От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. | Нина Владимировна Васильева, Виталий Богданов, Виктор Гаврилов | страница 53 | we-believe-russia.ru

В разгар сражения за Ухань руководство Советского Союза организовало поставку новой партии военной техники, вооружения и боеприпасов Китаю. Очередной зафрахтованный английский пароход, приняв на борт 300 артиллерийских орудий, две тысячи пулеметов и другое вооружение, вышел из Севастополя и направился к берегам Бирмы^[379]. В ноябре 1938 года этот груз был доставлен в порт Рангун, а затем переправлен в Китай по Бирманской шоссейной дороге. Это оружие позволило восполнить потери, понесенные в боях за Ухань, и не допустить дальнейшего продвижения японских войск^[380].

Основной способ проведения оперативно-стратегических операций японским командованием состоял в том, что подвижные группировки японских войск при поддержке авиации прорывали фронт на сравнительно узком участке в направлении основных железнодорожных и шоссейных магистралей и стремились окружить противника. Однако китайским войскам, как правило, удавалось выйти из окружения. Упорство вооруженных сил Китая возрастало. С помощью советских военных советников командный состав гоминьдановской армии совершенствовал навыки управления войсками в бою. Китайские соединения и части создавали на направлениях наступления японских войск оборонительные рубежи, выводили из строя железнодорожные и шоссейные дороги, затопляли участки территории. Китайские войска все чаще контратаковали врага, замедляя его наступление. Если в начале войны тактические темпы продвижения японских частей составляли 10–20 км в сутки, то в Уханьской операции они не превышали 1–3 км. Темп продвижения японцев в оперативном масштабе был еще ниже. В первый год войны японцы продвинулись на 1100 км, а в первую половину второго года – менее чем на 300 км. Японские войска несли в боях всё большие потери. Если в Шанхай-Нанкинской операции потери японцев по отношению к китайским составляли 1: 5, то в Уханьской операции они уравнялись: войска агрессора потеряли до 120 тыс. солдат и офицеров убитыми и ранеными^[381].

Захватом Уханьского промышленного района и Гуанчжоу завершился первый этап войны, характеризовавшийся широкими наступательными операциями японцев против гоминьдановской армии и тяжелыми поражениями последней.

В итоге первых 15 месяцев войны Японии удалось захватить обширные территории с многомиллионным населением в Северном, Центральном и Южном Китае, почти всю железнодорожную сеть и главные экономические центры Китая, блокировать его морское побережье. Это было следствием как общей военно-экономической слабости Китая, значительного превосходства Японии в военной технике и вооружении, так и политики гоминьдановского правительства, не решавшегося мобилизовать широкие народные массы на отпор врагу. По данным китайского генштаба, к середине 1938 года потери убитыми, ранеными и пропавшими без вести составляли 800 тыс. человек, или примерно 40 % штатного состава 176 дивизий китайской армии^[382]. Очень серьезными были потери в авиации: к январю 1939 года 1402 японским самолетам китайские ВВС могли противопоставить только около 200 самолетов, в основном истребители^[383].

Однако главной своей цели – полного покорения и капитуляции Китая – японские милитаристы добиться не смогли. План «молниеносной войны» Японии против Китая провалился благодаря стойкости вооруженных сил Китая и возрастающей помощи СССР китайскому народу. Дух китайского народа не был сломлен. Япония оказалась перед перспективой затяжной войны.

С ноября 1938 года начался второй этап Национально-освободительной войны китайского народа, этап стратегического равновесия сил. Теперь противник был вынужден надолго прекратить крупномасштабные наступательные действия и перейти к закреплению захваченной им территории. Японцы все чаще стали прибегать к оборонительным действиям и расширению борьбы против многочисленных опорных баз, возникших в ходе партизанской войны.

Руководство КПК, рассредоточив части 8-й армии, приступило к осуществлению курса на создание опорных баз партизанской войны в горных и отдаленных сельских районах, труднодоступных для японских оккупантов.

К концу 1937 года основные силы 8-й армии закрепились в горных районах на границах провинции Шаньси, откуда и началось расширение антияпонских баз. Первой относительно стабильной антияпонской базой стал Шаньси-Чахар-Хэбэйский освобожденный район. Вслед за этим в 1938 году возник другой освобожденный район на стыке провинций Шаньси, Хэбэй, Шаньдун, Хэнань. В Центральном Китае партизанская война развернулась весной 1938 года. В мае части Новой 4-й армии проникли в провинцию Аньхой и создали там небольшую опорную базу. Летом 1938 года партизанская база была основана в южных районах провинции Цзянсу. К концу первого периода войны народные вооруженные силы увеличились, по данным КПК, до 180 тыс. человек, а общая численность населения освобожденных районов к концу 1940 года составила 100 млн человек^[384].

В борьбе с партизанским движением японское командование сделало ставку на китайский коллаборационизм. Дело в том, что укрепление единого национального антияпонского фронта сопровождалось и усилением позиций прогрессивной общественности Китая. Она симпатизировала Советскому Союзу за его помощь в борьбе с японской агрессией и опиралась на возросший авторитет СССР в китайском народе. Это пугало руководящие слои Гоминьдана и зажиточные слои китайского общества. Они видели в этом непосредственную угрозу своим интересам и готовы были идти на сотрудничество с японскими оккупационными властями, чтобы противодействовать распространению влияния СССР и, соответственно, компартии Китая в стране.

Японская оккупационная администрация использовала эти настроения. Опираясь на них и используя методы прямого вооруженного давления и подкупа, широковещательные обещания китайскому народу освободить его от «гнета белого империализма» и пропаганду «паназиатских» идей, японцам удалось привлечь к сотрудничеству весьма значительную часть китайского населения.

В тяжелое для Китая время прояпонские элементы активизировались и внутри Гоминьдана. В конце 1938 года часть гоминьдановских деятелей прояпонской ориентации во главе с заместителем председателя ЦИК Гоминьдана Ван Цзинвэем открыто перешла на сторону Японии, переехала на оккупированную территорию и заявила о своем согласии с политикой Японии в отношении Китая.