Вербовщик. Подлинная история легендарного нелегала Быстролетова - читать онлайн книгу. Автор: Иван Просветов cтр.№ 58

Страница

У старшего следователя Соловьева (на лицо неприятного настолько, что Быстролетов мысленно окрестил его Жабой) имелось превосходное чутье на классовых врагов. Политрук в гражданскую войну, он затем служил в Особых отделах полпредств ОГПУ на Дальнем Востоке, в Северном крае и в Оперотделе УНКВД Автономной республики немцев Поволжья. В мае 1937 года получил направление в Главное управление госбезопасности (большая честь!). Как опытному особисту, ему доверили ряд подозреваемых в военном заговоре – все сознались во вредительстве с целью подрыва обороноспособности СССР. Сидевший рядом с Соловьевым «миловидный человек» совсем недавно получил звание и был назначен следователем. Поэтому младший лейтенант Шукшин просто слушал и старательно записывал.

Протокол допроса Быстролетова датирован 22 декабря 1938 года. Он начинается с отказа подследственного признать свою вину:

Быстролетов в очередной раз пересказал историю своих скитаний и остановился на том, что в Праге учился на средства Русского комитета МИД Чехословакии – такую стипендию получали многие.

Но за уточняющим вопросом «С какой целью Русский комитет выдавал стипендии?» вдруг следует ответ:

Дмитрий Александрович вспоминал:

В своих воспоминаниях Быстролетов так и не решился сказать, что сломался в течение суток. Его собственноручные показания датированы тем же 22 декабря. Уже будучи в лагере, он написал просьбу о пересмотре дела:

Письменное признание – это восемь листов, заполненных дергаными, корявыми строчками. Буквы скачут в каждом слове: очевидно, их выводила рука, еле держащая перо. На основе этих показаний младший лейтенант Шукшин потом составил протокол допроса, подобрав к каждому соответствующий вопрос. В объяснениях Быстролетова теперь имелись нужные следствию факты и логика. Выяснилось, что он не мог простить советской власти потерю капитала во время революции (мать копила деньги на обучение в университете) и рухнувшие надежды стать богатым буржуазным специалистом. Потому и согласился на предложение эсера Свияженинова вступить в контрреволюционную организацию. Все, кто в ней состоял, были так или иначе озлоблены против Советской России: одни – как белогвардейцы с дворянским или казацким прошлым, другие – как выходцы из богатых семей. Своей главной целью организация ставила нанесение вреда СССР в сотрудничестве с чешской разведкой, чтобы в дальнейшем установить там политический режим по эсеровской программе. Ради этого она мешала борьбе с белой эмиграцией, вела враждебную пропаганду среди тех, кто был положительно настроен к советской власти, и вербовала агентов для заброски в СССР. В частности, сам Быстролетов «рисовал жизнь в СССР таким образом, чтобы отбить у эмигрантов желание вернуться», а для шпионской работы завербовал архитектора Несиса из молодых эмигрантов и бухгалтера Тверского из советского торгпредства.

Дмитрий Александрович умолчал, что познакомился с Назимом Несисом – учащимся Пражского политеха – во время студенческого съезда в Москве. И если Быстролетов согласился стать секретным сотрудником ИНО ОГПУ, то Несис – Разведупра РККА. Ему помогли открыть в Праге небольшую архитектурную фирму, под крышей которой фабриковались паспорта и иные документы по заданиям разведки и Коминтерна. В 1929 году Несис вместе с женой вернулся в СССР и сделал блестящую карьеру: возглавил 1-ю Архитектурно-планировочную мастерскую НККХ СССР, руководил реконструкцией курорта Сочи-Мацеста. Его арестовали в феврале 1938 года, когда в мастерской проектировали дачу для Сталина в Абхазии, быстро осудили и расстреляли как румынского шпиона (он родился и вырос в Бессарабии). Для Соловьева всё складывалось наилучшим образом: одни «факты» подтверждали другие.

Зачем Быстролетов на самом деле ездил в Москву в 1925 году – Соловьева не интересовало. Конечно же, чтобы передать инструкции уже переброшенным членам союза «усилить борьбу». А в 1928-м он «привез» еще и деньги, а обратно «доставил шпионские сведения», полученные от Свияженинова, Быховского и других. «Шпионил» и «вредил» он и в пражском торгпредстве: «передавал» чехам сведения о планах закупок и продаж, в экономическом бюллетене «помещал статьи с ложной информацией». Когда окончательно вернулся в СССР – поначалу радовался разрыву связей с эсерами (ведь «мои соучастники здесь уже были арестованы»), но материальные лишения объективно подготовили его для новой вербовки и продолжения антисоветской работы. Вышло так, что он пересекся с английским шпионом Колениусом. ^[310]

Страница