Великая война. 1914–1918 - читать онлайн книгу. Автор: Джон Киган cтр.№ 121

Достижения этих и многих других летчиков стали результатом не только их мастерства и агрессивности. В немецкие ВВС начали поступать самолеты новых типов, в частности маневренный триплан фирмы «Фоккер», и теперь уже они превосходили британские и французские машины. Впрочем, во время Первой мировой войны самолетостроение развивалось так быстро, что преимущество постоянно переходило от одной воюющей стороны к другой. Время разработки новой конструкции самолета, которое сейчас растягивается на десятилетия, тогда составляло несколько месяцев, а иногда и недель. Чуть более мощный мотор — его мощность находилась в пределах от 200 до 300 лошадиных сил — или небольшое усовершенствование конструкции могли обеспечить огромное преимущество. В 1917 году Королевские военно-воздушные силы получили три новых усовершенствованных аэроплана, одноместные «Сопвич Кэмел» и S.E.5, а также двухместный «Бристоль Файтер», которые позволяли даже неопытным пилотам, а их было немало, противостоять немецким ветеранам ^[590]. Появились у британцев и свои асы, мастерством не уступавшие французским и немецким. Самыми известными из них были Эдвард Мэннок, уже упоминавшийся Джеймс Маккаден и Альберт Болл. Маккаден, бывший авиатехник, и Мэннок, перешедший в ВВС из инженерных частей, проявляли в воздушных схватках удивительное хладнокровие и расчетливость. Их манера ведения боя отличалась от манеры большинства выпускников летных школ, типичным представителем которых являлся Альберт Болл ^[591]. Он одержал 44 победы в воздушных боях и погиб 7 мая 1917 года. Немцы отдали должное 20-летнему британскому герою воздушных сражений, похоронив Болла с воинскими почестями. Независимо от национальности или происхождения все, кому приходилось выдерживать постоянное и безжалостное напряжение воздушного боя, в конечном счете становились похожими друг на друга: «…улыбка одними губами и пристальный, с прищуром взгляд человека, который в состоянии контролировать свой страх» ^[592].

Как бы то ни было, исход Третьей битвы при Ипре решался на земле, а не в небе. Как под Верденом и на Сомме, главный вопрос состоял в том, сможет ли массированная артиллерийская подготовка достаточно быстро и полностью сокрушить оборонительные сооружения и живую силу противника, чтобы атакующие захватили позиции, с которых их уже не смогут выбить контратакующие? Они не стали предпринимать попытки вроде тех, что хотел осуществить на Эне Нивель для немедленного прорыва. Первые цели британцы установили в 5500 метрах от своих исходных позиций, в пределах дальности стрельбы полевой артиллерии. После достижения этих целей огонь планировалось перенести в глубь обороны врага, и так до тех пор, пока не удастся постепенно разрушить его оборону, уничтожить резервы и открыть путь к незащищенным тылам. Ключевым пунктом, который требовалось захватить на первом этапе наступления, было плато Гелювельт к юго-востоку от Ипра в 3 километрах от передовых позиций британцев — немного приподнятое над окружающей низменностью, оно давало существенные преимущества в плане наблюдения.

Артиллерийский обстрел, который начался 15 днями раньше и во время которого было выпущено более 4.000.000 снарядов (перед операцией на Сомме 1.000.000), достиг кульминации к четырем часам утра 31 июля. В 3:50 подразделения 2 и 5-й армий, а также французской 1-й армии, поддерживавшей британцев слева, и 136 танков пошли в наступление. За несколько лет боев земля здесь покрылась воронками от снарядов, но была сухой, так что застряли только два танка (впоследствии еще несколько завязли в окопах), а пехота продвигалась достаточно быстро — слева, в направлении вершины гребня Пилкем, чуть поживее, на плато Гелювельт помедленнее. Потом, как это часто случалось, связь между пехотой и артиллерией прервалась. Провода были перебиты, низкая облачность не позволяла авиаторам вести наблюдение с воздуха. «Некоторые части использовали голубей, но о результатах наступления удавалось узнавать в основном от посыльных, которым требовалось несколько часов, чтобы доставить донесение в штаб, если они вообще туда добирались» ^[593]. В два часа пополудни немцы поднялись в контратаку. Их поддержала артиллерия. Под массированный обстрел попали солдаты 18 и 19-го корпусов, с трудом продвигавшиеся к Гелювельту. Огонь был таким сильным, что они поспешно отступили. И тут начался ливень… Изрытое поле боя превратилось в болото. Проливной дождь не прекращался три дня. Правда, британская пехота пыталась возобновить атаки. Артиллерию передислоцировали на новые позиции, чтобы она могла поддержать пехотинцев. 4 августа командир британской батареи Фрэнсис Белхейвен, будущий лорд, писал: «…просто ужасная [грязь]… мне кажется, что это хуже, чем зима. Земля разворочена на глубину до трех метров и похожа на овсяную кашу… середина воронок от снарядов такая жидкая, что в ней можно утонуть… наверное, здесь погребены сотни мертвых немцев, а теперь их же снаряды перепахивают местность, переворачивая трупы» ^[594].

Дождь не прекращался, и 4 августа сэр Дуглас Хейг приказал остановить наступление. Продвижение было слишком медленным, но он тем не менее продолжал убеждать Военный кабинет в Лондоне, что атака в высшей степени успешна, а потери невелики. И действительно, по сравнению с 20.000 убитых в первый день наступления на Сомме их можно было назвать приемлемыми: с 31 июля по 3 августа 5-я армия сообщила о 7800 убитых и пропавших без вести, а 2-я потеряла на 1000 больше. Общие потери, считая раненых, составили около 35.000 человек. Примерно столько же было и у противника ^[595]. И все-таки немцы сумели удержать ключевые позиции, не вводя в бой ни одну из дивизий, предназначенных для контратаки. Вечером 31 июля кронпринц Рупрехт записал в своем дневнике, что очень доволен результатами.

Сражение, однако, только начиналось. Рупрехт не подозревал о решимости Хейга продолжать наступление, не считаясь с потерями или залитым водой полем боя. 16 августа он приказал 5-й армии атаковать Лангемарк (здесь в октябре 1914 года британским экспедиционным силам противостояли немецкие добровольческие дивизии, а продвинуться удалось лишь на 500 метров), а канадскому корпусу провести отвлекающую атаку на открытом угольном месторождении вокруг Ланса, мрачной пустыне с разрушенными деревнями и угольными отвалами (тут зимой и весной 1915-го британцы понесли тяжелые и бессмысленные потери). Поступил приказ продолжать атаки и на плато Гелювельт, с которого немцы могли видеть все, что происходит на равнине. Продвижение снова оказалось незначительным, а потери огромными.

24 августа, после неудачи третьей атаки на Гелювельт, Хейг решил вместо 5-й армии Гофа сделать основной действующей силой при Ипре 2-ю, которой командовал Пламер. Хьюберт Гоф, молодой по меркам того времени генерал, был Хейгу однополчанин. Его напор и пренебрежение опасностями стали причиной того, что соединения генерала имели уже достаточно причин не слишком доверять ему как военачальнику. Начальство, правда, пока доверяло… Герберт Пламер был не таким молодым, как Гоф, и к тому же выглядел старше своих лет, но главное — он отличался осторожностью и берег тех, кто служил под его началом. Пламер командовал сектором обороны у Ипра уже два года, знал все опасные участки и завоевал любовь солдат (это не удалось почти ни одному генералу времен Первой мировой войны), постоянно заботясь о них. Он решил, что в наступлении нужно сделать перерыв и тщательно подготовиться к следующему этапу. Это будут несколько последовательных ударов по немецкой обороне, причем даже менее глубоких, чем пытался нанести Гоф.