Рабочее самоуправление в России. Фабзавкомы и революция. 1917–1918 годы - читать онлайн книгу. Автор: Димитрий Чураков cтр.№ 4

На следующий день выбранное накануне бюро в составе 28 человек в помещении Думы продолжило работу по организации КООМа. Параллельно с этим обсуждение вопросов организации новой власти в городе продолжилось на экстренном заседании бюро Московского военно-промышленного комитета (МВПК). Выступившие на нём С. А. Смирнов и П. П. Рябушинский сообщили о том, как идёт в городе процесс конструирования новой власти. Их доклады были встречены с одобрением¹⁶. По итогам обсуждения МВПК принял специальное заявление, вскоре опубликованное в прессе. В нём московские торгово-промышленные круги выразили полную поддержку происходящим в стране переменам¹⁷. В тот же день аналогичное собрание провели члены Главного комитета Земского союза, где так же была поддержана идея создания в городе революционной власти. При этом подчёркивалось, что «московское губернское земство должно участвовать в объединяющем органе»¹⁸. Усилия цензовых элементов завершились успехом, и 28 февраля КООМ был создан¹⁹.

Таким образом, создание Комитета общественных организаций Москвы явилось не таким уж стихийным, как это могло бы показаться на первый взгляд. Более того, как странно это ни покажется сегодня, в его формировании принимали участие не только разного рода организации цензовых элементов, и прежде имевшие определённое влияние на государственные структуры, – немалую активность в создании этого органа «революционного представительства» проявили и прежние органы власти, которые, казалось бы, должны были придерживаться контрреволюционных, реставраторских позиций. Первое заседание КООМа открылось в 5 часов дня 1 марта 1917 г. В его состав входили представители от Городской думы, городской управы, от земств, Земгора, ВПК, кооперативных, биржевых, общественных и рабочих организаций. Производятся выборы в президиум Комитета: председателем становится С. Н. Прокопович, его заместителями – И. И. Егоров и Н. М. Кишкин. Позже проходят выборы во Временный исполнительный комитет КООМа и его Президиум, здесь руководящие лица остаются теми же, но теперь председательское кресло достаётся Кишкину. На первом же собрании КООМа было решено «объединить всю власть над городом Москвой». Несколько позже публикуется специальное воззвание к населению города, в котором подчёркивалось, что все распоряжения Комитета подлежат безусловному исполнению всеми учреждениями и лицами²⁰.

В течение марта 1917 г. аналогичные органы управления возникают в Костроме, Иваново-Вознесенске, Орехово-Зуеве и во всех прочих губернских и уездных городах ЦПР. Всего же по стране, по сведениям МВД, тогда было образовано 79 губернских, 651 уездный и около тысячи волостных исполнительных комитетов. Их социальная база была существенно шире, чем у прежних земских учреждений, довольно аристократических и консервативных по своему составу. Демократический социальный состав Комитетов Общественной Безопасности (КОБов) позволил сегодня некоторым исследователям ввести в их отношении такой осовремененный термин, как «антицаристский» или даже «народный фронт»²¹. В Иваново-Вознесенске, например, в созданном 3 марта 1917 г. Революционном КОБе действовало 15 большевиков²². В Комитет московских общественных организаций также входили представители Московского Совета рабочих депутатов, довыборы которых прошли 2 марта. Среди депутатов КООМа были и большевики Ногин и Смидович. Как справедливо пишет по этому поводу американский исследователь Д. Дж. Рейли²³, участие большевиков в КОБах, как правило, критически оценивалось советскими историками, исключение составляет только В. И. Старцев, полагавший, что только в Петрограде не было создано коалиционного органа местной власти, подобного КОБам²⁴.

Вместе с тем демократизм большинства КОБов переоценивать не приходится, поскольку жесткая привязка ими своей политики к Временному правительству, патронаж над ними со стороны таких деятелей, как Кишкин, Третьяков, Астров, Рябушинский, сводили на нет весь их демократический потенциал, действительно немалый²⁵. Интегрированность в общую систему буржуазной власти постепенно привела КОБы к затяжному кризису И тем не менее Временное правительство встретило появление КОБов с недоверием. Поэтому в первые же дни революции оно берётся за конструирование института собственных представителей на местах.

Ставший министром-председателем Временного правительства и, по совместительству, министром внутренних дел, князь Львов, как старый деятель земского движения, видел будущее местного управление в реформировании земств. И сейчас, в критический для революции момент, он решает опереться на земское движение и своих прежних соратников. И здесь, как нельзя более кстати, для Львова оказывается московский опыт.

Официальным представителем новой власти, комиссаром Временного правительства по Москве в те дни становится бывший городской голова М. В. Челноков. Об этом уже в ночь на 2 марта была получена соответствующая правительственная телеграмма за подписью Родзянко²⁶. Тогда же Временный комитет Государственной Думы назначает прежнего председателя земской управы А. Е. Грузинова комиссаром Государственной думы по управлению Московской губернией. Вскоре, однако, он оставляет этот пост, поскольку назначается на должность командующего войсками Московского военного округа. Освободившуюся вакансию занимает его заместитель М. А. Нарожницкий, первым актом которого становится назначение временных уездных комиссаров, также из числа прежних земцев.

По образцу Москвы Львов попытался провести реформу местных органов власти во всероссийском масштабе, и 5 марта 1917 г. МВД была разослана специальная телеграмма, в которой власть на местах передавалась комиссарам Временного правительства. Это был основной правовой акт, определивший судьбу административной власти на первом этапе революции. Как подчёркивает Г. А. Герасименко, он сразу же оказался мишенью острой критики, поскольку современники понимали его разрушительное влияние на те хрупкие ростки демократии и единства народа, которые обозначились в ходе революции. Так, председатель Московского губернского исполнительного комитета В. А. Левицкий говорил: «На местах принимали все меры, чтобы сорганизовать жизнь, а со стороны Петрограда ничего не делалось к тому, чтобы создать контакт между центром и провинцией. Наоборот, действия Петрограда эти местные действия разлагали»²⁷.

Едко высказывались о шагах Львова по распространению московского опыта на всю страну и некоторые другие его сподвижники. К примеру, в вышедшем в Берлине в 1921 г. I томе «Архива русской революции» была помещена небольшая работа В. Д. Набокова «Временное правительство». В ней он откровенно называл телеграмму Львова «одним из самых неудачных» шагов мартовских либералов, «необдуманной и легкомысленной импровизацией»²⁸. П. Н. Милюков был ещё категоричнее, когда утверждал, что эта мера, отменив законную власть на местах, вызвала путаницу во всех органах управления²⁹. Милюков, правда, умалчивал, что гораздо большую «путаницу во всех органах управления» вызвала «отмена» законной власти в центре, к чему он сам имел самое непосредственное отношение³⁰, однако в общем с его оценкой трудно не согласиться. Тем не менее реформа, предложенная кн. Львовым, активно шла, и помимо Москвы правительственные комиссары появляются в других городах ЦПР. В Тверской губернии им становится председатель местного комитета кадетской партии А. А. Червен-Вода-ли, в Нижнем Новгороде – кадет Демидов, в Ярославле – пошехонский помещик Черносвитов³¹. Во Владимире, Туле и других городах у кормила власти оказывается председатели губернских управ и городские головы, многих из которых кн. Львов знал лично по прежнему земскому движению³².