История жизни в авторской обработке - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Литтера cтр.№ 26

Бригитта остановилась и обернулась. Луна освещала лица обоих.

– Я не вернусь.

– Но почему… у нас сын… и ты моя жена…

– Ты меня предал, Олвин. Ты так легко поверил не мне, а тому, кто сладко шептал в уши. Думаешь, я прощу?

– Прости…

– И ты возьмешь в свою постель женщину, над которой надругались воины, прежде чем бросить ее в море?

Олвин покачнулся, словно его ударили.

– Ты хороший хозяин замка и хороший отец. Береги Олбри, найдется много людей, которым захочется завладеть землями и убрать со своего пути нашего сына. Думаешь, Олбри дожил бы до совершеннолетия при Кунии?

– Ему нужна мать, ему нужна… ты…

– Нужна, – согласилась Бригитта. – И я у него есть. Я вернусь, Олвин, и вернусь не раз. Тогда, когда снова буду ему нужна.

– А я… – Он попытался дотронуться до руки, но Бригитта вовремя убрала ладонь.

– А ты, Олвин, не наказывай Эдит. Она уже заплатила сполна. И еще… у кузнеца есть хорошенькая дочка, которая давно на тебя заглядывается. Возьми ее в свою постель. И она родит тебе здоровых детей.

– Незаконнорожденных.

Бригитта промолчала.

Кунию заперли в комнате, куда позже привели трех знахарок, чтобы осмотреть тело невесты. Куния оказалась не девицей. На рассвете ее увезли в горные пещеры, где женщины, забывшие свою честь, становятся отшельницами. Сбежать оттуда невозможно. Высокие скалы и строгий надзор над грешницами делали их жизнь уединенной на долгие годы.

После завтрака Олбри прибежал к Старому Пию рассказать, что талисман-ракушка самым волшебным образом спасла его от мачехи, и теперь в замке все по-прежнему, только Эдит куда-то отправили. Но это и к лучшему, больше она не будет пугать разными страшилками.

Пий взлохматил мальчику волосы и улыбнулся.

Олвин уехал на охоту. Без свиты. Ему нужно было побыть одному. Он не спал всю ночь. Вина перед Бригиттой слишком велика. Олвин знал, что за совершённую ошибку придется расплачиваться каждый день. До самой смерти.

Бригитта вплетала маленькие ракушки в свои косы, стоя на берегу моря. Когда-то море ее спасло, обернув в сети Рыбака. Оставило на память большой шрам, который долго болел. Словно наказание за что-то. Но все же спасло.

А Рыбак ее выходил. Им двоим Бригитта и останется верна – морю и Рыбаку.

Он давно уже должен был вернуться. Солнце заходило за линию горизонта. Но дом стоял пустой. Зола в очаге не хранила тепло.

Шелла-Бригитта пошла вдоль берега – к камням. Там, на самом большом валуне, она увидела знакомую фигуру. Женщина поднялась на камни и села рядом. Рыбак не обернулся. Она положила голову на его плечо. Они молча провожали солнце, глядя, как последние дневные лучи играют в ряби морских вод. А потом Рыбак крепко сжал руку своей женщины и повел ее в дом.

Они были повсюду, эти узкие бумажные полоски. Бэль растерянно осмотрелась вокруг, а потом неожиданно для себя подняла одну и прочитала: «И как это может быть, что наша жизнь проходит?»

Интересный вопрос. Правда, как? Но ведь проходит же. Детство, юность, молодость… незаметно подступила зрелость, первые морщины в уголках глаз и лекарства.

Дни напоминали песчинки в часах, которые равнодушно и размеренно сыпались из верхней колбы в нижнюю. Безвозвратно.

Наверное, надо было положить бумажную полоску на место, но вместо этого Бэль аккуратно ее сложила и сунула в карман плаща.

Стоял сентябрь, такой, который она всегда любила, – бабье лето. Солнце припекало, на еще зеленую траву осыпались первые желтые листья, воздух был прогретым, но все вокруг уже пахло прощаньем. Вот и Бэль прощалась. Она бродила у самой кромки пруда в заброшенном уголке городского парка и хоронила свою прошлую жизнь, а как жить дальше – не знала.

Ничего страшного не произошло. Были дом, любимый муж, дети, работа, друзья… просто однажды она заболела. На смену привычным дням пришли визиты к врачам, консультации, бесчисленные анализы и, как логическое завершение истории, операция. Не рядовая, не стандартная, а такая, которую может сделать только врач с золотыми руками, и когда через несколько дней Бэль сумела впервые совершить несколько шагов без поддержки – она заплакала. Заплакала оттого, что ходит, что видит солнце, деревья за окном, мир, живет.

Август щедро засыпал палату душистыми яблоками и поздней малиной, и тогда Бэль решила во что бы то ни стало поправиться.

А потом вдруг радость ушла. Врачи говорили, что она перенесла тяжелейшую операцию и нужно время, друзья утверждали, что она герой, но как-то сочувственно качали головой, родители сходили с ума, звонили по несколько раз в день, интересовались, что болит, и строили предположения о том, каким еще врачам необходимо показаться.

Но Бэль точно знала, что у нее ничего не болит, во всем виноваты зеркало и таблетки. Однажды это происходит в жизни каждой женщины. Ты просыпаешься утром, встаешь перед зеркалом и вдруг видишь себя во всей неприглядности, понимая, что юность прошла, кожа начала увядать, и даже если объявить войну возрасту, уставив полочку в ванной батареей из самых хитрых нанобаночек, время не обмануть. Оно стремительно несется вперед. Отражение смотрит уставшими глазами, и надо как-то учиться принимать свой возраст, чтобы нести его достойно и красиво.

И, может быть, Бэль удалось бы улыбнуться зеркалу, взять телефон, чтобы бодрым голосом записаться на консультацию к дорогому и модному косметологу, только в решающий момент ее взгляд случайно упал на пузырек с таблетками, которые предстояло принимать пожизненно. Все будущее существование зависело теперь от четких дозировок и часов приемов маленьких горьких пилюль. Это было уже не просто противостояние возрасту, Бэль чувствовала себя инвалидом, которому искусственно поддерживают жизнь.

Все чаще стали посещать воспоминания, все страшнее становилось заглядывать вперед. Будущее казалось совсем беспросветным.

…и как это может быть, что наша жизнь проходит?

Только Олег по привычке продолжал звать ее Бэль – красавица ^[13]. Он был единственным, кто никак не отреагировал на произошедшее. Вернее, отреагировал, но по-деловому. Исправно навещал в больнице, целовал и помогал делать первые шаги, купил эти самые таблетки, отправил детей к своей маме, потому что в первое время Бэль едва ли могла управиться с двумя. Она очень быстро уставала. Муж даже старался готовить ужины. Но не жалел. Он был спокоен и невозмутим, словно ничего и не произошло, словно жизнь шла своим обычным чередом.