Время магов. Великое десятилетие философии. 1919-1929 - читать онлайн книгу. Автор: Вольфрам Айленбергер cтр.№ 45

Cтраница 45

Но здесь, как раз потому, что пишет необычнайно вежливо и осторожно, Кейнс промахивается с нужным тоном, а главное, с решающим делом Витгенштейна. В июле 1924-го Витгенштейн отвечает:

Стало быть, пока что Витгенштейн в Кембридж не возвращается. Однако в этих письмах уже раскрывается то главное противоречие, которое все следующие годы, вплоть до настоящего возвращения – а фактически и долгое время после, – будет постоянно отягощать взаимные надежды: Витгенштейн хочет вернуть себе друзей, а Кембриджская группа – своего эпохального философского гения. Ради этого она готова сделать всё, что в ее силах. Да и Витгенштейн проявляет удивительную гибкость. Он согласился бы даже вернуться к философии. В конце концов, всё лучше, чем сидеть в пухбергской келье и ждать, пока одинокий рассудок совсем покинет его.

Само собой разумеется, что в Библиотеке Варбурга Кассирер лично сопровождает своего гостя, приехавшего из Марбурга и только что назначенного профессором. Накануне вечером, 17 декабря 1923 года, Хайдеггер по приглашению гамбургского отделения Кантовского общества, которое возглавляет Кассирер, выступил с лекцией о задачах и путях феноменологических исследований. Учитывая редкостные сокровища в шкафах и на стеллажах, теперь можно углубить начатый накануне вечером разговор. Конечно, Кассирер согласен с главным тезисом своего гостя: нельзя целиком и полностью оставлять вопросы об основах человеческой связи с миром эмпирическим наукам – таким, как психология, антропология или биология. В конце концов, например, понятийная форма мифа как предшествующий по времени способ культурного постижения действительности определяется фундаментально иными категориями и допущениями, нежели форма научной картины мира.

Безусловно, кивает Хайдеггер, как раз с помощью таких «первобытных феноменов» можно показать искажения, существующие в самоистолковании Dasein. С другой стороны, сосредоточенность на мифической форме мышления всегда грозит опасностью спутать первобытное с изначальным. Если вдуматься, разве не зиждется само использование знаков в мифе на некой форме открытости мира, которую он (миф) не порождает сам, а, скорее, особенным образом толкует? И если так, то не нужно ли при описании обретения по-настоящему изначального понятия мира вести о нем речь в его повседневном смысле? То есть как о главной ориентации, которая дана человеческому бытию и должна быть раскрыта еще до всякого символического формообразования? Разве первобытному присутствию (Dasein) повседневность не знакома так же, как и современному научному?

«Конечно, – отвечает Кассирер, когда в конце экскурсии оба вновь останавливаются у тематического шкафа „Символ“, – только не до и не вне всякой символизации. Иначе как можно было бы вообще помыслить и объяснить ориентацию, столь очевидную в повседневности?» – «Вот именно этот вопрос я тоже задаю себе», – отвечает Хайдеггер с язвительной усмешкой.

Так или примерно так могла бы происходить первая личная дискуссия между Хайдеггером и Кассирером тогда в Гамбурге, в Библиотеке Варбурга. Во всяком случае, таков контекст, в котором Хайдеггер позднее в «Бытии и времени» – главной своей работе – вспомнит об этой встрече зимой 1923 года ^[171].

Весьма и весьма вероятно также, что во время экскурсии Хайдеггер спросил о подлинном основателе и главе Библиотеки. Аби Варбург? Он еще жив? И если да, то где он живет и как?