История ислама. Том 3, 4. С основания до новейших времен - читать онлайн книгу. Автор: Август Мюллер cтр.№ 156

Страница

Сарагосские Туджибиды, бену-хашим, уже имели за собою великое и славное прошлое, когда падение Амиридов дало им независимость, которой они уже не раз добивались. Уж 150 лет, как они в качестве наследственных наместников халифов властвовали сперва рядом с бену-каситами, затем вместо них, в Арагоне уж 130 лет, как Сарагоса была их столицей. Эта властительница Эбро то успешно защищалась энергичной и могущественной династией от нападений наваррцев и каталонцев, то входила с последними в мирные сношения, благодаря умной и осторожной политике правителей, и в последнее время, благодаря стремлению Туджи-бидов к роскоши, достигла положения одного из самых красивых городов Испании. И именно теперь она переживала блестящие дни при Музхире, относившемся с коварством и насилием к другим мусульманским властителям, но оказавшем большие заслуги для блага своих подданных; и еще теперь остатки сарацинского зодчества в Сарагосе говорят нам о былом. Но скоро настал конец могуществу этой династии: после смерти Музхира (414 = 1023 г.) власть перешла к сыну его, а затем к внуку Мунзиру II, который был убит одним из родственников. Гибель его привела к полному безначалию в Сарагосе. Через несколько месяцев жители ее в отчаянии добровольно подчинились Сулейману ибн Худу из Лериды, и с тех пор это пограничное государство просуществовало еще 60 лет под властью бену-худов (Сулейман, по прозванию аль-Мустаин, до 438 = 1046/47 г.; Ахмед аль-Муктедир до 474 (1081) г.; Юсуф аль-Мутаман до 478 (1085 г.); Ахмед аль-Мустаин II до 503 (1110) г. И только одной побочной линии Туджибидов — бену-сумадих — потом удалось, как мы увидим, основать свое владычество в другом месте.

В Валенсии сначала захватили власть «славянские» офицеры. Но в 412 (1021) г. внук регента Альманзора, сын свергнутого Абдуррахмана, Абд аль-Азиз был провозглашен здесь правителем; таким образом род Амиридов получил здесь некоторое, хотя и скромное удовлетворение за утрату руководящей роли, которую он ранее играл в Испании. Со временем Абд аль-Азизу, который принял не совсем подходящий к нему дедовский титул Альманзор (царствовал 412–453 = 1021–1061), удалось увеличить свои владения ценным приобретением. В Альмерии, после умершего в 419 (1028) г. Хейрана, власть перешла к другому «славянину», Зухейру. Между ним и Зиридом Бадисом Гранадским (получившим власть вслед за преемником Зави) в 429 (1038) г. произошло столкновение, вследствие которого гранадское войско напало на Зухейра, причем он был убит; а так как у него не было наследников, то Абд аль-Азиз воспользовался случаем и завладел Альмерией. Но Муджахид из Дении (см. предыдущую страницу; царствовал до 436 (1044/45) г.), энергичный и ни перед чем не останавливавшийся властитель (с Балеарских островов он напал на Сардинию и завоевал ее, хотя и на короткое время, а корабли его пиратов наводили ужас на всю западную часть Средиземного моря) — не был склонен уступить Амириду эту гавань, несомненно в то время самую цветущую в Испании. Сам Абд аль-Азиз вынужден был возвратиться в Валенсию, чтобы отразить нападение его на этот город, а в Альмерии он оставил в качестве наместника вновь приобретенного владения зятя своего Абуль Ахвас Мана в 433 (1041/42) г. Это был сын Абу Яхьи Мухаммеда из рода бену-сумадих, бывшего в родстве с сарагосскими Туджибидами. Отец его, будучи при Мунзире I комендантом Хуэски, восстал против своего повелителя, а затем, когда его предприятие потерпело неудачу, нашел убежище у Абд аль-Азиза в Валенсии и даже устроил брак своих двух сыновей с двумя сестрами Амирида. Однако в то время политические деятели меньше чем когда-либо руководствовались родственными привязанностями или благодарностью; поэтому едва Абд аль-Азиз успел удалиться из вновь приобретенной области, как Маи объявил себя независимым; но так как у его шурина не хватило силы, чтобы принудить его к покорности, то Альмерия с тех пор так и осталась под властью бену-сумадихов, в качестве отдельного государства. Из трех правителей этого рода второй, сын Мана Мухаммед, по прозванию аль-Мутасим, правил в 443–484 (1051–1091) гг., был знаменит как один из самых любезных и доброжелательных правителей за целое столетие; его справедливость и доброта по отношению к населению обратились в пословицу, точно так же как его щедрость по отношению к поэтам и ученым, которые во множестве стекались в его прекрасную столицу. Правда, что его область, прежде распространявшаяся за Хаэн и Лорку, постепенно сократилась, благодаря продолжавшимся разбойничьим набегам соседей и отпадению нескольких наместников, до того, что в его власти оставалась только столица с ближайшими окрестностями; но все же она оставалась истинным убежищем для искусств и наук, пока был жив образованный и благомыслящий правитель.

Далеко не такие идиллические порядки господствовали у берберских князей в граничащей с этой областью Гранаде. Этот город, укрепленный и красивый, теперь начинает играть более значительную роль в истории Испании, чем прежде. До междоусобной войны Гранада имела мощную соперницу в лице Эльвиры, старой столицы провинции, удаленной от нее не более чем полторы версты. Но после того, как последняя тяжко пострадала в 400 (1010) г. от опустошения, в котором главное участие принимали берберы, большая часть жителей решила переселиться в укрепленную Гранаду, ставшую с тех пор настоящим средоточием всей области. Ввиду этого и Зирид Зави избрал ее своею резиденцией, после того как он был назначен наместником области Омейядом Сулейманом, ставшим кордовским халифом. Здесь он правил до 410 (1019) г., лишь изредка, как мы помним, вмешиваясь в борьбу из-за Кордовы, но стараясь по мере сил работать на благо своей страны; затем, будучи уже стариком, уставшим властвовать, он возвратился в Африку ко двору своего внучатого племянника Зирида Муызза в Кейруване. Там он затем и умер. Сын его, которого он оставил своим заместителем в Гранаде, в короткое время настолько восстановил против себя даже своих берберских подданных, что они отказали ему в повиновении и вместо него передали власть племяннику Зави, Хаббусу ибн Максену. Но предстоявшая ему задача была нелегка, благодаря условиям, господствовавшим в стране. Хотя уже издавна здесь было много берберов, еще прежде, чем Зави явился сюда со своими санхаджами, однако большую, если не большую, часть населения все же составляло арабско-испанское население, питавшее глубокую неприязнь к берберам, благодаря тем страданиям, которые народу пришлось перенести во время междоусобной войны. Поэтому Хаббус считал опасным пользоваться содействием «арабоиспанцев» в делах управления, а его берберы не обладали достаточною расторопностью, а особенно умением писать государственные грамоты в том законченном стиле, которому, в то время изысканности литературных вкусов, больше чем когда бы то ни было раньше правительство должно было придавать значение, если не желало выставлять себя на всеобщее посмешище. Но Хаббус нашел выход. Кроме берберов и арабов в Гранаде и вокруг нее жило в большем количестве, чем где бы то ни было к Испании, третье племя, не отстававшее от арабов по умственной живости и образованию, не уступавшее берберам по преданности правительству, готовому идти к ним навстречу; это — евреи. Ярые мусульмане презрительно называли Гранаду «жидовским городом»; но еще больше заслуживает этого названия расположенная неподалеку Лусена (Аль-Ясана), действительно населенная исключительно евреями. Как всюду, так и здесь этот способный народ достиг значительной степени развития и благосостояния, и больше чем где бы то ни было под властью Омейядов, свободных от предрассудков, мог принимать участие также в духовной жизни народа. Вследствие этого Лусена является одним из средоточий еврейской науки в Средние века; даровитые евреи пользовались не только древним священным языком своих предков, но также писали и сочиняли и по-арабски, соперничая с другими испанцами. Раввины-врачи, купцы иудейской веры умели писать стихи и выражаться изящною рифмованною прозой «высокого стиля». К числу таких принадлежал и Самуил Ха-Леви, мелочной торговец, родившийся в Кордове, а затем поселившийся в Малаге, и в то же время ученый, одинаково посвященный и в Талмуд, и в арабские искусства и науки, в высокой степени одаренный драгоценною способностью сочинять риторически изысканные письма и прошения. Случайно гранадский визирь узнал о его стилистическом даровании. Он пригласил этого полезного человека в свою канцелярию, нуждавшуюся в таких людях, и здесь так ярко проявился рядом с формальным образованием и государственный ум этого еврея, что Хаббус, после смерти визиря, вопреки соображениям религиозного свойства, не захотел назначить министром никого иного, как Самуила. Еще теперь немного таких магометанских и иных государств, в которых еврей (некрещеный) мог бы достигнуть такой высокой должности: да и в то время едва ли где-нибудь на долю народа Иеговы выпало подобное отличие. Поэтому можно себе представить, каким почетом окружали соплеменники еврея-визиря, бывшего в течение сорока лет доверенным советником гранадских эмиров.

Страница