Великая война. 1914–1918 - читать онлайн книгу. Автор: Джон Киган cтр.№ 90

Немецкие военно-морские операции в прибрежных водах в 1914 и 1915 годах осуществлялись строго в соответствии с данной директивой и поставленными в ней задачами. Сражения в Гельголандской бухте и у Доггер-банки были проиграны, но нанесли урон силам противника, поддерживавшим блокаду: в битве при Доггер-банке получили повреждения линейные крейсеры «Тайгер» и «Лайон», причем «Лайон» настолько серьезные, что его пришлось отбуксировать в порт. Чтобы потопить дредноут «Одейшес», потребовалась всего одна мина. Возможности подводного флота в войне на море продемонстрировало уничтожение эскадренного броненосца «Формидейбл» в Ла-Манше 1 января субмариной U-24. В начале 1915 года сэр Джон Джеллико, командующий Гранд-Флитом, был серьезно озабочен тем, что успехи немецкой малой войны (Kleinkrieg) в сочетании с необходимостью выделять его собственные корабли вспомогательным театрам военных действий постепенно сводят на нет британское превосходство. В ноябре соотношение британских и немецких дредноутов упало до 17 к 15 (в августе было 20 к 13), а линейных крейсеров до 5 к 4 ^[435]. Германия продолжала спускать на воду крупные военные корабли. Британия не отставала, однако ей, в отличие от Германии, приходилось распределять свои ресурсы по районам действия, в первую очередь в Средиземное море.

К весне 1916 года Британия снова стала сильнее на море. Ситуация в дальних водах благодаря уничтожению немецких крейсеров, осуществлявших рейды, завершению боев на Галлиполи и присоединению итальянского флота к французскому и британскому на Средиземном море позволяла больше не дробить силы. На вооружение стали поступать дредноуты нового класса, в частности быстроходный «Куин Элизабет», и, хотя Германия также усилила свой Флот открытого моря, британский Гранд-Флит получил явное превосходство. В апреле 1916 года в его составе были 31 дредноут и 10 линейных крейсеров, тогда как у немцев имелось только 18 дредноутов и 5 линейных крейсеров. Превосходство Британии в легких крейсерах и эсминцах тоже было значительным (113 к 72). Гранд-Флит по-прежнему испытывал недостаток в эффективных тяжелых крейсерах, но он освободился от эскадренных броненосцев, которые немцы, желая усилить свои боевые порядки, по-прежнему считали главной ударной силой ^[436].

Таким образом, формально цена активной реализации немцами своей стратегии риска была слишком велика, чтобы с ней можно было мириться. Благоразумие требовало возврата к традиционной политике «наличия флота», согласно которой последний оправдывал собственное существование просто тем, что заставлял противника охранять свои порты, но гордость не позволяла немецким военным морякам бездействовать. В отличие от Британии в Германии флот не входил в число главных видов вооруженных сил, однако многие морские офицеры считали, что должны сражаться, не считаясь с шансами на победу, — им было важно сохранить уважение немецкого народа, особенно в то время, когда армия проливала кровь ради нации. В январе 1916 года новым командующим Флотом открытого моря был назначен адмирал Рейнхард Шеер — энергичный и бесстрашный. В служебной записке, составленной для него одним из сподвижников адмирала, Адольфом фон Трота, кратко излагаются взгляды наступательной школы, к которой они оба принадлежали. Капитан фон Трота писал: «Не может быть веры во флот, который прошел всю войну целым и невредимым. <…> В настоящее время мы сражаемся за свое существование. В этой смертельной схватке я не могу понять, как можно даже допускать мысль о том, что любое оружие, которое может быть использовано против врага, будет ржаветь в ножнах» ^[437].

Шеер быстро возобновил практику вывода флота в море в поисках противника. В феврале и марте 1916 года он предпринял две вылазки, а в апреле и мае — четыре. В апреле во время одного из таких «налетов» удалось достичь восточного побережья Англии и, как во время рейдов 1914-го, обстрелять Лоустофт — хорошо укрепленный порт в графстве Суффолк. Эта демонстрация, совпавшая по времени с ирландским Пасхальным восстанием, о котором немцы были проинформированы своей разведкой заранее, напугала Британию, но в то же время еще раз подтвердила, что, пока Гранд-Флит, базирующийся в Скапа-Флоу, запирает выход из Северного моря, операции немецкого Флота открытого моря могут быть ограничены только внезапными набегами, подразумевающими быстрый отход, против целей, которые находятся достаточно близко к базам, чтобы успеть нанести удар и скрыться до того, как успеют подойти и вмешаться главные силы Королевского флота. Даже флот линейных крейсеров, теперь базировавшийся в Росайте — порту на берегу залива Ферт-оф-Форт вблизи Эдинбурга, находился слишком далеко на севере, чтобы догнать немецких рейдеров, не получив заблаговременно предупреждение.

В конце мая эскадры линкоров под командованием Джеллико такое предупреждение получили. Шеер уже давно готовил еще один рейд — хитрый, способный застать врасплох эскадру линейных крейсеров Битти, если они зайдут слишком далеко на юг. Столкновение с британскими дредноутами он не планировал. Как бы то ни было, сотрудники «комнаты 40» расшифровали его сигналы, и Джеллико узнал о передвижениях немецкого флота — к тому времени, когда Шеер покинул Гельголандскую бухту, в море вышли и направлялись на юг не только линейные крейсера Битти из Росайта, но и линкоры из Скапа-Флоу. Утром 31 мая пересекающимися курсами к месту встречи — неожиданному для немцев, у датского полуострова Ютландия, — шли более 250 британских и немецких военных кораблей. Помимо многочисленных легких крейсеров, эсминцев и подводных лодок в составе каждого флота имелись мощные корабли, которым предстояло сыграть решающую роль. У британцев это были 28 дредноутов и 9 линейных крейсеров, а у немцев 16 дредноутов и 5 линейных крейсеров. Джеллико присоединил к флотилии Битти 4 новейших линкора класса «Куин Элизабет» — они вместе с 6 линейными крейсерами шли впереди и должны были навязать немцам бой. Флот Шеера двигался в 80 километрах позади первой разведывательной группы адмирала Франца фон Хиппера — 5 линейных крейсеров, сопровождаемых 6 эскадренными броненосцами класса «Дойчланд», которые адмирал, похоже, включил в эскадру в порыве сентиментальности, а не по военным соображениям ^[438]. Малая скорость, на 5 узлов меньше, чем у немецких линкоров класса «Кайзер», делала их обузой в противостоянии, где важная роль отводилась быстрому сближению с противником на дистанцию, позволяющую использовать орудия главного калибра.

Решение Шеера вывести в Северное море весь свой флот, чего прежде не случалось, основывалось на убеждении, что противник ничего не знает о его маневрах. Таким образом, основу для победы заложил успех «комнаты 40» в расшифровке сообщений немцев, поскольку корабли Джеллико и Битти направлялись в точку, достаточно удаленную от баз Шеера, чтобы тот мог ускользнуть при свете дня. Он рисковал тем, что превосходящие силы противника либо разгромят его, либо отрежут путь к отступлению, однако преимущество Джеллико уже в самом начале было сведено на нет ошибкой, которую сделали в Лондоне. В Адмиралтействе полагали, что сотрудники «комнаты 40» не способны оценить оперативную обстановку. Отвечать за операцию назначили штабного офицера. Он задал нечетко сформулированный вопрос, из ответа сделал вывод, что линкоры Шеера пока из порта не вышли, и передал эту ложную информацию Джеллико, который, желая сэкономить топливо, ограничил скорость движения на юг, позволив Битти и линейным крейсерам выйти вперед. Штаб военно-морского флота «комната 40» проинформировала верно — радиопередатчик с позывным Шеера по-прежнему находился на базе, но, поскольку детализирующий вопрос задан не был, офицеры разведки не уточнили, что, выходя в море, адмирал брал себе другой позывной. Таким образом, на критической стадии подготовки сражения, которое станет крупнейшей морской битвой Первой мировой войны, Джеллико приближался к противнику с явно недостаточной скоростью, тогда как его разведывательное соединение из линейных крейсеров спешило навстречу преждевременному и катастрофическому столкновению с превосходящими силами врага.