЗК и профсоюзов могло бы стать вполне достаточным условием стабильности рабочего движения на протяжении всего революционного периода.

Страница