Экстаз - читать онлайн книгу. Автор: Рю Мураками cтр.№ 24

— И какая она, эта девушка? — спросила я.

— Приличная, — ответил он. — Я встречаюсь только с приличными.

Они находились в апартаментах, которые он обычно бронировал в одном Гранд-отеле в Акасаке. Из окна номера открывался вид почти на весь Токио. Ему нравилось высыпать очень длинные бороздки кокаина на стеклянном столике. Солнце садилось, но в небе еще кое-где на горизонте проблескивала синева, и огни Токийской башни только что начали перемигиваться. Он втянул половину полоски и выпил бутылку «Хайнекен» или немного шампанского «Крюгг», затем сказал Кейко Катаоке:

— Смотри. — Он кивнул в сторону огромного окна. — Посмотри на Токио, на этот Токио, насколько хватает глаз, на последнем дыхании.

Он всегда повторял эту фразу. «Непонятно, кто это — Токио на последнем дыхании, или это он сам?» — хотелось спросить ей. Она чувствовала, что не будет уже ничего выше того удовольствия, которое они испытали вместе, что они достигли предела, что если предел уже был достигнут, лучше уже было ничего не предпринимать, чтобы не разрушить их отношения. Лучше было утопить реальность этой связи в наркотиках или пригласить кого-то третьего.

— Приличная девушка. Что ты под этим пони маешь? Все мои подруги приличные девушки…

Кейко Катаока прекрасно понимала, что мужчина обычно подразумевает под этим «приличная девушка», и задала этот вопрос уверенным тоном. Ей казалось, что она ходит по краю пропасти. У нее всегда появлялось это ощущение, с того самого дня, когда она почувствовала, как желание струится у нее между ног; это было еще в детском саду, именно эта дрожь толкала ее, совсем еще маленькую, склоняться, глядя вниз, в пустоту, и именно это позволило ей жить дальше.

— Может, я была не совсем нормальной, что думала об этом? Может, я была чокнутая, что мочилась в штаны, каждый раз думая об этом? Как будто еще вчера моя соседка, старуха, спросила меня, не являюсь ли я сексуально озабоченной. Я не знала, что это значит— «сек-су-аль-но-о-за-бо-чен-ная», но поняла, она хотела сказать, что мужчины с их членами погубят меня, когда я вырасту. Я всегда жила в этом страхе. Поэтому-то я ничем не рисковала, даже стоя на краю пропасти. Несмотря на страх и напряжение, которые держали меня. Впрочем, как ни странно, я никогда не пыталась от них избавиться. Встреча с бомжом оказалась решающей. Я…

В тот день, когда она впервые купила себе розы, в тот день, когда она впервые продала свое унижение, в тот самый день, нет, гораздо раньше, в сущности, с самого дня своего рождения, с того самого дня, когда она поняла, что начало и протекание этого нежного и сильного, неодолимого удовольствия, которое проистекало из ложбинки у нее между ляжек, поднималось по спине, вонзалось в затылок и расходилось по вискам, были исключительно результатом, плодом отношений между двумя существами — с того дня Кейко Катаока уже знала, что мужчина, который позволит ей выразить, точно и конкретно, ее желание, однажды, рано или поздно, появится в ее жизни. Этот мужчина должен был быть, не мог быть никем иным, как садистом, садистом, к которому она проникнется глубочайшим уважением. Садистом, который позволит ей утвердиться в своем желании, который потребует, чтобы она унизилась перед ним, и согласится смотреть, как она будет кончать в тот момент, когда она перешагнет через свой стыд. Именно такого человека она ждала, но в этом же состояло противоречие. Это означало желание ис пытать еще большее унижение после того, как она уже испытает самое крайнее унижение. Другими словами, это означало добиться от него, чтобы он вытерпел, наблюдая ее в этом состоянии.

— До каких пор могло продолжаться подобное напряжение? Норико, пожалуй, ничем не могла нам помочь. Какую власть сообщали нам садистские приемы, в которых мы изощрялись, наркотики, шампанское, апартаменты с видом на Токио? Это нас вовсе не интересовало. Вместе с тем мы не простили бы себе, если бы напряжение, в котором мы пребывали, покинуло бы нас.

«Когда заигрываешь со смертью, становишься романтиком», — как-то сказал этот человек, и ей не было противно слушать, как он выдает подобные чувствительные сентенции. Кейко Катаока, которая могла, глядя на руки и пальцы мужчины, представить себе его пенис, размеры и форму, его манеру кончать, понимала, что фраза, которую произнес этот человек, помогала ему успокоиться. Ей нравилось, что слова для бомжа были способом успокоиться.

— Что для тебя значит «приличная девушка»? Приличная девушка? Именно то и значит, что приличная, буквально, так же, как и приличное вино, приличный стейк, приличный кутюрье. Понимаешь? Хорошие исходные данные плюс хорошее воспитание.

— Я уже говорила, как долго они были знакомы?

Она много раз слышала ответ на этот вопрос, хотя план встречи был тщательно разработан заранее, она не могла удержаться, чтобы не задавать его снова и снова. В тот вечер она чувствовала напряжение, какого не испытывала ни с одной девушкой из клуба. Даже с Кюоко. Мужчина пил шампанское «Крюгг» семьдесят девятого года, наслаждаясь видом Токио из огромного окна своих апартаментов. Он уже высыпал три полоски кокаина длиной в десять сантиметров каждая: этого могло бы хватить на всю ночь. Кейко Катаока смела половину полоски разом. В тот вечер она казалась немного рассеянной.

— Они были знакомы уже четыре года.

В тот момент они уточняли последние детали этого вечера.

— Это не означало, что он переспал с ней сразу, как только познакомился, понимаете?

Я не из тех, кто сразу бросается на женщину, потому что знаю, что из этого не выходит ничего путного, если не соблюдаешь то, что называется периодом, часом или сезоном. Это все равно что пирожки с мясом, которые продают в киоске на вокзале и которые покажутся тебе сочными и вкусными в тот момент, когда ты поды хаешь с голоду. Я ничего не имею против пирожков с мясом, проблема лишь в том, чтобы уметь признать, что они не являются хорошими сами по себе, понимаешь? Ну да, это сравнение со слоеными пирожками не очень легко уловить.

— Эта девица дорого обошлась тебе?

— Нет, не больше, чем обычно, я не из тех, кто тратит деньги на женщин. Мне не приносит никакого особого удовлетворения снять дичь за пределами моей привычной территории охоты. Не знаю почему, но меня никогда не интересовали подобные вещи. И потом, я считаю, это связано с тем, что я никогда не стану мазохистом. Что ты об этом думаешь, Кейко?

Это была тема, которую они часто обсуждали. Они говорили об этом и в Париже, и в Венеции, и в Барселоне, и в Нью-Йорке. От кокаина и экстази становишься чересчур болтливым — поначалу. И Кейко нравилось слушать этого мужчину. Ей нравились слова, которые он подбирал, движения его рук и пальцев, то смешение доверия и сомнения, которое окрашивало его голос, розовый кончик его языка, который время от времени нервно проскальзывал между сухими губами, облизывая их. Иногда, слушая его, она вдруг спрашивала себя, сможет ли она любить их всегда, эти губы? Но в тот вечер она впервые спросила себя, что, если скука встрянет между ними?

— Да, вероятно, в этом и заключается причина того, что ты никогда не станешь мазохистом.