Чан Кайши - читать онлайн книгу. Автор: Александр Панцов cтр.№ 140

Чан был недалек от истины. Концепцию двух Китаев вовсю проталкивал Дин Раск, ставший в январе 1961 года госсекретарем в администрации Кеннеди. Чан, конечно, не знал, что Эйзенхауэр, покидая Белый дом, сказал Кеннеди, что «хотя он и будет поддерживать его в общих вопросах внешней политики, но решительно выступит против любых попыток новой администрации признать Пекин и посадить материковый Китай в Организацию Объединенных Наций». Не знал Чан и того, что получив незначительный перевес в голосах на выборах, Кеннеди «проявлял большую осторожность в выборе вопросов, по которым готов был дать бой». Но осторожность он проявлял только в начале президентского срока. Скорее всего, у него просто не хватило времени внести принципиальные изменения в китайскую политику Вашингтона. По воспоминаниям его помощника Артура Мейера Шлезингера-мл., Кеннеди никоим образом не отбросил идею «двух Китаев» и признания КНР. «Это на самом деле бессмыслица — то, что Тайвань представляет Китай», — говорил он членам своей администрации в 1961 году, отложив признание КНР до окончания выборов в американский Конгресс в ноябре 1962 года.

В 1961 году Кеннеди добился лишь того, что Чан очень неохотно согласился дать указание своему представителю в Совете Безопасности воздержаться при голосовании вопроса о принятии в ООН Монголии. Чан был недоволен поведением Кеннеди в этом вопросе, так как по-прежнему считал Монгольскую Народную Республику частью Китая, несмотря на старый, 1945 года, договор с Советским Союзом, который он, понятно, считал недействительным. Тем не менее он вынужден был подчиниться президенту США.

Не понравилось Чану и то, что в 1962 году Кеннеди открыто дал понять и СССР, и Китаю, что поддерживать Чан Кайши во всех его «авантюрах» в отношении материкового Китая он не будет. Это обидело престарелого генералиссимуса, посчитавшего, что друг не должен «открыто объявлять врагу о том, что США не будет помогать» своему союзнику.

Между тем в 1961 году в семье Чана опять произошли радостные события. 21 марта у внука Чана — Алена и его жены Нэнси родилась дочь, первая правнучка Чан Кайши. В соответствии с традициями клана ее назвали Юмэй. Иероглиф «ю» («братство») приходится на 31-е поколение в роду Улинских Цзянов, а иероглиф «мэй» означает «цветок сливы». Полным же ее именем стало Юмэй Маргарита Фаина Мария. Маргаритой ее назвали в честь бабушки по материнской линии, Фаиной — в честь бабушки по отцовской, а Мария — ее имя, полученное при крещении.

Родилась девочка в Тайбэе, и Чан с Мэйлин были рады подержать правнучку на руках, она стала их любимицей. 30 июня в соответствии с китайской традицией они устроили праздник в честь ее ста дней. Вскоре Ален, Нэнси и Юмэй уехали в США, где Ален с Нэнси продолжили учебу. Забегая вперед скажем, что через три года Ален вновь начал пить и как-то, управляя автомобилем в состоянии алкогольного опьянения, попал в аварию в окрестностях Окленда, после чего его выслали из Соединенных Штатов. С ним на Тайвань вернулись и Нэнси с Юмэй. Но нет худа без добра. С тех пор Юмэй стала жить то в доме Чана и Мэйлин, то в доме Цзинго и Фаины. С вечно пьяным отцом было неуютно.

Пьянство не было наследственной болезнью Алена, хотя и Цзинго, и Фаина тоже любили хорошо выпить, особенно под русскую закуску. В их семье обожали русское застолье да и вообще все русское, даже общались Цзинго и Фаина между собой по-русски. Но ни Цзинго, ни Фаина алкоголиками не стали — в отличие от Алена, хотя Фаина даже незадолго до смерти (она скончалась 15 декабря 2004 года в возрасте 88 лет), уже будучи подключенной к кислородному аппарату, просила налить ей стаканчик водки.

В мае 1961 года у Чана от внучки Эммы родился и первый правнук. Назвали его Цзушэн, что значит «Голос предков». Родился он в Америке, в Сан-Франциско. Интересно, что его бабушка по отцовской линии, как и бабушка Юмэй по материнской, была немкой. Свекор Эммы Юй Давэй познакомился с будущей женой в Германии во время своей учебы, в начале 1920-х годов. Они полюбили друг друга, родили ребенка (будущего мужа Эммы) и собирались пожениться, но им это не удалось: родители невесты не только не разрешили дочери выйти замуж за китайца, но и заставили ее отказаться от сына. Так что Юй Давэй увез его в Китай, где муж Эммы и вырос.

Правнук, конечно, не являлся продолжателем рода Чан Кайши, так как был от внучки, но на отношении к нему Чана это не сказывалось. Генералиссимус был любвеобильным дедом — в отличие, кстати, от Мао Цзэдуна, относившегося к своим детям и внукам почти безразлично. Чан Кайши любил шумные семейные пикники в горах Янминшань, веселые застолья и даже сам иногда готовил еду для всей семьи — обычно обжаренный на масле рис. Любил он и бродить с детьми по горным тропам в длинном халате, с тростью, декламируя стихи танских поэтов: Ли Бо, Ду Фу, Ван Вэя, Мэн Хаожаня.

В мае 1961 года хорошая новость пришла и из Вашингтона. Кеннеди прислал Чану письмо, заверяя его в том, что «США по-прежнему придерживаются своих обязательств перед националистами по договору о взаимной обороне, стоят на позиции непризнания коммунистического Китая, возражают против предоставления коммунистическому Китаю места в ООН, поддерживают представительство националистического Китая в ООН и верны своим обещаниям оказывать этой стране экономическую помощь». Это письмо передал Чану вице-президент США Линдон Б. Джонсон, посетивший Тайбэй вместе с женой, очаровательной Леди Бёрд, а также сестрой Кеннеди и ее мужем 14–15 мая с 23-часовым визитом.

Все бы ничего, но в начале 1960-х годов у Чан Кайши начались серьезные проблемы со здоровьем. Ему требовалась операция по удалению аденомы простаты, и в 1962 году встревоженная Мэйлин написала брату Т. В. Суну в Штаты, попросив найти хорошего хирурга-уролога. Прибывший на Тайвань хирург сделал успешную операцию, но после нее Чан долго приходил в себя. Мэйлин очень нервничала и упросила свою любимую племянницу Жанетт приехать к ней из Нью-Йорка. Жанетт поселилась в том же парковом комплексе Шилинь — по соседству с Чанами, в двухэтажном особнячке, именовавшемся «Постоялый двор». По желанию Мэйлин она взяла на себя управление всем поместьем, потребовав от слуг величать ее не иначе как генеральная управляющая Кун. Говорят, что со временем даже сам Чан да и Цзинго стали ее так называть. Как и прежде, Жанетт одевалась в мужское платье, и слуги, ненавидевшие ее за отвратительный характер, судачили о том, что она в любовных утехах предпочитает женщин мужчинам. Мэйлин старалась выдать ее замуж, но у нее ничего не получилось.

А весной 1963 года Чана вновь разозлил Кеннеди. В конце апреля президент США и его госсекретарь Раск объявили на пресс-конференции о своем стремлении «улучшить отношения» с КНР. Чан был вне себя. И только рождение 22 мая 1963 года еще одного внука улучшило его настроение.

Новый, последний, внук был, наконец, от Вэйго. Довольный дед назвал его Сяоган («сяо», как мы помним, — «почтительный к родителям», а «ган» — «крепкий», «твердый»). При крещении мальчик получил имя Грегори. Интересно, что он был на два года моложе своей двоюродной племянницы Юмэй и двоюродного племянника Цзушэна.

Рождение внука не могло, однако, отвлечь Чана от дурных мыслей надолго. В июле 1963 года в пику Кеннеди Чан Кайши решился на опасный гамбит: начать секретные переговоры с Советским Союзом на общей антимаоистской платформе. К тому времени он уже понял, что конфликт Никиты Хрущева с Мао Цзэдуном всерьез и надолго, а потому решил объединить с Хрущевым силы для возможного совместного удара по КНР. По приказу Чана соответствующие тайваньские службы стали прощупывать почву в этом направлении, но в то время у них ничего не вышло.