Октябрь 1941. Варшавское шоссе - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Чернов, Галина Грин cтр.№ 52

«От Медыни мы повернули на Калугу, и не успели проехать и десятка километров, как повстречались с колонной, двигавшейся нам навстречу. Это оказались подразделения штаба одной из армий нашего фронта, во главе их был подполковник Иванов. Не успели мы еще расспросить их по интересующим нас вопросам, как за нашей машиной остановилась другая…, выкрашенная в защитный цвет, и спокойно стояла, как бы ожидая, когда ей освободят дорогу. Но вот кого-то заинтересовала машина, он подошел, чтобы узнать ее дальнейшие намерения или, возможно, предупредить, чтобы она была осторожна и далеко не рвалась, т. к. возможно было неожиданно налететь на немцев. Но не успел подошедший слово сказать, как открылась дверца машины, и из нее раздался тихий, но властный голос: «Кто здесь старший?» И сейчас же полетели по колонне слова «Подполковника Иванова в голову колонны». Через несколько минут, подойдя к этой машине, где уже стоял полковник Тупичев, я увидел сидящего в машине человека. Это был мужчина средних лет, сильно загорелый, в фуражке покроя не совсем военного, на шинели были фронтовые петлицы, на которых блестели 5 генеральских звездочек. Это был генерал армии Жуков.

Подбежавший подполковник Иванов начал было рапортовать, но, не закончив, услышал: «Куда идет колонна?», а затем «А кто остался защищать рубежи по Угре?»

Иванов назвал населенный пункт у Малоярославца, куда они направлялись и ответил, что их отход прикрывает такой-то батальон. «Так, – с растяжкой и спокойно заметил Жуков, – Калугу решили не защищать… Ну что же, поезжайте… Расстрелять я вас и там успею. А вы, полковник, – сказал он, обращаясь к Тупичеву, – едете туда? Так передайте командиру батальона, чтобы он держался, во что бы то ни стало, а я позабочусь прислать ему подкрепление». Сам захлопнул дверцу, обогнал нашу машину и поехал к линии фронта.

Слова командующего прозвучали для Иванова как страшный гром среди ясного неба. Он так и стоял с раскрытым ртом, пока не скрылась машина генерала армии. Прийдя в себя, он закричал: «Назад!.. Поворачивай назад!». И побежал к своей машине, делая переполох во всей колонне. Наша машина также пошла к линии фронта и нас то и дело спрашивали: «Что случилось? Почему поворачиваем назад, неужели, впереди немцы?» А задние машины все еще двигались вперед, увеличивая толкучку. Вскоре мы услышали трескотню ружейных и пулеметных выстрелов – это наши авангардные подразделения вели перестрелку с передовыми немецким группами, которые появились здесь неожиданно быстро…».

Можно понять Г. К. Жукова, который только что получил в 17-й тбр, сведения, что Калуга хоть кем-то, но защищается, и вскоре своими глазами увидел, как ее защитники, без боя, стройной колонной уходят в тыл. Силой «волшебного слова», он сумел вернуть армейскую колонну на фронт обороны Калуги. В результате Калуга продержалась еще 5–6 дней, а не была оставлена тогда же, 8 октября, что неминуемо случилось бы, если бы он не проехал там и тогда, когда это было крайне необходимо.

Н. В. Никулин, поехавший вместе с той колонной к Калуге, тогда заметил, что многие штабные работники, особенно прибывшие из запаса, не владели обычными для простых бойцов навыками использования новых типов гранат:

«В одном из населенных пунктов, куда уже прибыл подполковник Иванов, спешно раздавали оружие бойцам, которых собирали из разных частей. Так готовилось на скорую руку подкрепление для защиты подступов к Калуге. Здесь, в одной из изб, где расположился штаб руководства, мне запомнилась одна деталь, относящаяся к командному составу, пришедшему из запаса.

Один майор держит в руках только что полученные им гранаты и просит показать, как ими пользоваться. К моему удивлению, несмотря на большое количество присутствующих командиров, никто не вызвался оказать ему эту услугу. Или они были слишком заняты, или сами плохо этим владели. Тогда я подошел к нему и показал ему самое необходимое, чтобы человек мог пользоваться гранатой по ее назначению. Майор смущенно благодарил меня и, явно повеселевший, оправдывался, что ему с этим видом гранаты не приходилось встречаться. Одновременно я заметил, что еще несколько человек внимательно следили за моими объяснениями».

Когда Г. К. Жуков еще находился в районе Калуги, ему была вручена телефонограмма начальника Генштаба Б.М. Шапошникова: «Верховный Главнокомандующий приказал Вам немедленно прибыть в штаб Западного фронта. Вы назначаетесь командующим Западным фронтом». Вечером, возвращаясь через Малоярославец, он узнал, что теперь является командующим не только Западного, но и Резервного фронта. Для уточнения своих полномочий он позвонил в Генштаб: «К исходу 8 октября я вновь заехал в штаб Резервного фронта. Встретивший меня начальник штаба фронта (А. Ф. Анисов – Прим. авторов) доложил о полученном приказе Ставки об отзыве С.М. Буденного и назначении меня командующим Резервным фронтом. Звоню Б.М. Шапошникову. На мой вопрос, какой приказ выполнять. Борис Михайлович ответил:

– Дело в том, что Государственный Комитет Обороны рассматривает сейчас вопрос о расформировании Резервного фронта и передаче его частей и участков обороны в состав Западного. Ваша кандидатура рассматривается на должность командующего Западным фронтом. До 10 октября разберитесь с обстановкой на Резервном фронте и сделайте все возможное, чтобы противник не прорвался через Можайско – Малоярославецкий рубеж, а также в районе Алексина на серпуховском направлении».

Этот момент запомнил и его шофер, А. Н. Бучин:

«Вечером 8 октября мы снова добрались до штаба Резервного фронта. Георгий Константинович, видимо, был в большом недоумении; кем он стал за эту короткую поездку? Из Москвы выехал как представитель Ставки, в Калуге получил приказ прибыть в штаб Западного фронта, а в штабе Резервного… узнал, что уже командует и этим фронтом. Большая была неразбериха как наверху, так и в войсках. Это мы увидели собственными глазами. Жуков, не дожидаясь распоряжений сверху, стал на месте приводить войска в порядок».

В этот же день, 8 октября, в Москву вернулся начальник кафедры авиации Академии имени Фрунзе полковник Власов, побывавший 6–8 октября с проверкой в Подольске. Он сполна ощутил результаты несогласованности руководства обороной разными ведомствами и боязни своевременного сообщения наверх правдивых сведений. В своем отчете он обратил особое внимание на отсутствие четкого руководства обороной Москвы:

«1. Непосредственная оборона Москвы внушает большие опасения, т. к. в ее системе отсутствует организационное руководство и управление теми подразделениями, которые предназначены для выполнения этих задач, и губительное для нас зло – неорганизованность – до сих пор продолжает процветать…

4. Возвратившись 8 октября в Москву, я вторично доложил положение в районе Подольска начальнику Академии им. Фрунзе генерал-лейтенанту Веревкину-Рахальскому, который, к моему удивлению, о фактической обстановке в районе Подольска командующему войсками не доложил. Я настаивал на докладе и только имел возможность доложить это коменданту города Москвы генерал-майору Ревякину, который сообщил мне, что он доложил мои соображения командующему войсками и меры приняты.

5. 9 октября о положении в авиачасти на аэродроме Подольск мною было доложено начальнику штаба ВВС Красной Армии генерал-майору авиации тов. Ворожейкину, от которого я получил ответ, что эта авиачасть ни ему, ни Военному Совету Московского округа не подчиняется.