Махновщина. Крестьянское движение в степной Украине в годы Гражданской войны - читать онлайн книгу. Автор: Нестор Махно, Михаил Кубанин cтр.№ 28

«В целях скорейшего восстановления нормального железнодорожного движения в освобождаемом нами районе, а также исходя из принципа устроения свободной жизни самими рабочими и крестьянскими организациями и их объединениями, предлагаю тт. железнодорожным рабочим и служащим энергично сорганизоваться и наладить самим (подчеркнуто в тексте. – М. К.) движение, устанавливая для вознаграждения за свой труд достаточную плату с пассажиров и грузов, кроме военных, организуя свою кассу на товарищеских и справедливых началах и входя в самые тесные сношения с рабочими организациями, крестьянскими обществами и повстанческими частями.

Командующий револ. – повстанческой армией Украины батько Махно.

Гор. Александровск.

15/Х 1919 г.».

Какие могли быть пассажиры и грузы во время Гражданской войны, кроме военных? Транспорт всю гражданскую войну работал главным образом на армии воюющих сторон. Правда, Махно мало пользовался железными дорогами. В свое время циркулировал правдоподобный анекдот, что, когда к Махно явились железнодорожники, он им ответил: «Повстанцы разъезжают на тачанках; им ваши железные дороги не нужны. Пусть же кто катается в поездах и расплачивается с вами» ^[106]. А между тем Махно достаточно захватил денег в самом Екатеринославе, чтобы выдать зарплату. «Самодеятельность масс» в анархическом смысле означала отказ от масс, «каждый за себя», мелкобуржуазный групповой эгоизм. Еще более резкое столкновение было у Махно и РВС его армии с александровскими рабочими на почве требования ими зарплаты за выполненные для махновской армии заказы.

Другое столкновение было на александровском съезде, когда Махно назвал меньшевиков, которые науськивали рабочих на Махно, ублюдками буржуазии. Значительная часть рабочей делегации покинула съезд во главе со своими лидерами – меньшевиками и эсерами. Коммунисты остались, поскольку им подпольный партком предложил съезда не покидать и во что бы то ни стало проникнуть в число членов РВС.

Покинувшая съезд меньшевистская рабочая делегация, уходя, подала мотивированное заявление: «Обсудив допущенные на съезде 30 октября выпады против рабочего класса и его представителей, делегированных рабочими организациями, обращая внимание съезда, что эти выпады становятся систематическим явлением со времени занятия города повстанцами, доходившим до ареста делегации и отдельных представителей организаций без всяких оснований, что должно было быть освещено в наших докладах, подчеркиваем, что с рабочими организациями, уцелевшими от разгрома, опираясь на грубую военную силу, совершенно не желают считаться, что подтверждается совершенно необоснованными выпадами против их отдельных представителей, являющимися грубой демагогической ложью и нахальной клеветой, почему до изыскания съездом путей и средств, ограждающих рабочие организации и их представителей от подобных явлений, не считаем возможным свое присутствие на съезде» ^[107].

Этот протест сам по себе избегал общей оценки политической линии махновщины и блокировавшихся с ними по военной линии большевиков в борьбе с деникинщиной и носил обычный меньшевистский характер разобиженных невниманием, вернее, презрением со стороны махновцев к ним.

Заявление было подписано представителями Совета профсоюзов, Союза ресторанных служащих, печатников, Трудбанка и торговых предприятий. Протест рабочей делегации был поддержан созванной по этому вопросу конференцией заводских комитетов. Конференция вынесла резолюцию, в которой говорилось: «Принимая во внимание: а) что на троекратный запрос отдельных делегатов, относятся ли эти выпады лично к ним или к тем, кого они представляют, последовал совершенно определенный ответ, обвинявший в шарлатанстве, контрреволюционности, паразитическом существовании весь рабочий класс, и б) что ни председатель, ни общее собрание не только не протестовали против выражений, допущенных автором (Махно), но выражали им явное одобрение, – собрание заводских комитетов постановляет: 1) протестовать против оскорбления, нанесенного всему рабочему классу в лице его делегатов, и считать, что делегаты при создавшемся положении не имели возможности оставаться на съезде; 2) что делегаты рабочих могут вернуться в состав съезда только в том случае, если общее собрание публично снимет с рабочей делегации брошенное ей оскорбление; 3) заявить, что в противном случае, в отсутствии рабочих делегатов, съезд явится не рабоче-крестьянским, а только крестьянским, и постановления его не могут иметь для рабочих гор. Александровска никакой моральной ответственности». Под этим подписались представители 18 заводов, главным образом металлических.

Но съезд (в составе которого осталось двенадцать представителей от рабочих организаций, в том числе и коммунисты) единогласно постановил считать оба документа, ввиду содержащейся в них неправды, не заслуживающими ответа, и что «если бы товарищ Махно не поспешил бросить в лицо некоторым членам съезда и их выборщикам вполне справедливые обвинения на заседании 30 октября, то съезд, вне всякого сомнения, сделал бы то же самое одним-двумя днями позже».

Инцидент был исчерпан объяснениями Махно, что эта брань относится целиком к меньшевикам. А надо сказать, что меньшевики эту квалификацию вполне заслужили. Они не сумели, вернее, не хотели помочь махновщине в борьбе с деникинщиной.

«Допустимо ли, – писал Махно в своей статьей в газете «Путь к свободе», – чтобы рабочие гор. Александровска и его окрестностей, в лице своих делегатов – меньшевиков и правых эсеров, на свободном деловом рабоче-крестьянском и повстанческом съезде держали оппозицию деникинской «учредилки»?» «Правда ли, – писал он в «открытом письме к рабочим гор. Александровска», – что вы, заслушав на экстренной конференции меньшевиков и правых эсеров и других им подобных агентов деникинского социализма, бежавших, как гнусные воры и трусы, от справедливости произнесенного мною перед делегатами съезда, постановили протестовать против справедливости? Правда ли, что эти ублюдки буржуазии вами уполномочены, чтобы, прикрываясь именем вашей пролетарской чести, на свободных деловых съездах призывать к старому идеалу – «учредилке»?

Я думаю, что это неправда, что рабочие гор. Александровска не уполномачивали этих лиц проводить на съезде идеи деникинской «учредилки». Эти наглецы, прикрываясь вашим именем, сами от себя, предавая ваши интересы, говорили на съезде языком Деникина. Я уверен, что рабочие гор. Александровска останутся верными идеям пролетариата и крестьянства – идеям социалистической революции. Смерть всем «учредилкам» и иным буржуазным ловушкам. Да живет свобода, равенство и справедливость трудящихся!» ^[108]

Особенно наглядно видно отношение рабочего класса к махновцам на примере горняков. В 1918 г. горняки массами вливались в махновские отряды для борьбы с красновцами и позже с гетманщиной. Когда же белогвардейцы были изгнаны, анархисты не сумели оказать никакой помощи горнякам, они предлагали им «самим устроить свою судьбу». Махно не допускал в 1919 г. подвоза продовольствия и фуража в Донбасс из окружающего его Александровского района, споря с советской властью и требуя городские товары в обмен на пропускаемое в Донбасс продовольствие. Понятно, к чему приводила эта политика: рабочий голодал, рудники закрывались, в то время как мелкий буржуа, владелец средств питания, продавать их не мог из-за уничтожения рынка и сидел на своих запасах как собака на сене. Социализация промышленных предприятий, выдвинутая анархистами, не могла удовлетворить пролетариат крупной высокоразвитой промышленности: транспортников, металлистов, горняков и т. д. Анархо-махновская программа по рабочему вопросу могла удовлетворить лишь ремесленников или рабочих мелких предприятий, связанных непосредственно с крестьянским рынком, так как для мелкой полуремесленной промышленности вопросы рынка, снабжения, зарплаты и т. д. не увязывались с экономикой и политикой всей страны, с состоянием всего международного хозяйства. Высококвалифицированный пролетариат крупных отраслей народного хозяйства (тяжелая индустрия, топливо, металлургия и т. д.) мог на практике убедиться во вредности анархо-синдикализма махновщины, чтобы никогда не возвращаться к программе социализации промышленности.