Стилет для «Тайфуна» - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Алексеев cтр.№ 36

– Очень, очень красиво! Впечатлен. На бумаге просто здорово! Помнится мне, по материалам союзников, я планировал замкнуть кольцо в Смоленске. А немцы с этим не согласились и простояли на Ржевско-Вяземском рубеже аж до весны сорок третьего. А потом сами ушли. И мы так ничего им не смогли сделать. Я учел эту ошибку. И теперь кольцо должно замкнуться на девяносто километров восточнее. Вопрос – сумеем ли мы и это сделать?

– Товарищ Сталин, не забывайте, и рубеж, с которого мы начали контрнаступление, находится на пятьдесят километров западнее. Мы учли ошибки и приняли все возможные меры по улучшению ситуации. Приведенный вами факт о сокращении глубины операции – это один из примеров. Второй – пересмотр персоналий в звене дивизия – армия. Здесь все сложнее. Видите ли, армии мирного и военного времени различаются весьма существенно. В мирное время для попадания в список «хороший командир» достаточно поддерживать в частях порядок, дисциплину, успешно проводить проверки боевой готовности и учения. И экзаменующие ведь тоже не звери – такие же командиры, пусть и рангом повыше. А в военное время проверяющим является враг – безжалостный и беспощадный, не прощающий ошибок и упущений. В нашем случае на данный момент – это лучшая армия, по крайней мере, на континенте. И вот с двадцать второго июня среди командиров мирного времени идет жесточайший отбор на соответствие занимаемым должностям в военное время. Плата за это – жизни и этих командиров, и их подчиненных. Германия же уже провела свой отбор кадров в реальных конфликтах и подготовила их под требования современной войны. А нам приходится делать это в процессе ее. К сожалению, это естественный процесс, и мы в малой степени можем влиять на него. Исключение – обучение наиболее способных и продвижение их по карьерной лестнице. Тут пример Двадцатой армии показателен. Подготовленные и обученные штабы полков и дивизий позволяют успешно сражаться с врагом даже в соотношении один к трем и даже к четырем. Понятно, что новая техника, вооружение, связь, но без умения это все использовать – это просто затраты. А личный состав там – обычные красноармейцы, даже бывшие ополченцы, прошедшие безжалостный отбор в боях под Вязьмой. Вот тут третий аргумент в пользу успешности плана по разгрому группы армий «Центр». Армия Ершакова отвлекла на себя огромные силы, лишив немецкое командование возможности сдерживать наши ударные группировки.

Я считаю, наши шансы на выполнение задачи по окружению врага на западном направлении достаточно высоки.

– Вашими б устами…

Сталин вздохнул. И тут же поинтересовался:

– Каково ваше мнение о Жукове? Руководство страны ему доверяет сложные и ответственные задания. Пока у нас нет претензий по выполнению товарищем Жуковым своего долга. Кроме этого, я ознакомился с материалами союзников. В том числе и по нему. Мне интересно ваше личное мнение о нем – как офицера старой школы.

– Я тоже почитал и информацию о нем, и очень внимательно изучил анализ Генерального Штаба «Разгром немецких войск под Москвой (Московская операция Западного фронта 16 ноября 1941 г. – 31 января 1942 г.)», изданный в 1943 году под… гм… моей редакцией. М-да… Кстати, а сам Георгий Константинович знаком с этой информацией?

– Пока нет. Ему дается дозированная информация по ситуации на фронте и в целом по германской армии. А полный доступ к информации ему закрыт. Пока закрыт. Но я думаю над этим вопросом. Слишком неоднозначная ситуация рисуется по информации союзников после войны. Там много непонятного. Хотя по тому же Жукову не так и сложно.

– Понял. Продолжу. Я и ранее очень внимательно и с большим интересом следил за Георгием Константиновичем с момента его назначения на должность командующего Резервным фронтом, а затем Западным. Нельзя сказать, что он и раньше не был заметен. Я имею в виду – с момента проявления его как самостоятельного и успешного военачальника в боях под Халхин-Голом. Однако в Московской битве ставки были неизмеримо выше, а возможности, особенно в начальный период, гораздо скромнее. К тому же он, как командующий самым важным на тот момент фронтом, активно взаимодействовал с Генеральным Штабом. Хочу отметить, что он крайне целеустремлен, самостоятелен, настойчив и тверд в проведении своих решений. Изменить его решение можно лишь приведя серьезные аргументы. В таком ключе он готов обсуждать вопрос как с Генштабом, так и со своими подчиненными. Это я от них знаю. Но все это не столь важно. Перечисленные качества найдутся у многих. А вот умение видеть боевые действия, как видит их он – это редкость. Сами посудите – у Жукова отсутствует полноценное академическое военное образование. Однако он на равных играет на поле боя с самыми маститыми и опытными противниками. Сейчас я сравниваю его решения с теми, что он принимал в другой истории, в гораздо более невыгодных условиях. И вижу, что он если и допускал ошибки, то несущественные и гораздо более редкие, чем его коллеги и оппоненты. Ну, это ведь нормально – он ведь человек, а человеку свойственно ошибаться. Вывод однозначен – мы имеем, к нашему счастью, в своих рядах незаурядного человека, самородка.

– Спасибо, Борис Михайлович. Ваши выводы подтверждают мое мнение. Важно в полной мере воспользоваться талантами товарища Жукова. На пользу нашей Родине.

Когда Шапошников выходил из кабинета Верховного, тот остановил его в дверях.

– Борис Михайлович! Как только завершится операция и район портала будет освобожден, вы едете на лечение к союзникам. И это не просьба. Это приказ. Ваша жизнь нужна Родине и советскому народу.

30 декабря 1941 г.

г. Ельня

Рассвет Трофимов встретил на новых позициях. Сейчас при свете поднимающегося в морозном мареве солнца он в бинокль внимательно осматривал местность перед собой.

Надо сказать, идея комдива и комиссара дивизии спрятать его на наиболее безопасном участке плацдарма, учитывая, что остаться при штабе дивизии Трофимов отказался категорически, относительно удалась. Удалась – потому что действительно восточный участок плацдарма немцы практически не беспокоили. Все события происходили на западных рубежах обороны города. А относительно – потому что все это закончилось трое суток назад. А сейчас спокойных и безопасных мест на плацдарме не осталось вовсе. Плацдарм на сегодняшний день простреливался вражеской артиллерией насквозь. Не будь в составе дивизии подразделения артиллерийской разведки, БПЛА и радиоподавления из XXI века, дивизия бы доживала последние часы. Даже с учетом превосходного вооружения, подготовки личного состава и организации. Окружение есть окружение – снаряды и патроны имеют свойство заканчиваться, количество наступающих бьет качество обороняющихся. Финал очевиден. Наличие же единовременников Алексея позволило этот процесс существенно затянуть. Не было у немцев сейчас артиллерии, которая должна бы и могла бы простреливать плацдарм. Дивизионный артполк по наведению союзников уничтожал немецких артиллеристов безжалостно. Это было главной и приоритетной целью полка. На остальное пушкарей старались не отвлекать – берегли боезапас, понимая, что это ключевое преимущество дивизии. Поэтому все атаки немцев поддерживал жиденький огонь рассредоточенных 81-мм минометов и малокалиберных пушек.