Индийский хлопок и британский интерес. Овеществленная политика в колониальную эпоху - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Сидорова cтр.№ 14

Страница

Решая свои политические, дипломатические, стратегические задачи по поддержанию баланса сил на полуострове, расширению своих владений, усмирению противников, британцы нарисовали карту, на которой все эти силы, союзники и соперники предстали в графическом изображении: цвете, пропорциях и масштабе, удобных для восприятия человеческим глазом. С помощью карты Нагпур, лежащий в центре Индии, стал досягаемым. В приложении Рэннел дал таблицы дистанций от 12 первичных точек до других населенных пунктов. Среди этих 12 главных городов был и Нагпур, который Рэннел связал точными расстояниями в британских милях с 96 точками на карте [Там же: 247]. Сам Рэннел покинул Индию в 1782 г., обследование территорий продолжалось при следующем главе Топографической службы – полковнике Томасе Колле (1777–1788), который скомпилировал «двадцать страниц Атласа Индии в одну карту меньшего размера. В 1787 г. правительство Бенгалии заказало ее копию в масштабе 1°=1 дюйм для того, чтобы повесить ее в Зале совещаний и постоянно с ней сверяться» [Маркхэм 1878: 56].

После окончания Третьей англо-майсурской войны и заключения Серингапатамского мира в 1792 г. последовал период относительного затишья. Британцы не выслали в Нагпур на смену Форстеру другого резидента. Вместо этого бенгальские власти, воодушевленные успехами Джеймса Рэннела, решили с разрешения Рагхуджи II направить «небольшую экспедицию для исследования дороги через те части Индии, которые лежали между Бераром, Ориссой и Северными Сиркарами [Блант 1930: 91]. 28 января 1795 г. капитан Дж. Т. Блант в сопровождении джамадара ^[69] и 30 сипаев отправился в путь. Вообще официальным сюрвейерам вменялось в обязанность вести дневники путешествий. Вот одно из первых распоряжений Рэннела для них: «Вы должны будете описывать местность, которую пересекаете, продукцию, производимую там, перечислять названия всех без исключения деревень и фиксировать все, что может показаться примечательным. Копию журнала с планами рек и ручьев вы должны передать мне» (цит. по [Исторические записки 1945: 195]). В 1794 г. Рэннел ужесточил правила и издал приказ о том, чтобы «все сюрвейеры передавали планы, точные и аккуратные копии книг с полевыми наблюденими, содержащие все первоначальные измерения с помощью колес (шагомеров. – С. С.) или цепей и любые записи. Он добавил, что «ни один сюрвейер не может считать свою миссию исполненной до тех пор, пока он не предоставит такие журналы» (цит. по [Там же: 196]). Он также предлагал не выплачивать им вознаграждения, пока бумаги не окажутся в офисе Рэннела. Непосредственно Бланту он объяснял: «Так как многие сюрвейеры, как бы тщательно они не исполняли свою работу, дают повод подозревать их в совершении крупных ошибок по части географии…, я заклинаю вас любой ценой сделать правильную копию своего журнала и планов после возвращения» (цит. по [Там же]). Изведанную им часть Индии Блант «доставил» в виде «Рассказа о путешествии из Чанаргхара в Йертнагудам» ^[70].

На этот раз экспедиция пошла не по «обычному» пути из Калькутты через Каттак, Сонапур, а выбрала совсем иной маршрут, стартовав из Чанаргхара, «города-крепости в районе Аллахабада на южном берегу Ганги… в 574 милях (через Бирбум) или 469 милях (через Муршидабад) от Калькутты» [Гамилтон 1815: 285]. Т. е. Блант вступил на территорию Нагпурского княжества с севера и планировал двигаться почти строго на юг. 1 марта Мотилал, раджа Каргамаха поведал ему, что «все страны, окружающие его владения, совершенно дикие, и что никогда путешественники не забредают в эти края, за исключением редких индусских пилигримов, идущих к святым местам на Соне и Нармаде» [Блант 1930: 114]. Спустя десять дней и еще несколько десятков миль дороги бродячий факир выразил удивление по поводу намерений Бланта идти дальше вглубь страны, «где живут только дикие животные, демоны и гондские варвары» [Там же: 119]. Когда 13 марта Блант, через 44 дня и 296 миль от начала пути, достиг Ратанпура, столицы Чхаттисгарха, местный субедар был потрясен его путешествием «через унылые дебри и скалистые перевалы» [Там же: 120]. Да и сам Блант писал, что после Ратанпура «наслаждался комфортом пути, от которого почти отвык, и довольно скоро позабыл о лишениях, пережитых во время перехода через пустыни и горы Кореи, Каргамаха и Махтина», где они регулярно испытывали нехватку еды и воды [Там же: 127–128]. В середине пути ему пришлось уйти с намеченного маршрута, чтобы избежать встречи с воинственными племенами и другими опасностями: «Если бы мы держались южного направления, отклонение составило бы не более восьми градусов. Но окольные пути, которые мы вынуждены были выбирать, чтобы проникнуть в глубь страны, удлинили дорогу до 1125 британских миль» [Там же: 173]. Таким образом, он прошел через земли Кореи, Каргамаха, Махтина, Чхаттисгарха, Райпура, Канкера (в 70 милях от Нагпура), Бастара, Визагапатама ^[71]. 21 мая он ступил на территорию Ост-Индской компании, а 24 мая, спустя четыре месяца после начала путешествия, прибыл в Раджамандри на реке Годавари, значительно южнее Каттака.

Блант, так же, как и другие путешественники, практически ничего не рассказал об экипировке экспедиции. По случайным замечаниям можно узнать, что двигались они на верблюдах и лошадях, вместе с ними шел навьюченный скот, одновременно обеспечивавший их в дороге и молоком, и мясом. С собой у Бланта был телескоп, о других измерительных инструментах он, к сожалению, ничего не сообщил. Повествование выстроено по привычной схеме: поименное перечисление пройденных населенных пунктов, иногда с указанием расстояний, описание ландшафта и рельефа местности и связанных с продвижением сквозь них трудностей, вкрапления исторических экскурсов, касающихся того, когда и при ком те или иные земли попали под контроль Нагпура, словесные (а иногда и карандашные) зарисовки городского и деревенского быта, образа жизни местных жителей, их способов коммуникации с европейцами, архитектурных достопримечательностей.

Свидетельства Бланта оказались более многословными, подробными и эмоциональными, чем предыдущие тексты:

Такая словоохотливость автора принесла свои плоды: теперь группа двигалась не по абстрактным лесам и джунглям, а по тем, в которых росли пипал ^[72], бамбук, манго, баньян, мадука и многие другие. А в тех случаях, когда его знаний не хватало, чтобы описать увиденное, он наперекор своей беспомощности собирал коллекцию диковинок: «С того момента, когда мы вступили на земли Кореи, мне стали встречаться очень красивые цветущие кустарники, которые были мне незнакомы. Не обладая достаточными знаниями в области ботаники, чтобы решить, к какому классу они относятся, я постарался собрать семена каждого вида в надежде, что, если почва и климат не окажутся неприемлемыми, я смогу насладиться их цветением где-нибудь на территории Компании» [Там же: 118].

Страница