От Русской земли к земле Киевской. Становление государственности в Среднем Поднепровье. IX– XII вв. - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Котышев cтр.№ 2

Новгородской I летописи младшего извода

И сѣде Игорь, княжа, в Кыевѣ; и бѣша у него Варязи мужи Словенѣ, и оттолѣ прочий прозвашася Русью ^[9].

И от тѣх Варягъ, находникъ тѣхъ, прозвашася Русь, и от тѣх словет Руская земля ^[10].

В этом вопросе следует согласиться с исследователями, которые указывают на социальную природу общности «Русь» конца IX — начала X в. ^[11] Показательна также замена термина «вся Русь» на термин «дружина многа».

Повесть временных лет

изъбрашася трие брата с роды своими и пояша по собѣ всю Русь и придоша къ Словѣномъ ^[12].

Новгородской I летописи младшего извода

Изъбрашася 3 брата с роды своими, и пояша со собою дружину многу и предивну, и приидоша к Новугороду ^[13].

Проходит половина столетия, и ситуация меняется. Характер этих изменений красноречиво описывает Константин Багрянородный в своем трактате «Об управлении Империей». В главе 37 «О народе пачинакитов» говорится, что «фема Харавои соседит с Росией, а фема Иавдиертим соседит с подплатежными стране Росии местностями, с ультинами, древленинами, лензанинами и прочими славянами» (τό δέ θέμα τοϋ Χαραβόη πλησιάζει τή 'Ρωσία, τό δέ θέμα Ίαβδιερτίμ πλησιάζει τοΐς ύποφόροις χωρίοις χώρας τής 'Ρωσίας, τοίς τε Ούλτίνος, καί Δερβλενίνοις, καί Λενζενίνοις, καί τοίς λοιποίς Σκλάβοις) ^[14]. «Росия» здесь употребляется как определение территории, имеющей свои границы, — χώρας τής 'Ρωσίας; соответственно, росы определяются Константином Багрянородным как общность, проживающая на данной территории.

Можно предполагать на основании этих сведений, что к 940-м гг. «Росия» Константина Багрянородного является общностью уже не социальной, а территориальной, имеющей определенную географическую локализацию. Поэтому не случайно многие исследователи, изучавшие вопрос о возникновении и локализации Русской земли, за точку отсчета в своих рассуждениях брали как раз середину X в.

Родоначальником современной историографической традиции справедливо считается А.Н. Насонов. В своей капитальной работе он впервые поставил вопрос о Русской земле как своеобразной предтече Древнерусского государства, «колыбели» трех будущих княжений — Киевского, Черниговского и Переяславского ^[15]. Указанная работа А.Н. Насонова фактически положила конец длительным спорам о первичности так называемом «широкого» и «узкого» понимания Русской земли. В дальнейшем исследования, посвященные Русской земле, двигались двумя путями: локализация границ Русской земли в пределах Среднего Поднепровья (поиск дополнительных аргументов в пользу концепции А.Н. Насонова) либо расширение этих границ до более значительных пределов (через включение в состав Русской земли населенных пунктов, расположенных за пределами поднепровских земель).

Последний подход характерен для работ, авторы которых определяют границы Русской земли на основании локализации населенных пунктов, упоминаемых в летописных текстах как принадлежащие к Русской земле. Речь идет в первую очередь о разысканиях Б.А. Рыбакова ^[16]. Гораздо позднее данную задачу попытался решить В.А. Кучкин. Его работы ^[17] преследовали целью пересмотр выводов Б.А. Рыбакова, но тем не менее, на мой взгляд, не привнесли ничего принципиально нового, хотя выявление большого количества неточностей, допущенных работами Б.А. Рыбакова, само по себе немаловажно. Расплывчатость формулировок работы В.А. Кучкина объясняется стремлением исследователя выбрать и проанализировать те выборки летописного текста, которые содержат конкретные географические локализации «Русской земли». Как полагает И.В. Ведюшкина, подобная выборочность чревата большими погрешностями в выводах. По ее мнению, представляется более целесообразным не исключать неоднозначные упоминания, а изучать весь корпус сведений целиком ^[18]. Итогом предварительных наблюдений исследовательницы стали выводы, идущие вразрез с построениями Рыбакова и его последователей. И.В. Ведюшкина отмечает «разительный контраст в семантике самоназвания между ПВЛ и более поздними летописными сводами (ПВЛ — преобладают общерусские и географически нейтральные названия, при полном отсутствии однозначно узких… летописные статьи второй трети XII — первой трети XIII в. — преобладают определенно узкие и узкие по контексту толкования, мало географически нейтральных, совсем единичны случаи общерусского понимания)…». Все это, по мнению И.В. Ведюшкиной, «заставляет поставить под сомнение целый ряд привычных стереотипов». Одним из таковых является «легенда о первичности узкого географического значения "Русской земли"» ^[19]. Исходя из сделанных выводов, И.В. Ведюшкина призывает перевести научные дискуссии на данную тему «с уровня концепций на уровень картотек».