От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - читать онлайн книгу. Автор: Нина Владимировна Васильева, Виталий Богданов, Виктор Гаврилов cтр.№ 183

Раскулачивание – ликвидация кулачества как класса – было начато в соответствии с Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» от 30 января 1930 года ^[1529]. В ходе раскулачивания зажиточные крестьяне подразделялись на три категории: контрреволюционный кулацкий актив; организаторы террористических актов и восстаний, остальные элементы кулацкого актива из наиболее богатых кулаков и полупомещиков; остальные кулаки. К кулакам и членам их семей в административном порядке местными органами исполнительной власти (при широкой помощи сотрудников ОГПУ) применялись различные меры принудительного характера – от расселения на новых отводимых им за пределами колхозных хозяйств участках (для третьей категории), конфискации средств производства, скота, хозяйственных и жилых построек, предприятий по переработке, кормовых и семенных запасов до ареста и помещения в специальные концлагеря и до «высшей меры репрессии» (по отношению к кулацкому контрреволюционному активу).

Но наиболее распространенной мерой была высылка (депортация) кулаков и их семей в отдаленные районы Союза (Северный край, Урал, Сибирь, Казахстан, Дальний Восток) или края их проживания. Они направлялись в спецпоселения с дальнейшим использованием на тяжелых и вредных производствах или для сельскохозяйственного освоения новых земель. Согласно Постановлению, «выселению и конфискации имущества не подлежали семьи красноармейцев и командного состава РККА» ^[1530]. В отношении кулаков, «члены семей которых длительное время работали на фабриках и заводах, должен был быть проявлен особо осторожный подход с выяснением положения соответствующих лиц не только в деревне, но и у соответствующих заводских организаций» ^[1531].

Правительственные меры по раскулачиванию, как правило, встречали одобрение и поддержку среди беднейших слоев, которые все чаще открыто и решительно самостоятельно выступали не только против кулаков, но и против зажиточной и верхушечной части середняков. Растущее недовольство бедноты подкреплялось также голодом в деревне, который в отдельных случаях был следствием контрреволюционной деятельности и вредительства со стороны кулачества.

По данным ОГПУ, к августу 1930 года по 11 районам СССР было расселено 51 889 кулацких семей третьей категории, примерно четверть миллиона человек. Правда, к февралю 1931 года число расселенных семей сократилось до 44 990, так как многие семьи бежали с мест расселения. Бегство этой категории продолжалось и в дальнейшем, достигнув 72 % от общего числа ^[1532]. По данным ОГПУ на 10 декабря 1930 года, число раскулаченных хозяйств составляло 337 563, в том числе по второй категории – 112 828 семей или 550 558 человек ^[1533]. В докладной записке Г. Г. Ягоды Сталину от 4 января 1932 года подробно освещалось положение с устройством спецпереселенцев по 14 районам СССР – всего 1 421 380 человек ^[1534].

Следует заметить, что в ряде современных публицистических работ и научных исследований в связи с раскулачиванием порою чрезмерно сгущаются краски и необоснованно завышается количество лиц, подвергшихся репрессиям, – до десятков миллионов. В действительности эти цифры существенно, на порядок, ниже, а общая картина классовой борьбы в деревне была предельно сложной и неоднозначной ^[1535].

В результате коллективизации на селе сложилась новая система хозяйствования и сформировался новый класс советского общества – колхозное крестьянство, однотипное по своей социально-экономической природе с рабочим классом. Установленный в колхозах экономический порядок основывался не на принципе материальной заинтересованности, а в значительной мере на внеэкономическом принуждении. Это выразилось прежде всего в обеспечении отчуждения части произведенной крестьянами продукции в виде налога. Считалось, что «перекачка» средств из деревни была необходима для индустриализации, а то, что она подрывала производительные силы сельского хозяйства, не принималось во внимание. Обязательные поставки государству сельхозпродуктов от колхозов и единоличных крестьянских хозяйств, введенные в 1933 году, лишь внешне были облечены в товарную форму. В действительности это была продразверстка. Обязательность выполнения планов государственных поставок сельхозпродуктов, как правило, не имеющих верхнего предела, стала незыблемым законом взаимоотношений колхозов и государства. Чрезвычайные меры, особенно в период заготовительных кампаний, были возведены на уровень высокой государственной политики.

Когда к декабрю 1932 года стало ясно, что в ряде районов страны хлебозаготовки сорваны, Сталин и его окружение приняли необычайное даже для того жестокого времени постановление. Местным партийным и советским организациям было предписано в целях выполнения плана хлебозаготовок решительно искоренять контрреволюционные элементы, «не останавливаясь перед всеми видами репрессий (арест, концлагерь, высшая мера)». Злейшими врагами партии, рабочего класса и колхозного крестьянства объявлялись «саботажники хлебозаготовок с партбилетами в кармане». Их предлагалось осуждать на пять-десять лет и даже расстреливать ^[1536].

Что касается хлебозаготовок 1932 года и принятых чрезвычайных мер, то их результат известен. Настоящей трагедией для страны стал последовавший голод 1932–1933 годов, который охватил густонаселенные территории Центрального Черноземья (Воронежскую, Курскую и Орловскую области), Средней и Нижней Волги, Северного Кавказа (Ростовскую обл., Кубань и Ставрополье), Юг Украины (включая Крым), Юг Урала, Северный Казахстан и Западную Сибирь. Ранней весной 1933 года, когда голод обострился до крайней степени, центральные районы СССР вокруг Москвы были оцеплены контрольными постами частей ОГПУ, милиции и Красной армии. Беженцы из голодных районов Юга России и Украины, Поволжья, Южного Урала, Северного Казахстана и Западной Сибири не должны были проникать в Центр Советского Союза ^[1537]. По данным современных исследований, голод унес почти 8 млн жизней. В 1933 году чрезвычайно велика была смертность по всей стране ^[1538], ослабившая целый ряд возрастных групп, деформировавшая возрастно-половой состав населения ^[1539].