Время обнимать - читать онлайн книгу. Автор: Елена Минкина-Тайчер cтр.№ 6

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Время обнимать | Автор книги - Елена Минкина-Тайчер

Cтраница 6
читать онлайн книги бесплатно

Лучше не вспоминать, как боялся Шмулик неулыбчивой хозяйки в вышитом длинном переднике и белоснежной блузе с оборками и ее насмешниц-дочек. Дочек было три – Мицци, Беата и Лора. Аккуратные хорошенькие девочки в ситцевых платьях, пахнувших лавандой, вежливо приседали при виде юного студента и постоянно затевали мелкие, но коварные издевки – то подавали две ложки к супу, то, наоборот, прятали нож для резки мяса, а однажды насыпали полную солонку отборного белого сахара и аккуратно поставили напротив Шмуликовой тарелки, так что ему, любившему подсолить еду, пришлось весь вечер давиться сладкими огурцами и котлетами. Особенно доставалось юному постояльцу от средней дочери, четырнадцатилетней Беаты. Однажды за ужином она даже ухитрилась привязать ногу Шмулика к ножке стола тонкой розовой ленточкой, и он, вставая из-за стола, чудом не опрокинул всю посуду.

Нет, не подумайте, что наш постоялец хотя бы раз наябедничал! Наоборот, в маленькой дешевой лавке за углом герр Самюэль накупил смешных носатых троллей и каждую субботу незаметно оставлял одного под накрахмаленной салфеткой, что вызывало у сестер неизменный тихий восторг.

Самое забавное, что фрау Мария и девчонки оказались его однофамильцами! Да-да, все они были Шнайдерами, так и значилось на вывеске над парадной дверью: «Фрау Шнайдер. Меблированные комнаты. Домашние обеды».

Да-да, рассказывала фрау Мария, ее свекор не зря носил фамилию Шнайдер, и он, и оба сына славились портняжным искусством, но после смерти бедного Генриха и его брата Карла во время эпидемии инфлюэнцы безутешный свекор закрыл модный магазин и вскоре сам покинул грешный мир. Поэтому одинокой вдове ничего не оставалось, как открыть пансион. Благо девочки воспитаны в любви к труду и порядку.

Дом на самом деле сверкал чистотой, но мужской руки явно не хватало, и Самюэль постепенно подключился к более грубым работам – разгрузке угля и продуктов для кухни, перестановке мебели, мелкому ремонту. За это фрау Шнайдер, ничего не говоря, снизила наполовину помесячную плату, что стало несказанной подмогой и избавило от поисков более дешевого жилья. Многие вовсе считали, что студент Шнайдер живет у родственников. К тому же профессор Ландау предложил Шмулику двух учеников для дополнительных занятий математикой, немного туповатых, но зато из очень обеспеченных семей.

Занятия в университете оказались потрясающе интересными! Эдмунд Ландау, известный своей безжалостной строгостью и убийственной критикой, до удивления благоволил талантливому и усидчивому русскому студенту, всерьез обсуждал с ним свои идеи и даже обещал подключить к новой теме. Так прошли два счастливых года. Но тут началась война.

Дальше наступал второй крупный пробел в Мусиной предполагаемой книге. Потому что папа избегал вспоминать этот период, и она запомнила только одну фразу – «лагерь для интернированных лиц».

«Больше всего на свете жаль напрасно потерянного времени», – часто повторял папа, но только в эвакуации Муся до конца поняла эти простые слова. Долгая-долгая пустота, не оставившая в ее жизни никаких воспоминаний – ни радости, ни горя, ни любви, только серые ползущие будни, прополка самодельного огорода, стирка в чужом нечистом корыте, штопка чулок, мытье полов на местной фабрике. И отвратительные злые прыщи на лбу и щеках. Рябая девка!

В лагере, непонятно за что и почему, Самюэль провел целых четыре года. Правда, профессор Ландау продолжал поддерживать отношения с бывшим студентом, присылал ему задания и учебники и даже однажды приехал проведать и привез целый ящичек печенья и длинную твердую палку копченой колбасы. Сестры Шнайдер тоже писали коротенькие письма, рассказывали о новых постояльцах и смешных случаях, но переписка все угасала и постепенно совсем прекратилась, и только Беата иногда присылала открытки с видами Гёттингена.

За четыре года произошло много разных событий, и самое горькое – умер реб Айзик. Нет, не умер, а был убит в начале восемнадцатого года заезжими бандитами, когда пытался защитить от разграбления имущество синагоги и старинные книги. Шмулику написала обо всем младшая дочь ребе, рыжая Малка, и у него мучительно сжалось сердце при виде скупых чернильных строчек, размытых ее слезами.

Но война наконец закончилась, и Самюэлю Шнайдеру разрешили вернуться в университет. Самое главное, разрешили экстерном сдать экзамены за два пропущенных года! Еще два он наверстал к лету 1920-го и тут же принялся за первую диссертацию.


Муся честно прочла несколько статей о немецкой математике в послевоенной Германии и выписала для себя, что в двадцатые годы берлинская школа все больше стала отличаться от гёттингенской, и если в первой отдавали предпочтение чистой математике, то во второй, при активном участии Гильберта и Клейна, все больше развивалась прикладная математика, необходимая в производстве. Упоминание Гильберта она встретила с восторгом, но дальше смысл ускользал, пока она не поняла наконец, что папина диссертация относилась к прикладной математике и поэтому вызвала особенно много похвал.

Гораздо интереснее и важнее казалось ей, что Самюэль жил теперь в комнате при университете. После войны появилось несколько таких свободных комнат, но при очевидном удобстве для себя, Шмулик не мог не думать с тяжелым сердцем о прежних жильцах, наверняка погибших. Точнее сказать, любая тема прошедшей войны стала для него мучением, поскольку он одинаково переживал за Россию и Германию и только с ужасом пересчитывал количество жертв.

Конечно, Самюэль Шнайдер не забыл свой бывший пансион и его хозяев. В первую же неделю отправился по знакомому адресу с корзинкой редких после войны фруктов, но визит оказался грустным. Фрау Мария сильно постарела и согнулась, будто прошло не четыре года, а все двадцать, Мицци вышла замуж и уехала в соседний городок, Лора страшно похудела, беспрерывно кашляла кровью, не требовалось большого ума, чтобы догадаться о страшном диагнозе. Только Беата, неожиданно ставшая высокой взрослой барышней, день и ночь трудилась в поблекшем, обедневшем за годы войны пансионе. Она страшно обрадовалась герру Шнайдеру, покраснела до ушей, убежала на кухню, но тут же вернулась, ахнула, опять убежала и опять вернулась, на этот раз с куском домашнего пирога на праздничной фарфоровой тарелке. Шмулик вдруг заметил, какие у нее огромные серые глаза, милый курносый нос, красивые полные руки. Туго заплетенная и перевязанная шелковой синей лентой коса оттягивала голову как на старинных картинах, длинный передник подчеркивал талию. Ему стало неловко за мятый сюртук и не слишком свежую рубашку, хотя никогда раньше подобные глупости не приходили в голову. С того дня они стали встречаться.

Муся, а за ней и Ася много раз пытались выспросить у мамы, как именно они встречались, куда ходили, как отнеслась бабушка Мария к столь неожиданному роману, но мама только отмахивалась и сердилась.

Разве она могла рассказать, как праведная католичка Мария сердилась на бессовестных любовников, обвиняла Самюэля в непорядочности, требовала, чтобы он крестился и венчался с Беатой, а не позорил ее несчастную глупую дочь перед всем миром! Но Шмулик не мог предать ребе Айзика и своих погибших родителей. Между тем Лора болела все тяжелее и через год к огромному горю матери и сестер умерла, дом продали, Мицци, которая недавно родила второго сына, забрала фрау Шнайдер к себе. А Беата переехала жить к Самюэлю, вот вам и весь роман.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию