В погоне за светом. О жизни и работе над фильмами «Взвод», «Полуночный экспресс», «Лицо со шрамом», «Сальвадор» - читать онлайн книгу. Автор: Оливер Стоун cтр.№ 57

Страница

Однако во многих других рецензиях безжалостно насмехались над фильмом, который в глазах критиков было невозможно воспринимать всерьез. Для сравнения: в тот же год Лоуренс Кэздан, не так давно написавший киносценарий для «Индиана Джонс: В поисках утраченного ковчега», представил свой первый фильм, безукоризненно атмосферный «Жар тела». Ваши первые фильмы должны незамедлительно привлечь внимание. Комментарии в стиле «Почти» и «Неплохо» звучат особенно беспощадно. У вас есть только один шанс. Свою возможность я профукал, и это было обидно. Правда заключалась в том, что я еще не был готов к успеху.

Вопреки расхожему мнению, из успеха на самом деле можно извлечь уроки. Помимо всего остального, вы учитесь, как вести себя в такой выстроенной на пиаре отрасли, как киноиндустрия, и как обращаться с деньгами и людьми, как выступать на публике. Кроме того, позитивная отдача дает вам способность и стимул продолжать расти как деятель искусства и как личность. Не познав успеха, я никогда бы не расширил свое представление о мире. В конце концов это научило меня снимать фильмы более эффективно и качественно. Неудача же помогла мне прочувствовать свою боль, болезненный гнев и обиду. Провал сформировал во мне ожесточение и желание взять реванш, несмотря на бессмысленность мщения. Проигрыш в конечном счете принес мне жизнестойкость, силу и беспристрастность. Провал, болезненный сам по себе, усугубляется «пращами и стрелами» замкнутого мирка киноиндустрии. Многократные неудачи раздирают вашу душу, пока вы либо сходите с ума и доходите до мыслей о самоубийстве, либо утрачиваете силу воли, либо меняете свой стиль. Либо вы учитесь идти на компромисс иным образом, вырывая из себя голосовые связки и совесть и становясь скотиной, неспособной даже мычать. По достижении этой точки вас пропускают через скотобойню, окончательно выпотрошив все, и отбрасывают в сторонку за ненадобностью. Я теперь был просто «Оливер Стоун» — парень, который написал «Полуночный экспресс» и имел свою минуту славы. Один миг триумфа с получением «Оскара» в 33 года. И хватит с него.

В буддизме считается, что первая стрела причиняет боль, но самые ужасные страдания приносят вторая, третья и последующие стрелы, пущенные в ту же рану. Я ясно ощутил, как все неожиданно остановилось и затихло вокруг меня. Это было очевидно и в агентствах, и на встречах в ресторанах, и по взглядам людей. Сломленный депрессией и печалью, я нашел спасение в компании отдельных друзей, по большей части европейцев, которые умели меня рассмешить и отнеслись к моему падению как просто к остановке для заправки и ремонта. Возможно, они были правы. Они были искушенными и любили кокаин и другие наркотики, в том числе героин.

Я начал чаще употреблять кокаин, чтобы заглушить боль. Элизабет присоединилась ко мне в этом времяпрепровождении. Мы переехали в арендованный таунхаус на пляже в Венис. Каждый день проходил под аккомпанемент обрушивающихся на берег волн. Однообразная ритмичность океана расшатывала мне нервы подобно звукам сердцебиения в «Сердце-обличителе» Эдгара Аллана По. Я купил специальный комплект штор, полностью затемняющих окна. Куаалюд поутру перед тем, как начать писать, и кокаин, чтобы удержать энергию в течение дня. Спад и подъем, который сменялся очередным спадом. Что интересно, я меньше потреблял наркотики ночью (за исключением вечеринок), потому что мне требовалось восстановить силы перед тем, как снова сесть за письменный стол на следующий день. Все это незаметно для меня вылилось в разрушительный цикл. Казалось, что все идет своим чередом благодаря наркотикам в сочетании с четким графиком работы. Я же не был беспорядочным торчком. Я каждый день выдавал написанные страницы. Однако я нуждался больше всего в «кайфе», который приводил меня к противоречивому сочетанию умственного воодушевления и крушения в моей голове. Смена спада и подъема создает трение, вызывающее воодушевление и иногда блестящее озарение (или, скорее, так казалось). Утренний подъем, завтрак, задергивание штор, погружение в пещеру, перерыв в полдень на пробежку, возвращение в пещеру. Дисциплина моего отца, помноженная на потворствование собственным желаниям, как у моей матери. Эти две крайности сливались в разорванном человеческом существе, которое пыталось быть умеренным в собственном раздрае с действительностью.

Я получил много удовольствия от написания сценария по криминальному роману крутого писателя Роберта Паркера «Глушь», который в чем-то напоминал «Избавление» Джона Бурмена. Сценарий рассказывал о гангстерах Новой Англии и заканчивался кровавой погоней в массачусетской глубинке. Мой черновой вариант сценария был встречен с определенными сомнениями моим продюсером, Майклом Филлипсом, пользовавшимся большим уважением благодаря участию, помимо прочего, в создании «Аферы» (1973 г.) и «Таксиста» (1976 г.). Мы разошлись во мнениях. Я воспринимал его как высоколобого интеллектуала, неспособного оценить такой суровый фильм. Однако позже, когда я перечитал сценарий с максимально возможной объективностью, то услышал тот самый «голос», от которого отмахиваются авторы. Это была тирада Хамфри Богарта из «Сокровищ Сьерра-Мадре»: «Совесть! Тоже мне. Совесть доведет тебя до смерти, коли уж ты считаешь, что она у тебя есть!» Это был голос демона Мары, который всю жизнь Будды преследовал его искушениями и сомнениями. Этот голос шептал мне: «Недостаточно хорошо. Ты можешь лучше». Голос добивал меня: «Ты пишешь уже не с тем… „С тем“ чем? Эмоциональным запалом, увлечением? Чего-то не хватает! Чего же?» Наконец, самая страшная мысль: «Это все кокаин! Он притупляет мой разум, захватывает мой мозг!» Это тайное знание сокрушало меня, поскольку… Я приучился любить кокаин, как младенец любит свою игрушку, а взрослый — мороженое. Я не хотел отказываться от наркотика, на который уже основательно подсел. Подсел — это когда наркотик нужен тебе, чтобы ты мог функционировать и работать. Это пагубная привычка, которая контролирует тебя, заменяя твою силу воли. Становишься недочеловеком. Именно поэтому я шарахаюсь на улице при виде наркоманов и сумасшедших. Они пугают меня. Если они приближаются, страшно вдруг осознавать, что за их зомбированными глазами нет ничего, до чего ты мог бы достучаться. Такие люди зеркалят твой собственный страх потери контроля. Впервые в жизни я был так зависим от чего-то. Я нуждался в наркотиках любой ценой и в любое время дня. По факту «Глушь» на самом деле была недостаточно хороша, но я не мог ничего сделать, чтобы исправить это. В голове пустота. Я что-то утратил. Мозговые клеточки? Я чувствовал это интуитивно. Исключительно для очистки совести я передал свой черновой вариант сценария без каких-либо доработок и отказался от фильма, который, впрочем, так никогда и не был снят. Я думаю, что «Глушь» была не просто названием фильма, а местом, в котором я оказался. Моррисон пел именно об этом:

Элизабет к тому времени принимала столько же кокаина, сколько и я. Чудовищное время. Она просыпалась посреди ночи, не в силах заснуть и исчезала на пару часов, которые проводила наедине с наркотиками и мечтаниями, делая рисунки и записывая обрывки рассказов, которые она называла идеями для киносценариев. Утро было особенно удручающим. Я рыдал в глубине души. Куда бы я ни направлялся в Лос-Анджелесе, я неизменно обнаруживал значительную, пусть и остающуюся в меньшинстве группу актеров и творческих личностей, которые совместно с множеством агентов и молодых менеджеров принимали кокаин. Или во мне говорила паранойя? В 1980 году в Los Angeles Times опубликовали страшные цифры: где-то 40–75 % игроков НБА нюхали кокаин. На бульваре Сансет в Западном Голливуде был гламурный ресторан Roy's, где подавали последние изыски китайско-итальянской фьюжн-кулинарии и где прямо за столиками или в туалетных комнатах принимали кокаин. Было невероятно весело. Стодолларовые банкноты сворачивались в трубочки для вдыхания кокаина и давались официантам на чай.

Страница