Битва за Арнем. Крах операции «Маркет – Гарден», или Последняя победа Гитлера - читать онлайн книгу. Автор: Энтони Бивор cтр.№ 70

В то же утро, позднее, немцы обстреляли школу из «панцерфаустов». Думая, что сопротивление подавлено, они окружили здание. Маккей приказал бойцам приготовить по две гранаты, и по его команде они бросили их из верхних окон. Потом схватили оружие и застрелили всех, кого не достали взрывы. «Все было кончено за несколько минут, вся земля вокруг здания словно покрылась серым ковром» ^[691]. Маккея его бойцы считали одним из тех редких людей, которые практически не ведают страха.

Другим таким был майор Дигби Тэтхэм-Уортер. Он вдохновлял всех: дурачился, расхаживая взад и вперед, вертя раскрытым зонтиком, который нашел в одном из домов, и в котелке, как Чарли Чаплин. Когда Фредди Гоф сказал об этом полковнику Фросту, тот просто сказал: «О да, Дигби – настоящий лидер» ^[692]. Лейтенант Патрик Барнетт, командир охранного взвода бригады, увидел, как Тэтхэм-Уортер с зонтиком над головой идет по улице под сильным минометным обстрелом. Барнетт вытаращился на него и спросил, куда тот идет. «Я подумал, надо бы пойти глянуть, как там парни». Барнетт засмеялся и указал на зонт, в то время как немецкие минометы продолжали стрелять. «Это не особо-то поможет». Тэтхэм-Уортер посмотрел на него широко открытыми глазами, изображая удивление: «Да? Боже мой, а вдруг пойдет дождь?» ^[693]

В некоторых солдатах проснулась жажда крови. Рядового Уотсона прислали заменить шотландца, которого все называли «Джок» ^[694]. «Он велел мне убираться к чертовой матери. Сказал, что у него на прикладе [винтовки] уже есть десять зарубок и он планирует сделать еще десять, прежде чем ублюдки до него доберутся. Он выглядел как ненормальный ублюдок, который точно сделает то, о чем говорит» ^[695]. Уотсон вернулся через пару часов. «Джок валялся на полу. Он получил пулю прямо в рот». Фредди Гоф вспомнил, что одним из лучших снайперов был капрал Болтон, один из немногих чернокожих солдат в дивизии. Болтон, «высокий, медлительный», получал огромное удовольствие от работы, «ползал повсюду, стрелял из снайперской винтовки» и «улыбался во весь рот» после каждого успешного выстрела ^[696].

Бригадефюрер Хармель приказал своим бойцам прекратить огонь и отправил пленного британского солдата к полковнику Фросту, чтобы передать свое предложение встретиться и обсудить капитуляцию англичан. Немецкая пехота воспользовалась возможностью поесть и поспать. «После затишья, – писал Хорст Вебер, – английские десантники вдруг истошно завопили: “Вау, Магомет!” Мы все вскочили, гадая, что происходит. Сперва испугались этого ужасного вопля… Потом снова началась стрельба» ^[697].

Фрост был полон решимости сражаться, но из-за недостатка боеприпасов был вынужден отдать приказ стрелять только при отражении немецких атак. В очередной атаке услышали крик одного из десантников, обращенный к врагу: «Стойте смирно, ублюдки, эти пули стоят денег!» ^[698]

Оттесненные к западу от моста, остатки четырех батальонов, пытавшихся прорваться, теперь полностью отступили, преследуемые немцами. «У каждого дома, мимо которого мы проходили, стояли мужчина или женщина с ведром воды и чашками. Нам так нужна была эта вода, – писал майор Блэквуд из 11-го парашютно-десантного батальона. – Люди окружали нас, улыбались, смеялись, предлагали фрукты, напитки. Но, когда мы сказали, что идут боши, смех сменился слезами. Пока мы рыли щелевые окопы в садах, мимо тянулась унылая процессия беженцев с одеялами» ^[699].

Люди Блэквуда просидели в окопах недолго, отступление набирало темп и становилось все более хаотичным. Почти все взводы и роты потеряли офицеров в боях. «Сержант, у которого в сапогах хлюпала кровь от ран, – писал солдат из Южно-Стаффордширского полка, – приказал нам попытаться выбраться и присоединиться к первому же организованному отряду, который мы встретим… Все выжившие, казалось, или ранены, или контужены» ^[700].

На запад отступала и 4-я парашютно-десантная бригада: десантники не могли позволить врагу прижать их к крутой железнодорожной насыпи. Было только два пути: железнодорожный переезд в Вольфхезе и дренажная труба под железной дорогой, по которой мог проехать джип с опущенным ветровым стеклом, если водитель ляжет почти боком. Противотанковые пушки, и 6-фунтовки, и 7-фунтовки, проехать там не могли. Некоторые противотанковые расчеты изо всех сил пытались затащить свои орудия наверх по головокружительному склону насыпи. Немцы, пользуясь случаем, направили туда пулеметчиков – обстреливать железнодорожные пути.

Когда появились «самоходки», даже самые храбрые десантники дрогнули, зная, сколь плохо они вооружены. Старший писарь 4-й парашютно-десантной бригады рассказал, как майор кричал: «Вы, трусливые ублюдки! Идите, возьмите нас!» ^[701] Он продержался недолго, его скосил немецкий огонь, когда он бросился вперед. Наводчик авиации, сержант, видел у Вольфхезе, как «сотни десантников в панике бежали». «Они хлынули обратно, некоторые без оружия… Мы шли вдоль железной дороги, и, помню, наверху, на насыпи, стоял поляк и пытался выстрелить из 6-фунтового противотанкового оружия. Он кричал по-польски. Мы видели, что казенника нет, пытались ему втолковать, что пушка не выстрелит, но бесполезно. Мы оставили его. Он обезумел, и мне было ужасно жаль его» ^[702].

Собственные Его Величества Шотландские пограничники тоже приняли участие в катастрофическом отходе из зоны высадки и расположенной рядом фермы Йоханна. Полковник Пейтон-Рид, их командир, описал, как его батальон, «который в четыре часа дня был полностью укомплектованным, с вооружением, транспортом, организованным, высокий моральный дух которого еще больше возрос благодаря успешным действиям против атакующего врага и который был готов противостоять любой угрозе, за час потерял до трети личного состава, лишился значительной части транспорта и большого количества тяжелых орудий; одна рота была целиком уничтожена, а численность двух других уменьшились вдвое». Пейтон-Рид повел оставшихся на север Остербека, в небольшой отель «Дрейерорд», полк всегда будет называть его «Белым домом». Полковник постучал в двери отеля в 21.00, его встретили как освободителя, но он чувствовал себя лицемером. Он знал, что несет им только опасность и разрушение. На следующую ночь здание превратилось в руины» ^[703].