1918 год: Расстрелянное лето - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Тюрин cтр.№ 59

– Руки убрал от пакета, – спокойно сказал я главарю, стоявшему у стойки. – А теперь пошли вон отсюда!

Растерянность у бандита уже прошла, но при этом он без малейшего промедления сделал то, что ему было приказано. Звериное чутье опытного уголовника подсказало ему, что перед ним стоит хищник сильнее его. Когда за витриной простучали лошадиные копыта, я огляделся и сказал:

– Какие красивые вещи у вас в лавке, Абрам Моисеевич! Прямо глаз радуют.

Вот чего я не ожидал, так это хлопанья в ладоши и ехидного до предела голоса хозяина лавки:

– Браво! Отлично поставленный спектакль! Браво!

Подобный вариант я никак не мог просчитать заранее и поэтому растерянно уставился на старика. Тот, похоже, оказался неплохим психологом и уже удивленно уставился на меня:

– Так… вы… не с ними? Как-то даже странно…

– Вы поставили меня вровень с этими базарными сявками? Столько лет на свете прожили, Абрам Моисеевич, а разбираться в людях так и не научились. Ай-яй-яй!

– Извините великодушно старика. Черт попутал, – он прищурил глаза, с минуту пристально вглядывался в меня, потом сказал: – Не полицейский и в жандармах не служили. Значит, бывший офицер. Войну прошли. Лицо равнодушное, а глаза холодные. Вот только непонятно, где служили. Уж больно вы прытки и сноровисты.

– Какая разница. Поговорить надо.

– Можно и поговорить, – усмехнулся старый еврей. – Только для начала мне хотелось бы знать, кто направил вас ко мне?

– Извините, но не могу сказать. Слово дал.

– Почему-то я так и подумал. Так какое дело привело вас ко мне?

Я вытащил из кармана с десяток монет, которые взял из коллекции, и разложил их на прилавке. Стоило хозяину лавки их увидеть, как его глаза сразу загорелись. Нащупав и достав из-под прилавка лупу, хозяин лавки, больше не обращая на меня внимания, стал изучать древние монеты. Прошло минут пять, когда я уже хотел напомнить о себе, как вдруг прозвучал дверной колокольчик, и мы с антикваром мгновенно подняли головы, чтобы увидеть на пороге открывшейся двери молодую женщину. Это была… Катя. Увидев меня, она на секунду замерла в растерянности, но затем прошла вперед и остановилась в шаге от меня. Не успел старик Абрам открыть рот, как я сказал:

– А еще говорят, что Москва большой город.

– Вот уж никак не ожидала вас когда-нибудь снова увидеть, – оправившись от растерянности, несколько резко ответила мне Катя.

– В свое оправдание могу сказать, что слово свое держу и вас не преследую. Скорее уж вы меня.

Молодая женщина отвечать мне не стала, а перевела взгляд на антиквара:

– Здравствуйте. Мне посоветовали обратиться к вам.

– Здравствуйте, сударыня. Могу я узнать, кто вам дал подобный совет?

– Хозяин ломбарда на Никитинской улице. Семен Кувардин.

– Ах, Сема! Как же, знаю-знаю. Так чем я могу вам помочь, сударыня? – поинтересовался Абрам Моисеевич.

– Вы не могли бы оценить… – тут она достала из сумочки футляр, обшитый черным бархатом, и положила его на прилавок, – вот это.

– Одну минуточку, милостивая сударыня, и я вами займусь, – хозяин лавки повернулся ко мне. – Мне интересно ваше предложение, молодой человек, поэтому прошу вас, посидите какое-то время вон в том кресле.

Медленно, по одной, я собрал с прилавка монеты, ссыпал их в карман и пошел в глубину магазина, к креслу, стоявшему среди остальной антикварной мебели. Разглядывая старинные вещицы, время от времени я бросал взгляды на точеную фигурку женщины.

В чем заключается ее горе, мне было неизвестно, но то, что она отчаянно нуждается в деньгах, было очевидно. Я мог себе в этом признаться: она мне нравилась и как женщина, и как сильный духом человек.

– Этого мало! – неожиданно донесся до меня ее вскрик. – Это только половина суммы настоящей стоимости!

– Вам никто больше не даст, сударыня! Время не то! – вслед за ней повысил голос старый еврей.

Ответом стало громкое всхлипывание. Катя поднесла платок к глазам. Я поднялся с кресла, подошел к прилавку. Старик переминался с ноги на ногу за своим прилавком, приговаривая:

– Не надо, голубушка. Не надо плакать.

Слегка обняв молодую женщину за плечи, я осторожно притянул ее к себе, и она словно ожидала этого, прильнула к моей груди, не отрывая рук от своего заплаканного лица.

– Не надо, хорошая моя, плакать. Все будет хорошо. Обещаю. Все будет хорошо, – тихо приговаривал я, одновременно гладя ее по спине рукой.

Спустя несколько минут, когда она перестала вздрагивать, а всхлипы почти прекратились, я отстранил Катю от себя, потом достал из кармана сухой носовой платок.

– Успокоились? Вот и хорошо. Возьмите сухой носовой платок, он совершенно чистый, и приведите себя в порядок, а я пока улажу свои дела. И знаете что, вы пока посидите в том кресле. Уверяю вас, оно очень удобное.

Молодая женщина растерянно посмотрела на меня, но не стала проявлять свой характер, взяла платок, отошла и села в кресло. Как только она устроилась, я тихо сказал:

– Абрам Моисеевич, у меня есть немного таких вещей, как этот гарнитур.

При этом я ткнул пальцем в открытый футляр, так и оставшийся лежать на прилавке.

– А монеты… Это все, что вы мне можете предложить?

– Не волнуйтесь. Там большая коллекция. Даже навскидку – там не менее трехсот монет.

– Это коллекция Барницкого?

– Понятия не имею. Знаю только одно: у тех господ, у которых я взял эти монеты, нет ни вкуса, ни чести, ни совести, и уж тем более нет каталога со стоимостью коллекции и фамилией владельца.

– Даже так? – несколько удивленно посмотрел на меня хозяин лавки. – Приносите. Думаю, мы договоримся.

– Договоримся. Хм. Это довольно расплывчато, не правда ли? Мне надо знать прямо сейчас: вы дадите честную цену, или мне не теряя времени, поискать других покупателей?

– Я вам дам лучшую цену в этом городе. Никто не даст больше меня. Даю вам свое честное слово. Вас это устраивает?

– Мне сказали, что на ваше слово можно положиться. Приду часам к десяти, – сказал я, затем подойдя к сидевшей Кате, подал ей забытый футляр с драгоценностями, затем руку. – Идемте, Екатерина Михайловна.

Попрощавшись с хозяином лавки, мы вышли на улицу.

– Мне очень стыдно перед вами, – сказал молодая женщина, не успев сделать и десяти шагов. – Простите меня, пожалуйста. Последние дни я словно сама не своя.

– Ничего, с кем не бывает. Сколько вам нужно денег?

Катя резко покраснела, какое-то время молчала, нервно перебирая пальцами ручки сумочки, потом тихо ответила:

– Семьдесят пять тысяч рублей. Двадцать пять тысяч я набрала.