Прибалтика. 1939–1945 гг. Война и память - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Кантор cтр.№ 74

Принципиально важно отметить: Сталин лишь единожды принял Снечкуса, Калнберзиньша и Каротамма, причем всех одновременно, – 16 августа 1944 г.⁶ Прибалтийский вопрос был для вождя решен как на международном уровне, так и на внутреннем, – и в дальнейшем первому лицу государства более не имело смысла фиксировать на нем свое внимание или, как минимум, это внимание демонстрировать.

Осенью 1944 г. встал вопрос об ускорении советизации прибалтийских республик. Положение в них рассматривалось на трех заседаниях Оргбюро ЦК ВКП(б): 30 октября 1944 г. было принято решение по Эстонии, 1 ноября – по Литве, 3 ноября – по Латвии. Эти документы имели большое значение для стабилизации социально-политической ситуации в регионе в последующие годы. Для местных властей решения Оргбюро стали непосредственной инструкцией к действию. В них была подробно расписана широкая программа мер, нацеленных на успешную советизацию республик и, что еще важнее, механизмы контроля со стороны Москвы⁷.

В 1944 г. было принято постановление о создании республиканских комиссариатов обороны и иностранных дел⁸. Руководители региона восприняли этот шаг как расширение границ своей власти⁹. Воодушевленное правительство Эстонской ССР было готово играть по правилам. Оно даже попыталось продвинуть Х. Крууса (министра иностранных дел Эстонской ССР) на пост заместителя комиссара иностранных дел СССР и создать свою республиканскую Эстонскую Красную армию¹⁰. Разумеется, к таким «играм» союзное правительство отнеслось с закономерным подозрением: восстановление национальных, пусть и «республиканских» армий, было нежелательным по вполне очевидным причинам. Кроме того, исключения из общесоюзных правил, сделанные для Прибалтики, спровоцировали бы неудовольствие остальных республиканских элит.

Москва нуждалась в дополнительном органе, который мог бы держать под контролем процесс советизации. Кроме того, в советской Прибалтике должна была проводиться такая политика, с которой до этого местные власти не сталкивались. Республиканское руководство, по мнению Москвы, нуждалось в инструкциях: точнее, в прямых указаниях и даже в тех, кто будет эти указания проводить в жизнь. Характерно, что эту точку зрения поддерживали и местные функционеры, например, партийный руководитель Латвийской ССР Я. Калнберзиньш уже тогда сигнализировал в Кремль, что самостоятельно осуществить советизацию не удается, поэтому требуется «кадровая помощь»¹¹.

В ноябре – декабре 1944 г. в каждой из трех республик были воссозданы Бюро ЦК ВКП(б), призванные выполнять контрольно-консультативные и другие вспомогательные функции. (18 сентября 1940 г., как упоминалось в гл. I, Политбюро приняло постановление о составе руководящих структур компартий Латвии, Литвы и Эстонии – Бюро ЦК). Для тогдашней организационной структуры коммунистической партии они были исключительными: наличие подобных органов не было предусмотрено ни одним внутрипартийным нормативным документом. Бюро ЦК ВКП(б) по Эстонии и Литве были созданы постановлением ЦК ВКП(б) от 11 ноября 1944 г., а Бюро ЦК ВКП(б) по Латвии – постановлением от 29 декабря 1944 г.¹² На всех этих проектах есть виза Сталина – «за»¹³. Разумеется, утверждение документов с такой визой было лишь формальностью.

Каждое Бюро состояло из пяти человек: председателя, его заместителя, уполномоченного НКВД и НКГБ по соответствующей республике, первого секретаря ЦК компартии и руководителя Совнаркома республики. Латвийский партийный лидер Я. Калнберзиньш, вернувшись из поездки в Москву, на совещании, состоявшемся 6 ноября 1944 г., гораздо более открыто говорил о подоплеке создания республиканских Бюро. Он сообщил присутствующим, что эти органы созданы, чтобы помочь руководству Латвии превратить ее в союзную республику по модели других советских республик, и добавил: «Если мы сами этого не сделаем, они найдут людей, у которых рука не дрогнет»¹⁴. В своем выступлении на пленуме ЦК КП(б) Эстонии, прошедшем в начале декабря 1944 г., Н. Каротамм подчеркивал: «Назначением этого Бюро является руководство выполнением всех задач, стоящих перед КП(б) Эстонии, оказание помощи в улучшении работы, исправление ошибок, преодоление недостатков, имеющихся в работе, и подъем всей работы на должный большевистский уровень»¹⁵. Замысел создания Бюро ЦК ВКП(б) по Литве М. Суслов пояснил на пленуме ЦК КП(б) Литвы в конце декабря 1944 г. Московский эмиссар отдельно обосновал создание Бюро ЦК ВКП(б) по Литве тем фактом, что местная партийная организация и ее члены еще очень молоды и неопытны, чтобы выполнять стоящие перед союзной республикой «исключительно великие и сложные» задачи. Поэтому для поддержки местных партийных организаций и было нужно создать в ЦК ВКП(б) Бюро ЦК ВКП(б) по Литве, чтобы возрастить местных деятелей и укрепить партийные организации¹⁶.

Заслуживает внимания и открытое выступление председателя Бюро ЦК ВКП(б) по Эстонии и Латвии Н. Н. Шаталина перед партийным руководством Эстонской ССР в первых числах декабря 1944 г. Уже в начале своего доклада он сообщил, что в Эстонии необходимо в самый короткий срок водворить «настоящий советский порядок». Далее он подчеркнул, что, хотя на территории республики советская власть и существует, но ее еще следует окончательно «укрепить». Докладчик упомянул, что советская власть пришла в Эстонию в 1940–1941 гг. «некоторым особым образом», и здесь не произошло «основательного разрушения буржуазного строя». К 1941 г. в эстонском обществе осталось много «буржуазных пережитков», многое было восстановлено немцами, которые добавили еще и другие «фашистские элементы»¹⁷.

Указания Москвы принял и министр иностранных дел Эстонии Х. Круус, заявивший: «В грандиозной программе создания Советской Эстонии на первом месте стоит вопрос о преобразовании наших людей, а также политическое, идеологическое и духовное преобразование всего общества в целом»¹⁸. По словам Крууса, нужен «новый человек, который будет свободен от оков ядовитых предрассудков прежнего буржуазного строя, особенно же от предрассудков, внушавшихся и распространявшихся фашизмом». Эстонским «ядовитым сорняком» был, по мнению Х. Крууса, буржуазный национализм, борьба против которого справедливо признается ЦК ВКП(б) «одной из первейших задач». Он призывал всех: «Мы должны чистить и чистить. <…> 1944 год должен стать для нас годом работы по очищению. И мы очищаемся не символическим, а очень даже практическим образом». «Перед нами стоит задача полностью очистить наше общество от духовной грязи фашизма и буржуазного национализма»¹⁹. Местные руководители, как видно, не только отлично воспринимали указания центра, но и стремились предвосхитить их. Вне зависимости от того, искренне ли или из карьерных соображений они делали это, их ответственность за происходившее в республиках в русле советизации труднооспорима.

«Борьба с национализмом» стала важнейшей задачей идеологической работы. В ее контексте прошло совещание историков в мае – июне 1944 г. при ЦК ВКП(б)²⁰. Было принято несколько партийных постановлений, призванных устранить недостатки в исторических трудах по древним периодам истории отдельных народов СССР²¹.

Обычно Москва придерживалась принципа, что партийный руководитель республики должен быть представителем титульной национальности. Прибывшие в Прибалтику представители союзного центра, как и их предшественники – уполномоченные в 1940 г., – получили инструкции, предписывающие избегать прямого нажима на республиканские власти и работать с ними в режиме диалога, однако первый и решающий голос в этом диалоге был московский. Появление «московских товарищей» было воспринято местными партийными элитами с отчетливым напряжением. Общую тревогу выразил первый секретарь ЦК КП(б) Литвы, прямо спросивший председателя литовского Бюро: «Не означает ли Ваш приезд, что теперь руководящую роль будут играть русские товарищи?»²².