Медленный яд - читать онлайн книгу. Автор: Гузель Магдеева cтр.№ 71

И в ответ на это Сашка поражает меня снова, поднимая и разводя ноги в сторону, — так бесстыдно и так естественно, совершенно не стесняясь меня.

И столько в ее движениях секса, что я разрываясь изнутри, желая обладать ею всей. Целиком и полностью, так, чтобы кроме моего имени на ее губах не оставалась места ни для чего другого.

Я наклоняюсь вперед, снова оказываясь в ней, и мы соприкасаемся лбами. Ее — горячий и сухой, и мой, покрытый бисеринками пота.

Теперь я не хочу торопиться, растягивая то, что есть сейчас между нами, как можно дольше. 

Я боюсь представить, что будет через пять, через десять минут, через час.

Она нужна мне, и это все, что сейчас важно.

Жаль, что я не могу понять, что скрывается за ее зелеными, пьяными от секса и жара глазами.

Прикрывая свои, я продолжаю двигаться, ощущая вкус и запах самой желанной женщины в мире.

Сердце еще чуть-чуть и вылетит из груди, то ли от ритмичных движений, то ли от накрывающих с головой чувств.

Если можно тонуть в собственных эмоциях, то я сейчас занимаюсь именно этим.

Скольжу по Сашкиной шее рукой, — кожа горячая, влажная, такая нежная. Чувствую, как пульсирует сонная артерия под ладонью, слышу ее сдавленный стон, эхом отдающийся внутри меня.

Может, я больно ей делаю? Она все-таки болеет.

Ищу в лице признаки того, что Сашке плохо, но их нет. Наоборот.

— Влади, — с каким-то отчаяньем и безысходностью зову ее по фамилии, разглядывая так внимательно, словно вижу впервые.

Густые ресницы, скулы, которые стали выделяться сильнее обычного, искусанные почти до крови губы, которые мне хочется целовать — нестерпимо сильно, жестко.

Словно чувствуя, она сама подставляет их, чуть приоткрывая рот.

Целоваться с ней так мучительно, словно перед расставанием — хотя это так и есть.

Сам не замечаю, как оставляю на шее девушки засос, увлекаясь. Когда впервые дорываешься до того, что жда столько лет, тяжело заставить себя остановиться. Ее кожа солоноватая и пахнет духами, ставшими уже знакомыми.

Спускаюсь еще ниже, до тех пор, пока не касаюсь языком клитора. Сашка всхлипывает в ответ на мои движения, пытается соединить ноги, но я не даю ей, удерживая за лодыжки. Ощущаю вкус девушки — настоящий, терпкий, возбуждающий. Именно такой, как я себе представлял.

Она кончает быстро, и пока не успевает сдвинуться,  я поднимаюсь, одним резким толчком снова оказываясь внутри девушки. На лице бессмысленное выражение, взгляд из-под ресниц полупьяный.

Я лечу в пропасть, и утягиваю ее за собой.

Оргазм, сотрясающий, сильный, накатывает с самого низа, подкашивает колени, дезориентирует. Несколько мгновений я не чувствую ничего, кроме затихающей пульсации во всем теле, а потом - влажное прикосновение, когда Влади проводит языком по моей татуировке, располосованной ее ногтями. Мне хочется уложить ее в кровать, прижать к себе тесно и не отпускать. Жажда обладать Сашкой не становится меньше после секса, только возрастает. Теперь, попробовав ее, я хочу дальше, еще больше, владеть ее до конца, не отпускать.

Но она смотрит на меня как на чужого, отодвигаясь, и все внутри падает.

— Влади, — зову ее привычно, не решаясь двинуться дальше. Если она оттолкнет, что я буду делать?

Признаюсь, что воспользовался ее беспомощностью, не сумев совладать с собой?

Она вообще соображает сейчас хоть что-нибудь, может, это просто действие таблеток и лекарств? И я веду себя как херов маньяк?

Блядство, ну скажи мне хоть что-нибудь, Влади!

Вместо ответа отворачивается, и я отступаю.

Я. Блядь. Отступаю.

Несу ей какую-то хуйню про то, что мне пора.

— Иди, — Сашка кивает равнодушно, подбирая кофту, и кутается в нее, а у самой по бедрам моя сперма течет. Это зрелище взрывается в башке, и я понимаю, что легко не будет.

Бегу, как пиздюк, оставляя ее одну, завожу тачку, и прыгаю на морозе, пока она согреется, не отводя взгляда от окон Влади. Я выучил их расположение наизусть, точно от того, есть ли в них свет или нет, зависит моя собственная жизнь.

Нет, блядь, так не пойдет. Открываю карту, ищу поблизости круглосуточную аптеку, скупаю все, что предлагает девчонка в белом халате, не обращая внимание на ее зазывную улыбку.

Мне похер до всех баб на свете, я помешан на зеленоглазой ведьме. Вспоминая, как отчаянно она отдавалась мне, без капли стеснения, словно так и положено, я мчу обратно со стоящим членом, то и дело поправляя его через карман. 

Меня не было полчаса: двадцать минут из них грелся двигатель, пять я провел в аптеке. Когда подъезжаю к ее подъезду, нагло паркуя тачку под окнами, сердце в груди тарахтит, как старый мотор.

Уже знакомо давлю на звонок, но она не открывает.

Все внутри обмирает.

А вдруг она что-то с собой сделает? Еще свеж в памяти ебанутый поступок ее сестры, в котором меня обвинили, и не в силах сдержаться, я бухаю кулаком по двери, говоря громко:

— Влади, открой. Иначе снесу ее к херам.

Наконец, слышу, как срабатывает замок. Она не распахивает дверь дальше, обижена, похоже моим поступком. Я тоже хорош.

Трахнул и сбежал, не удосужившись ремень застегнуть до конца.

Блядь.

— Тебе же пора было.

— Холодно, дай войти.

Протягиваю ей пакет, в который она даже не заглядывает, и повторяю то, что делал несколькими часами ранее, только уже по-человечески.

Раздеваюсь, снимая пальто, мою руки, прохожу в комнату. Влади уже лежит, накрывшись одеялом, отвернувшись к окну.

— Чего пришел?

— Поступил как мудак.

— Ну, значит, один-один.

— Сашка, — зову тоскливо, сам не зная, что делать.

— Чего тебе надо, Илья?

Она не оборачивается, разговаривая со мной, и голос кажется отвратительно-равнодушным. Но нет, на меня она смотрела совсем не такими глазами, и я не позволю ей провалиться во все это обратно. Стягиваю футболку, штаны, залезаю в постель рядом и поворачиваю ее к себе. Влади не сопротивляется, но и не помогает. Прижимаю к себе:

— Там таблетки, сироп какой-то я принес. Если хочешь, могу принести.

— Ничего не хочу. Спать только.

— Тогда спи.

— Будешь уходить, дверь за собой захлопни.

— Я не уйду, — говорю ей серьезно и слышу, как замирает на мгновение ее дыхание. Сашка как мышь, лежит, не шевелится в моих объятиях, а я пялюсь в потолок, не видя ее лица. Закрываю глаза, повторяя, — я не уйду.