Музеи смерти. Парижские и московские кладбища - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Матич cтр.№ 8

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Музеи смерти. Парижские и московские кладбища | Автор книги - Ольга Матич

Cтраница 8
читать онлайн книги бесплатно

II. Парижские кладбища

В городах усопших обычно хоронили по христианской традиции – в земле, прилегающей к церкви. Мертвые парижане находились среди живых вплоть до Французской революции. Причем еще в конце Средневековья многие церковные погосты превратились по совместительству в светское пространство – по ним гуляли, на них торговали. Филипп Арьес пишет, что старые кладбища стали общественным форумом и местом встреч, а также рынком.

Католическая церковь всячески старалась изменить подобное отношение к кладбищу, но ни она, ни административные власти не преуспели в своих попытках урегулировать кладбищенский обиход местного населения. Противостояние установившейся народной практике продолжалось в течение нескольких столетий, и лишь в конце XVIII века власти сумели навести порядок, в 1780 году запретив захоронения в черте французских городов. Однако новым правилам воспротивилась церковь: кладбищенские услуги хорошо оплачивались – в форме пожертвований или оплаты похорон и захоронений [45].

До конца XVIII века самых знатных и богатых парижан обычно хоронили в самой церкви, всех остальных – в отдельных могилах на кладбище. Как я пишу, из‐за нехватки места для новых захоронений старые останки регулярно выкапывались и складывались по периметру кладбищенских стен в специально построенных для этого галереях – charniers (покойницкие). Останки бедняков ожидали общие могилы, иногда столь глубокие, что в них помещалось до 1500 трупов. Во время эпидемий чумы между XIV и XVII веками уровень смертности вырос и все кладбища, находившиеся в черте Парижа, оказались донельзя переполненными. Со временем покойницкие превращались в ossuaries (ко́стницы); иногда из костей создавали своего рода архитектурное украшение. Если и оссуарии переполнялись, кости из них выпадали на территорию кладбища, создавая макабрическое зрелище.

Старейшее парижское кладбище – кладбище Невинных (Cimetière des Saints-Innocents) – возникло в XII веке рядом с главным рынком Les Halles (Ле-Аль), в районе, который потом стал называться «чревом Парижа», то есть в самом центре города на правом берегу Сены. Одной стороной оно выходило на улицу Сент-Дени (St. Denis), где располагалась церковь Невинных [46]. Как и всюду, знатных и богатых хоронили в ней, других – в часовнях, находившихся в аркадах под покойницкими; в XVII веке захоронение в часовнях стоило 28 франков [47].

Как я пишу, Арьес утверждает, что в общих могилах на кладбище Saints-Innocents, которое он называет «плотоядным», превращение трупа в одни кости длилось всего 24 часа [48]; другие называют более длительные сроки. Некоторые современники уже в те времена считали землю, в которой разлагались человеческие трупы, прекрасным удобрением (напоминаю читателю о современных экологических кладбищах, см. с. 25).

На кладбище Невинных занимались торговлей (в том числе по причине близости рынка), что не было исключением из правил: то же самое происходило и на других парижских кладбищах. В XVIII веке на Saints-Innocents возникли своеобразные торговые ряды, где продавалась одежда, например дамские шляпы и белье, подержанные вещи, книги и гравюры. Кладбище также было местом народных сборищ: оно могло служить как для детских игр или свиданий, так и для непристойных занятий, например проституции [49]. Не имевшие лицензии писари по дешевке составляли на плоских надгробиях «нелегальные» контракты и прочие документы. На кладбище всегда находились нищие, которые часто там и ночевали.

Таким образом, среди выпавших из переполненных оссуариев костей шла обычная светская жизнь. Она приостанавливалась только для погребений, а в остальное время кладбище Невинных служило пристанищем для самых разных форм повседневности.

Гравюра «Cimetière des Saints-Innocents» (около 1550) была воссоздана Теодором Хоффбауэром во второй половине XIX столетия (ил. 1). Мы видим кости: и собранные в ко́стницах над аркадами под крышей, и разбросанные по кладбищу – а также черепа, сложенные в кучки. Слева могильщики: они или копают новую могилу, или выкапывают останки из старой; справа мертвое тело опускают в окруженную монахами и другими священнослужителями могилу, к ним движется похоронная процессия. Посередине – строение под заостренной крышей и с пристроенной лестницей: оно предназначено для проповеди. Кое-где сидят нищие. Это жанровое изображение кладбищенской жизни. В конце существования кладбища Невинных там в основном находились братские, или общие, могилы, ставшие с середины XVIII века источником трупов для кладбищенских воров: они похищали хорошо сохранившиеся «кадавры» для анатомирования в научных целях или для учебных занятий.

Музеи смерти. Парижские и московские кладбища

Ил. 1. Кладбище Невинных. Ок. 1550. Гравюра работы Хоффбауэра


Самые старые изображения танца смерти (danse macabre, первая половина XV века) располагались на стенах самой длинной галереи – галереи Белошвеек (под арками), и это вполне соответствует репутации кладбища. На рисунке неизвестного автора (ил. 2) мы видим две фрески. На каждой из тридцати панелей гротескные скелеты изображены вместе с живыми людьми, что напоминает memento mori (помни о смерти), а в День всех святых (ил. 3) выносилась почти полутораметровая скульптура разлагающегося тела под названием «Смерть святого Невинного» (около 1530), которая теперь находится в Лувре. Одна из формулировок memento mori гласит: «ты есть лишь пепел и, как и я, станешь пищей для червей».

В отличие от последующих эпох некоторые изваяния того времени изображали макабрические, но и вполне реальные физиологические последствия смерти. Скульптуру лежащего разлагающегося тела называли transi (от лат. transit); это один из видов надгробных памятников позднего Средневековья и Возрождения в жанре memento mori. Здесь (ил. 4) мы видим транзи XVI века – «человек, изъеденный червями», – который находится в Бельгии [50]. Надгробия в этом жанре часто сопровождались изображениями Христова воскресения, что с точки зрения христианской иконографии, возникшей в эпоху Просвещения, представляется вполне парадоксальным совмещением. Человек Возрождения спокойно воспринимал макабр, по словам Жюли Сингер, все кладбище Невинных можно назвать своеобразным memento mori [51].

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию