Краткая история философии - читать онлайн книгу. Автор: Найджел Уорбертон cтр.№ 4

Может показаться, что Аристотель был заинтересован исключительно в развитии человека как личности, однако это не совсем так. Он всегда утверждал, что человек – это «политическое животное». А потому, чтобы мирно сосуществовать с другими людьми, мы нуждаемся в справедливой системе управления, которая помогла бы нам побороть темную сторону человеческой природы. Эвдемонии можно достичь, только живя в обществе. То есть человек способен полностью раскрыть свой потенциал только в окружении других людей. А значит, счастье мы можем найти, выстраивая положительные связи с теми, кто нас окружает, чему, в свою очередь, способствует деятельность хорошо организованного государства.

К сожалению, гений Аристотеля привел и к нежелательным последствиям. Он был настолько умен, а его исследования – столь доказательны для своего времени, что многие из тех, кто читал его работы, полагали, что он был прав во всем. Подобное отношение привело к длительному торжеству догматизма. В течение нескольких сотен лет ученые в большинстве своем принимали суждения древнегреческого философа за истину в последней инстанции. Для них было достаточно того, что некая мысль была высказана Аристотелем, – других доказательств не требовалось. Этот вид заблуждения известен как «аргумент к авторитету» – готовность считать то или иное утверждение корректным просто потому, что оно было сделано неким «авторитетным» источником.

Как вы думаете, если одновременно сбросить с высоты металлический и деревянный шар одинакового размера, какой из них достигнет земли раньше? Аристотель полагал, что тот шар, который тяжелее (металлический), упадет раньше. На самом деле это не так – они достигнут земли одновременно. Но вот ведь какая штука, с оглядкой на авторитет Аристотеля никому и в голову не приходило утверждать обратное, пока в XVI веке Галилео Галилей не проверил это опытным путем, сбрасывая деревянный шар и пушечное ядро со знаменитой Пизанской башни. Так было доказано, что Аристотель ошибался, однако почему бы не проверить его утверждение раньше?

Полагаться на чужой авторитет при доказательстве собственных тезисов противоречит духу не только философии Аристотеля, но и философии вообще. Авторитет сам по себе ничего не доказывает. Аристотель, кстати, хотя у него и были хорошие учителя, развивал свои идеи без пиетета перед великими. Философия процветает там, где есть возможность поставить под сомнение и оспорить мнение оппонента. К счастью, во все времена существовали философы, готовые критически отнестись к тому, что другие люди почитали абсолютной истиной. Одним из таких философов был скептик по имени Пиррон.

На самом деле никто ничего не знает, но даже в этом нельзя быть до конца уверенным. Более того, не стоит даже полагаться на суждения, в истинность которых ты веришь, ведь ты вполне можешь заблуждаться. Усомниться можно во всем. Таким образом, лучшее, что можно сделать, – это непредвзято смотреть на мир. Избегая поспешных суждений, мы убережем себя от разочарований.

Вы еще не запутались? Таковая суть философии скептиков – учения, которое было довольно популярно в Афинах, а впоследствии и в Древнем Риме. В отличие от Платона и Аристотеля, скептики не стремились занять окончательную позицию в каком-либо вопросе. Пожалуй, самым знаменитым и, вероятно, самым радикальным скептиком всех времени и народов был грек по имени Пиррон (ок. 365–270 до н. э.). Более эксцентричного человека трудно себе представить.

Возможно, вы убеждены в том, что много знаете. Вы, может быть, даже уверены в том, что читаете это предложение. Однако скептик поставит под сомнение этот, казалось бы, бесспорный факт. И действительно, почему вы думаете, будто вот сейчас, в эту самую минуту, вы занимаетесь чтением? А вдруг вам это только кажется? Как вы можете быть уверены в том, что все обстоит именно так, а не иначе? Ущипните себя – может быть, вы спите? Может быть, вам снится, что вы читаете? Ну ладно, хватит шутить. Если задуматься, то знаменитая максима Сократа о том, что единственное, что он знает, – это то, что он ничего не знает, также является разновидностью позиции скептиков. Однако Пиррон пошел еще дальше… и, возможно, зашел слишком далеко.

Если верить отрывочным фактам его биографии (хотя, если быть последовательным, то мы должны в них усомниться), Пиррон прославился тем, что все на свете ставил под сомнение. Как и Сократ, он не оставил нам ни строчки, поэтому все сведения о нем мы можем почерпнуть только из книг других людей, написанных спустя несколько веков после его смерти. Так, например, Диоген Лаэртский (180–240) писал, что Пиррон жил в Элиде, где был столь популярен, что его освободили от всех налогов. Мы, конечно же, не можем проверить, правда это или нет, но, согласитесь, сама идея весьма недурна.

Стоит заметить, что скептицизм Пиррона на практике проявлялся в довольно причудливой форме. И если бы не его друзья, которые часто защищали философа от последствий его скептического отношения ко всему, что только можно придумать, он бы уже много раз погиб. По всей видимости, любой радикальный скептик, если он хочет пожить подольше, должен быть или чертовски везучим, или дружить с людьми, настроенными не столь критически.

Эксцентричное поведение Пиррона было следствием его взглядов. Он полагал, что, так как наши органы чувств запросто могут ввести нас в заблуждение, то и не стоит им полностью доверять. Например, в темноте мы можем принять кошку за лису или наоборот. Или же вам может показаться, что кто-то вас зовет, тогда как на самом деле это ветер воет среди ветвей. Пиррон не исключал возможности того, сигналы органов чувств могут быть истинны, однако не исключал и обратного. И чем это ему грозило? Ну, например, в отличие от других людей, которые, увидев перед собой обрыв, останавливались, он продолжал как ни в чем не бывало идти вперед, полагая, что зрение может его обманывать и никакого обрыва там нет. Даже стоя на самом краю, даже уже падая, он сомневался в том, что это происходит на самом деле. Более того, он сомневался в том, что падение может ему повредить, – ведь нельзя же быть абсолютно уверенным в том, что рука или нога сломается. Так что спасибо друзьям, которые не разделяли его взглядов, – они его вовремя хватали за руку.

И действительно, зачем бояться собак, если у тебя нет уверенности, что они хотят тебе навредить? Что, вся стая с лаем бежит к тебе? Ну, это еще не значит, что они тебя покусают. А даже если и покусают, то еще не факт, что тебе будет больно. Или, скажем, зачем, переходя улицу, смотреть по сторонам? Ведь можно и не попасть под машину! Но даже если и попадешь, то какая разница, жив ты или мертв?

Машин во времена Пиррона не было, но каким-то невероятным образом ему удавалось, воплощая свою философию на практике, полностью отрешаться от присущих каждому человеку инстинктов и эмоций. По крайней мере, такова легенда.

Большинство историй о Пирроне слишком абсурды, чтобы считать их истинными, но какие-то из них, вероятно, и в самом деле происходили. Так, например, о Пирроне рассказывали, что он сохранял полнейшее спокойствие на палубе корабля во время ужасного шторма. Огромные волны разбивались о борт, ветер терзал обрывки парусов, все уже готовились к неминуемой гибели, и лишь Пиррон оставался невозмутимым. Ведь если то, что мы видим, не обязательно соответствует действительности, то нет никаких оснований считать, что все закончится так уж печально. Такое хладнокровие весьма похвально, и почему-то хочется верить, что эта история похожа на правду. Почему бы и нет?