История ислама. Том 3, 4. С основания до новейших времен - читать онлайн книгу. Автор: Август Мюллер cтр.№ 57

Но он не сломил этим энергии турецких гарнизонов, державшихся в некоторых крепостях, которые скоро поняли, что им нет спасения, и поэтому боролись изо всех сил. Но шах произвел рознь между этими единственными защитниками своего шаткого трона и персидскими горожанами, и без того не храбрыми, среди которых во многих местах нашлись несчастные, желавшие спасти свою жалкую жизнь — а может быть, и не спасти ее, по усмотрению монголов, — и входившие в изменнические сношения с ужасными врагами. Монголы надвигались с быстротой молнии, и этому способствовала не столько паника всего населения восточных провинций, которая лишь позднее охватила все мусульманские земли, сколько разъединение боевых сил и недостаток в единстве руководства. Напрасно храбрый сын Мухаммеда, Джелаль ад-Дин, а иногда и тот или другой энергичный эмир старались пробудить в шахе мужество; с 30 тысячами человек, которые находились под начальством Руки ад-Дина в Западной Персии, можно было противостоять приближающимся монгольским толпам, отрезанным от главного войска по ту сторону Оксуса. Но это было напрасно; бежать, только бы спастись от ужасных преследователей, было единственной мыслью государя, превратившегося в невменяемого труса. Дело было кончено; когда поблизости от Казвина отступавшие войска узнали о завоевании Рея и почти полном уничтожении его жителей, давно уже деморализованные эмиры и солдаты рассеялись, большинство отправилось по ту сторону границы, чтобы искать службы у Сельджуков Эрзерума или у Эйюбидов, другие же искали спасения в каспийских и индийских возвышенностях. Сам Мухаммед был счастлив, когда ему удалось ввести в заблуждение неутомимо стремившихся к западу монгольских всадников насчет пути, по которому он теперь шел; подобно зайцу, описывающему крюк, он снова отступил к горам, окаймляющим с юга Каспийское море. В Мазандеране, пограничной морской полосе, ему удалось скрыть свой след и достигнуть наконец небольшого острова в море, который ему описали как наиболее безопасное убежище. Здесь он вместе с сыновьями и приверженцами провел последние дни своей жизни. Ибо теперь пришел конец «тени Аллаха на земле», «второму Александру», как называли его в дни славы: он стал набожен, прилежно молился, постился, слушал чтение Корана — словом, делал все то, что делает человек, требующий от Бога средств к исцелению своих собственных промахов. Но до своей смерти он все-таки сделал нечто разумное: изменил свое завещание, в котором назначал своим преемником младшего сына, Ослага, и передал всю оставшуюся у него власть старшему, Джелаль ад-Дину Мингбурни. Это случилось под впечатлением вести о том, что Туркан-хатун, мать Мухаммеда, после бегства с его женами и младшими детьми из Хорезма, была окружена монголами в небольшой горной крепости Мазандерана и должна была сдаться, ее жизнь и жизнь некоторых других женщин пощадили, но несколько маленьких сыновей шаха пали под ударами меча. Несчастный государь, печальный конец которого почти что примиряет нас с невероятными ошибками конца его царствования, недолго пережил этот удар: 15 зуль-када 617 г. (11 января 1221 г.) он умер на своем острове. Говорят, хотя это маловероятно, — что второпях даже не достали погребальных пелен, которые у мусульман составляют необходимую принадлежность порядочных похорон, и его пришлось похоронить в рубашке, в которой он умер. Вместе с ним скрылся в морском тумане и блеск его дома, зато честь его была спасена, и этим он обязан последнему хорезмшаху — Джелаль ад-Дину (617–628 = 1221–1231).

Остановить завершение бедствия, разразившегося над исламскими землями, было выше сил нового султана. Он обладал в чрезмерной степени тем качеством, которого очень не хватало его отцу в последние годы: личной храбростью, которая всего лучше проявляется в рукопашном бою и не хочет и слышать о договорах или сдачах, чужда государственной проницательности, необходимой для приобретения средств к неустанной борьбе. Его борьба с монголами, продолжавшаяся более десяти лет и проводимая необыкновенно бесстрашно и стойко, не велась по какому-либо плану. Так был упущен последний случай соединить силы хотя бы нескольких провинций для общего отражения варваров, и судьбы Западной Азии должны были свершиться.

Был, правда, момент, когда казалось, что энергичное вмешательство шаха изменит ход событий. От могилы отца он вместе со своими братьями, Ослагом и Ак-шахом, направился Каспийским морем к Хорезму, которого монголы еще не тронули. Принятый здесь не особо сочувственно войсками, которые большей частью состояли из канкалиев, недовольных переменой правителя, он решился отправиться в свою старую провинцию Газну. С тремястами всадниками под началом Тимур-Мелика он счастливо пробился через Хорасан (конец 617 = февраль 1221 г.), Ослаг же и Ак, следовавшие по его стопам, через несколько дней после этого попали в руки врагов и были убиты. Так как через некоторое время та же участь постигла Рукн ад-Дина, спасавшегося то в Кирмане, то в центральных провинциях, Джелаль ад-Дин и Гияс ад-Дин остались единственными членами великой династии. Последний из них прятался в одной из крепостей Мазандерана, а Джелаль ад-Дин благополучно достиг своей цели, Газны, и энергично принялся за составление нового войска из масс канкалиев, халджей и туркменов, находившихся поблизости или стекавшихся с различных сторон.

Пока он был занят этим, монголы поспешили, где только могли, пожать плоды своих побед или, вернее, бегства покойного шаха. Отряды, посланные для преследования последнего, удалились на запад, когда исполнять поручение было уже поздно. В 617 и 618 (1220 и 1221) гг. они находились в Мидии, Азербайджане, Арране, Грузии и Ширване, вели себя так же мерзко, как и всегда, перебили в Хамадане и Мораге всех жителей и более или менее основательно разорили другие города. На этот раз они еще воздержались от похода на Багдад, так как Насер — теперь навлеченное им самим несчастье обрушивалось и на него самого — со свойственною ему энергией поставил на ноги не только свои войска, но и войска соседних мелких государств, так что враги сочли за лучшее оставить его в покое. Наконец в 619 (1222) г. эти ужасные полчища отправились ва север, чтобы теперь пройти по России, оставив по себе полосу разрушенных, сожженных и опустошенных убийством местностей ^[182], и, описав круг, вернуться на родину через Волгу. Через два года после этого (621 = 1224 г.) Рей и его окрестности еще раз подверглись нападению со стороны Хорасана. Затем западные провинции могли отдохнуть на несколько лет от этих извергов. Разорение страны на востоке было еще более полное.

После взятия Самарканда (617 = 1220 г.) Чингисхан, теперь вполне уверенный в своем успехе, отправил сильные отряды в Хорезм и Хорасан, города которых, и прежде всего сама столица ^[183], были завоеваны один за другим в 617 и 618 (1220, 1221) гг. В Хорезме не осталось и камня на камне, Мерв был окончательно разрушен, Нишапур большей своею частью сровнен с землей; во всех этих трех местах жители были почти все избиты. Немного лучше была участь Герата, который сдался без сопротивления: правда, несмотря на капитуляцию, монголы не отказали себе в удовольствии изрубить 12 тысяч его жителей, но это можно считать самое большее за милую шутку добродушно настроенных варваров. В то время как полководцы Чингисхана предавались этой деятельности, сам он держался в средине страны, несколько в стороне от них, но наряду с предводительством над различными отрядами находил время захватить несколько трансокеанских городов (617 = 1220 г.), особенно важное мостовое укрепление Тирмиз на Оксусе; затем он отправился на юг, чтобы напасть на Балх и Тохаристан и предупредить все мероприятия Джелаль ад-Дина.