Все друзья делают это - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Ручей cтр.№ 72

— Нет, — отказала ей Инга Викторовна.

И тогда женщина изменила подход. Сообразив, что притвориться не получилось, она стала сыпать оскорблениями и угрозами, щедро поливала желчью ненависти. Всех, включая родного сына.

А Инга Викторовна словно попала под некий гипноз. Слушала ее и слушала, хотя могла оборвать звонок. И даже что-то ей отвечала, если образовывалась внезапная пауза. А потом услышала детский голосок, увидела светловолосого мальчика с серьезными глазами, который снова подумал, что всех потерял и остался один, и очнулась.

— Иди ко мне, — поманила она тихонько ребенка.

Но ее услышал не только Филипп, но и женщина по ту сторону трубки. А возможно, до этого она услышала голос мальчика, потому что как-то странно умолкла и только дышала.

Мальчик доверчиво приблизился к Инге Викторовне, взобрался на диван, где она сидела, переполз к ней на колени и прижался, пытаясь обнять маленькими ручками. А потом поднял личико вверх и улыбнулся. Впервые за несколько месяцев!

— Маленький мой, — растрогалась Инга Викторовна.

Она и забыла уже о телефоне, она обо всем забыла в эту минуту. И вдруг услышала злой голос женщины, который раздался так громко, словно она была здесь, в этой комнате:

— Не смей прикасаться к ребенку! Это мой сын! Только мой! И как только я выберусь отсюда, он снова будет только со мной!

— Нет, — ответила ей Инга Викторовна и сбила звонок.

А спустя два часа с работы вернулся Иван Петрович и сообщил, что его бывшая супруга в истерике отобрала таблетки у других пациентов и выпила слишком много, чтобы ее успели спасти.

Всю вину за случившееся Инга Викторовна полностью взяла на себя. Если бы она не приняла тот звонок, если бы не ответила «нет», если бы не встретила снова Ивана Петровича и не увела из семьи…

Она так сильно корила себя, что стала тонуть в этой вине, теряя интерес к реальности. Но ее слишком любил супруг, к ней слишком привязался маленький светловолосый мальчик и под сердцем, как оказалось, жил еще один ребенок. Вскоре родился Никита, а ужасы прошлых ошибок на время оставили всех в покое. Казалось, ничего не изменилось и после того, как однажды Инга Викторовна пояснила Филиппу, почему его бабушка и дедушка не хотят общаться с Никитой. Они просто ему никто. А почему так?

Прошло еще несколько лет, прежде чем Инга Викторовна собралась с храбростью и рассказала старшему сыну о том, что было когда-то. Он была с ним честна, но…

— Знаешь… — тяжело вздохнула она, вынырнув из воспоминаний, — а Филипп ведь солгал. Его отношение к Никите изменилось гораздо позже того, как их обоих перестали интересовать игрушки. Они были очень дружны. Для Никиты старший брат был примером во всем. И Филипп любил младшего брата. И меня он тоже любил. Хотя и знал, что у него была мама… Но когда он узнал правду о том, как она умерла… из-за кого она умерла…

Она медленно выдохнула, собирая остатки сил, чтобы вновь не расплакаться.

— Мне кажется… — продолжила она едва слышно. — Я не хотела в это верить, упрямо закрывала глаза… Но мне кажется, давно пора признать, что я не только лишила моего старшего сына мамы, которую бы он любил, по-настоящему любил… Никто… Это я виновата в том, что мои сыновья стали чужими друг другу! Только моя вина, что я…

— Нет… — начала я и замолчала, когда сбоку от меня послышался уверенный и такой знакомый голос мужчины.

— Нет!

Едва дыша от эмоций, я, как и Инга Викторовна, повернула голову в сторону и взглянула на еще более бледного, чем обычно, на взъерошенного, не скрывающего синяков и кровоподтеков за мазью или повязкой, и не прячущегося более за холодной маской, Филиппа.

— Нет, мама, — он шагнул к ней и опустился у ее ног. — Это я виноват. Прости меня.

Прости, что вспылил и не захотел узнать всю правду еще тогда… Прости, что заставил подумать, что не люблю тебя. Прости, мам?..

Тихонечко, чтобы не потревожить их, я покинула террасу.

На выходе не сдержалась и обернулась. Филипп сидел на полу, положив голову на колени женщины. А она перебирала его светлые волосы и что-то тихонько ему шептала. Что-то ласковое и очень приятное, потому что он улыбался.

Настроение после всего было странным. Почему-то хотелось обнять весь мир и затискать его. Ну или хотя бы прогуляться по поселку, еще раз взглянуть на дом, что стоит вместо бабушкиного, пройтись по лесным дорожкам. Напоследок. А уж потом…

Перепрыгивая через ступеньку, я поднялась вверх по лестнице, ворвалась в комнату Никиты, чтобы пригласить его, позвать за собой в маленькое путешествие, и…

Справившись с изумлением, вошла в комнату и закрыла дверь.

Машинально сделала пару шагов и остановилась.

Никиты в комнате не было. Из ванной не были слышны звуки воды. Полная тишина. Да и вообще, что бы он там делал так долго? Значит, куда-то ушел без меня? Нет, он, мог, конечно. Но он бы сказал.

Оглянулась в поисках телефона, заметила свою сумочку на стуле, но подойти не успела.

Из ванной комнаты отчетливо донесся звонкий звук падения, а следом и ругань. Узнав голос мужчины, поспешила к двери, постучала, но ответа не дождалась. Пары секунд хватило, чтобы напомнить себе: мы друг друга уже видели без одежды, так что ничего пикантного, если я войду в ванную без приглашения.

И я же туда не врываюсь! Я честно стучала! И потом, а вдруг пока я терзаюсь вежливыми сомнениями, Никита нуждается в помощи?

У меня даже внутри все похолодело, когда мелькнула мысль, что звук падения, который я слышала, могли создать безопасная бритва, лезвия или… нож…

Приготовившись к тому, что дверь заперта и мне предстоит борьба, я напряглась, схватилась за ручку, повернула и, сама себе не поверила, когда внутрь практически залетела. Но куда более сильным было мое потрясение, когда я увидела Никиту.

Он сидел на широком бортике ванной, расставив ноги, и с какой-то отчаянной злостью смотрел на неглубокую емкость. Одна из них упала, разбилась надвое и откатилась на приличное расстояние. А вторая стояла на столешнице возле умывальника. Ее-то мой друг и терроризировал взглядом, то ли жалея, что она далеко от него, а тянуться лень, то ли готовя ее к участи первой.

Не знаю.

Без разницы.

Мой взгляд приклеился к телу мужчины, и…

Я видела, чувствовала, что он отвлекся и смотрит уже на меня, но сама не могла так легко переключить внимание на что-то другое. Да и на что? Какие там баночки? Кремы, шампуни… Все это было неинтересным и пресным, все это было обыденным.

А вот мужчина…

О том, что он не так давно вышел из душа, говорили не только взъерошенные влажные черные волосы, но и капельки воды, стекающие с его волос к шее, сползающие нехотя по его груди к кубикам пресса и задержавшиеся на розовой и, я помнила, такой горячей головке.