Медленный яд - читать онлайн книгу. Автор: Гузель Магдеева cтр.№ 20

— Или поджог, — шепчет вторая, лет сорока пяти. Они живут где-то вначале поселка, там, где дома поскромнее, и люди — попроще. Я внимательно наблюдаю за ними, пытаясь понять, что происходит.

«Неспроста», — повторяю это слово, и понимаю, что именно оно точно описывает творящееся вокруг.

— Блядь! — в очередной раз не выдерживает Ульяна, хватаясь за сердце пухлой ладонью. За последние годы она разошлась вширь, и теперь стала в два раза больше, чем я ее помнила. — Узнать бы, какая скотина — руки ему оторвала!

Я молчу, Митька пытается успокоить мать. Отхожу, мечтая вдохнуть чистый воздух и перестать слушать причитания женщины, потерявшей имущество. Полчаса назад она обвиняла меня во всех грехах, пока не вспомнила, что дом застрахован. Только это, пожалуй, заставило ее смириться с действительностью.

Автомобиль Мити, на котором мы приехали втроем, припаркован далеко — здесь не нашлось места из-за пожарных машин, снующих людей, пытавшихся поначалу тушить пожар, таская ведра с водой. Только пользы от этого никакой: полыхнуло так, словно в костер подлили бензин.

— Илья! — восклицает Ульяна, и я вздрагиваю, когда она быстрым шагом проносится мимо меня, распахивая объятия.

Поддубный, в кожаной куртке, накинутой поверх белой майки, стоит в трех шагах от меня, поглядывая исподлобья на нас. Ульяна прижимается к нему так, как не обнимает даже сына, и я чувствую раздражение.

Ты знаешь, к кому так доверчиво льнешь, женщина?

На его руках смерть твоего бывшего мужа, Митькиного отца, а ты слезы льешь в майку этого заносчивого сопляка.

— Все хорошо, — он хлопает по округлому женскому плечу, но смотрит только на меня.

В животе рождается отвратительное ощущение, точно я лечу вниз с американских горок. Посылаю ему в ответ полный неприязни взгляд, чувствуя, как становится жарко.

— Влади, — делает вид, что здоровается, предпочитая на людях соблюдать нейтралитет.

— Поддубный.

Терпеть не могу, как он произносит мою фамилию. Я не меняла ее, выйдя замуж — что-то вроде семейного наследия, «профессорской метки», как говорит отец. Но теерь она звуит словно ругательство. 

Митя следит за нами с настороженной улыбкой. Очки в тонкой оправе делают его похожим на ботаника, — симпатичного и очень худого.

— Может, поедем домой? - предлагает сын Кирилла, и я соглашаюсь — мне хочется спать, а не торчать на пепелище, выслушивая, как Ульяна пересказывает Поддубному события ночи, приукрашая их в разы.

— Давай, — киваю, потирая нос возле переносицы, и стоит мне только дать согласие, как Илья произносит громко:

— Подкините до города? Я сюда на такси добрался.

От одной только мысли, что нам предстоит ехать в одном автомобиле, делить пространство на четверых и находиться с ним в такой близости, ощущаю приступ панической атаки.

Черт!

— Хорошо, — покладисто отвечает Митя, — мы вчетвером уместимся.

— Вчетвером? — в голове Поддубного удивление, он на мгновение скользит по моему лицу взглядом, и хмуро сдвигает брови. — Отлично.

Но до машины мы добираемся еще спустя двадцать долгих минут. Все это время я ощущаю, как по нервам скользит злость, растущая с каждым движением, с каждым шагом Поддубного. Какого хрена он приперся сюда?

Ульяна.

Конечно. эта ведьма звонила и ему, и мне, сама не подозревая того, соединяя в одной точке двух непримиримых врагов.

Дознаватели, пожарные, еще какие-то люди, беседующие с мамой Мити, тормозят процесс. Ну же, сколько можно тянуть? Нам еще ехать всем вместе двадцать нескончаемых минут до города по ночной трассе.

— Все, можно выезжать, — наконец, Ульяна собирает нас всех, быстро двигая в сторону машины. Я иду сзади, нарочито увеличивая расстояние между нами. В тайне надеюсь, что успею занять место подальше от Ильи — кто-то из нас должен сесть с водителем, чтобы второй мог оказаться сзади. Но не бежать же, право слов, за ними?

Но как назло, Ульяна и Митя занимают передние сидения. Я издаю тяжелый вздох, самой последней усаживаясь внутрь.

Черт. Поддубный справа от меня, и это так бесит, что кажется — еще чуть-чуть и я зубы смолю в крошку.

Он откидывает подлокотник, словно проводя демаркационную линию. Воевать при свидетелях — не наша с ним тактика.

Илья продолжает вести беседу с Ульяной, и в голосе ее проскальзывают жеманство. Я не сдерживаюсь, закрывая глаза.

Дотерпеть до дома, не так уж и много. Мне жарко в машине, и печет именно с той стороны, где сидит Илья — развалившись, вытягивая ноги. Его рука — на подлокотнике, и я слышу, как он играет с брелком, крутя его в пальцах.

Нужно отвлечься, думать о чем-то другом, но не получается.

— Как хорошо, что ты есть у нас, — заключает бывшая Кирилла, и я понимаю после ее слов, что еще чуть-чуть и заору. Поднимаю голову, с хрустом поворачивая шею в сторону Ильи, ожидая увидеть довольную усмешку, но не нахожу ее.

Вместо этого он пялится на меня.

Долгих пять секунд, во время которых у меня жар расползается по позвоночнику, заставляя кипеть кровь, краснеть лицо, сбивать дыхание. Какого черта он так смотрит на меня?

Я не могу маркировать его взгляд, понять, какие мысли скрываются в его черепной коробке.

— И вправду, Илья, нам с тобой повезло, — выдавливаю, натягивая фальшивую насквозь улыбку.

— А мы-то что делали бы без тебя, Сашка.

Обмен любезностями, мать его, но ни Митя, ни Ульяна не замечают второго дна в наших словах. Один продолжает молчаливо гнать автомобиль в сторону города, а вторая, утомившись разговорами, кажется, дремлет прямо передо мной.

Я упрямо сжимаю губы, чтобы не продолжать.

Поддубный приподнимает бровь, призывая продолжить. Я чуть сдвигаю локоть в сторону, задевая его руку, по-детски пытаясь спихнуть локоть.

— Неудобно? —тут же  заботливо интересуется мужчина.

— Очень.

— Придется потерпеть. Недолго еще осталось.

«Сука!» — раздраженно выдыхаю, решая не продолжать. Дальше мы едем молча, только радио играет спокойные песни, а я придумываю план мести, чтобы раз и навсегда сбить спесь и самодовольство с его довольной рожи.

Кончики пальцев нервно подрагивают. Я прячу руки, закрываясь и не смотрю на Илью до тех пор, пока он не выходит возле своего подъезда, тихо закрывая за собой дверь.

Блядь.

Поднимаюсь пешком по лестнице, охреневая от произошедшего за сегодняшний день. С утра из меня душу вытряс адвокат, с которым мы три гребаных часа до деталей продумывали ответы на все вопросы, которая может задать следачка. Под конец я просто перестал соображать, что от меня хотят, злорадно думая, что Олегу, в отличие от меня, экзекуция ещё только предстоит.