Основание Иерусалимского королевства. Главные этапы Первого крестового похода - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Рансимен cтр.№ 66

Следующие дни победители посвятили интригам вокруг выборов короля. Из великих сеньоров, которые отправились с походом из Константинополя, осталось только четверо: Раймунд Тулузский, Готфрид Лотарингский, Роберт Фландрский и Роберт Нормандский. Эсташ Булонский всегда держался в тени за спиной брата Готфрида, а Танкред, несмотря на всю свою доблесть, имел мало сторонников, и его считали просто бедным родственником Боэмунда. Самым внушительным кандидатом из перечисленных был Раймунд. В его пользу говорили возраст, богатство, опыт и долгая дружба с Адемаром — то, чем не мог похвастать никто другой. Но он не пользовался популярностью среди соратников. Он слишком часто и слишком заносчиво вел себя так, будто считает себя светским вождем Крестового похода. Его политика добрых отношений с императором была не по душе даже многим сторонникам. За несколько месяцев, когда он фактически возглавлял поход, он не добился никаких успехов, фиаско под Аркой и дискредитация копья нанесли урон его репутации, и, хотя его личная смелость и энергичность ни у кого не вызывали сомнений, как полководец он не принес походу ни одной великой победы. Он стал бы властным и деспотичным королем, но его воинские и политические таланты не внушали доверия. Из остальных самым способным был Роберт Фландрский. Однако не было секретом, что сразу же после взятия Иерусалима он намеревается возвратиться домой. Роберта Нормандского любили в войсках, он пользовался авторитетом как глава нормандцев. Но он не отличался никакими выдающимися качествами и тоже хотел вернуться в Европу. Оставался только Готфрид. Как герцог Нижней Лотарингии, в прошлом он занимал более высокое место в иерархии, чем любой из его соратников. Герцогством он правил не особенно эффективно, а его поведение в Константинополе показало, что ему присущи подозрительность и упрямство слабого и недалекого человека. Но о его недостатках в качестве государственного мужа и администратора было неизвестно крестоносцам, которые видели в нем храброго и благочестивого человека, преданного участника похода. Говорили, что, когда выборщики наводили справки о личной жизни всех предводителей крестоносцев, свита Готфрида не смогла найти в нем никаких изъянов, разве что чрезмерное пристрастие к молитвам.

Кто вошел в число выборщиков, мы не знаем. Вероятно, какие-то сановники церкви и старшие ленные рыцари главных сеньоров похода. Сначала корону предложили Раймунду, но он отказался. Его отказ всегда удивлял историков, ведь он так явно стремился стать главой похода. Однако он понимал, что его кандидатура не будет искренне поддержана большинством крестоносцев и что его соратники на самом деле никогда не будут ему повиноваться. Даже его собственные солдаты, которым не терпелось вернуться в Европу, заявили, что не желают его согласия. Поэтому он объявил, что не хочет короноваться в Святом граде Христа, рассчитывая, что таким образом заставит и всех остальных отказаться от короны. Тогда выборщики с облегчением обратились к Готфриду, которому, как известно, благоволили и Роберт Фландрский, и Роберт Нормандский. Готфрид без большой охоты согласился на высокое звание, но попросил, чтобы его не именовали королевским титулом. Он будет называться Advocatus Sancti Sepulchri — преданным защитником Святого Гроба.

Раймунд посчитал себя обманутым. Но мы не можем сомневаться в искренности Готфрида, когда он отказался надевать корону в том городе, где на Христа возложили терновый венец. Его главным достоинством было то, что его идея благочестия соответствовала идее благочестия типичного крестоносца. Он всегда придерживался того убеждения, что верховная власть в Святой земле должна принадлежать Христовой церкви. Только после смерти Готфрида и после того, как большинство паломников отправилось по домам, оставив после себя колонию честолюбивых авантюристов и практичных дельцов, в Иерусалиме короновали короля.

Раймунд очень плохо отнесся к возвышению Готфрида. Тогда он владел Башней Давида и отказался отдавать ее новому правителю, сказав, что намерен покамест остаться в Иерусалиме и встретить там следующую Пасху и до тех пор будет жить в башне. К нему с увещаниями явились Роберт Фландрский и Роберт Нормандский, и тогда он согласился передать башню в распоряжение епископу Альбары до того момента, как этот вопрос не будет улажен на общем совете. Но вскоре после того, как он выехал из Башни Давида, епископ, не дожидаясь законного решения совета, передал ее Готфриду. Перед Раймундом епископ оправдывался тем, что был безоружен и ему пришлось уступить; но Раймунд Ажильский своими глазами видел огромные запасы вооружения, которые беспомощный прелат взял с собой, въезжая в дом возле храма Гроба Господня. Возможно, его подтолкнули к этому те из людей Раймунда, которым не терпелось убедить своего господина вернуться во Францию. В гневе Раймунд сначала заявил, что немедленно возвращается домой. Он покинул Иерусалим, но направился со всеми своими войсками в долину Иордана. В исполнение указаний, которые дал ему Пьер Бартелеми еще в Антиохии, все его люди взяли по пальмовой ветви, и он повел их от Иерихона к реке. Затем вся честная компания с молитвами и пением псалмов омылась в святом потоке и оделась в чистую одежду; «хотя зачем святой человек велел нам все это делать, мы пока не знаем», — замечает Раймунд Ажильский. Не желая возвращаться в Иерусалим к сцене своего унижения, Раймунд разбил лагерь у Иерихона.

То, что Раймунд не получил иерусалимскую корону, ослабило позиции его сторонников. Когда 1 августа духовенство собралось, чтобы избрать патриарха, Арнульф из Рё победил, несмотря на все старания оппозиции. Уверенный в поддержке лотарингцев и нормандцев Франции и Италии, епископ Мартуранский смог убедить большинство присутствующих избрать Арнульфа. Напрасно Раймунд Ажильский и его товарищи указывали им на то, что избрание не может считаться каноническим, ведь Арнульф не был даже иподиаконом, да и его моральные устои таковы, что в армии о нем даже сочиняли стишки. В войсках приветствовали его назначение. В политике Арнульф придерживался умеренности. Если духовенство ожидало, что он будет навязывать свою волю Готфриду, то оно ошиблось. Возможно, осознавая, что он не имеет достаточного веса, чтобы быть правителем Иерусалима, он ограничился церковными делами. Здесь его целью было латинизировать подвластную ему сферу. С одобрения Готфрида он поставил двадцать каноников, которые стали проводить ежедневные богослужения у Гроба Господня, и дал храму колокола, чтобы созывать людей на молитву — мусульмане не позволяли христианам звонить в колокола. После этого он прогнал оттуда священников восточного обряда, которые проводили службы в храме. В то время, как и сейчас, там находились алтари всех разновидностей восточного христианства, не только православных греков и грузин, но также и армян, сиро-яковитов и коптов. Местные жители-христиане с радостью вернулись в Иерусалим через день после его взятия латинянами, но теперь они пожалели о своих прежних господах. Когда Ифтикар прогнал их из города, несколько православных священников увезли с собой святейшую реликвию Иерусалимской церкви — часть Животворящего Креста. Теперь они не желали отдавать ее патриарху, который пренебрегал их правами. И только пытками Арнульф заставил хранителей святыни рассказать, где они ее прячут. Но, несмотря на растущее возмущение, у местных православных христиан не было иного выбора, кроме как согласиться на латинских иерархов. Их высшее духовенство находилось в рассеянии, а назначить собственных епископов и патриарха в противовес латинским им даже не пришло в голову. В Палестине пока еще не произошло раскола между восточным и западным христианством, хотя Арнульф уже сделал первые шаги к тому, чтобы он стал неизбежным. Еретические церкви, к которым мусульмане относились терпимо, обнаружили, что после латинского завоевания для них начались мрачные времена.