Евдокия Московская - читать онлайн книгу. Автор: Константин Ковалев (Ковалев-Случевский) cтр.№ 34

Во всяком случае Василий Дмитриевич уже тогда понял — действовать можно и нужно любыми способами. Цель укрепления единой власти оправдывает средства.

Его матушка — Евдокия — помешать ему в начинаниях никак уже не могла. Сын выходил на собственную дорогу полной самостоятельности.

Само Суздальско-Нижегородское княжество окрепло с 1330—1340-х годов. Его земли были просторными: от Унжи на севере — до Суры и Алатыря. Их отчасти занимала мордва. Плодородные поля, удачное торговое положение у слияния Волги и Оки. В Нижнем Новгороде даже начали строить каменный Кремль, наподобие московского. Имелась своя Суздальская епископская кафедра.

Во времена Дмитрия Донского князь Борис Константинович — дядя Евдокии — захватил город. Тогда в Нижний даже отправился преподобный Сергий Радонежский, чтобы решить ситуацию мирным путём. Уговоры не подействовали, и преподобный Сергий взял да и закрыл там все городские храмы.

Как мы помним, Евдокия — вдова Дмитрия Донского — была дочерью князя Суздальского и Нижегородского — Дмитрия Константиновича. И теперь она жила уже в те времена, когда данное княжество прекращало своё существование и полностью подчинялось Москве.

Выяснения отношений между князьями, которые возникли при Василии Дмитриевиче, продолжались долго. Но та самая купля им ярлыка на княжество у ордынского хана стала началом удивительных событий, о которых мы расскажем чуть позднее.

И как раз в это время на Руси появляется ещё одно действующее лицо, от которого будет зависеть внутренняя и внешняя политика государства. То была невестка княгини Евдокии, жена Василия, из Литвы.

Невестка Евдокии великая княгиня Софья Витовтовна, правительница Москвы (конец XIV — начало XV века), была дочерью Витовта и княгини Смоленской Анны. Литовцы благодаря этому браку тогда не просто породнились с князьями Смоленскими. Желание прибрать к рукам огромное и важное по стратегическому положению княжество было у них всегда.

С детьми семье не повезло. История двух будто бы отравленных крестоносцами сыновей до сих пор неясна и загадочна. А оставшаяся дочь — увы! — не могла в те времена стать правителем вместо наследников-мальчиков. Однако её брак с Василием, как мы уже знаем, явился решением сразу нескольких проблем.

Год их рождения с будущим мужем совпал — 1371-й. Воспитана Софья была в лучших традициях литовского двора. Умела не только вышивать, но и рисовать, и даже играть на музыкальных инструментах. Благородная девица на выданье, как только подросла, могла составить партию любому отпрыску лучших княжеских или королевских домов Европы.

Но тут появился вызволенный из ордынского плена молодой Василий. Им обоим ещё не исполнилось шестнадцати. По тем временам — самое время для сватовства и женитьбы.

Обручившись, молодые почти пять лет ждали своей свадьбы. В приближении к двадцатилетию невеста тогда считалась уже весьма немолодой. Но к Софье это не имело никакого отношения. Она была юной, когда встретила Василия. А затем прождала все эти годы и могла, видимо, делать это и ещё дольше.

Отличаясь «современными» и более раскованными (по сравнению с тогдашней Русью) взглядами на жизнь, она, естественно, производила на русского мужа, на его окружение и, конечно же, на его мать, княгиню Евдокию особенное впечатление.

Православная вера её ничуть не изменила. Резкость и неординарность поступков молодой великой княгини потом отразятся и на некоторых важных исторических событиях. Незаметные пока в её характере элементы самоуправства и эмоциональности в ближайшем будущем дадут о себе знать.

Возможно, в этом сказалось непростое детство княжны. Многие её родственники скончались не своей смертью. Дед и бабка, например, были жестоко убиты. Та же участь ждала и отца. Семья фактически находилась в бегах. Страх перед возможной смертью — прямо сейчас, в любую минуту — будет преследовать её всю жизнь. И, может быть, это повлияет затем на отношения между её мужем Василием и его братом князем Юрием. Ведь, по мнению искушённой в борьбе за власть женщины, любой наследник только и думает о том, когда же, в конце концов, умрёт нынешний властитель. Так жили её родичи. Так поступал её отец, изменивший даже вере своих предков ради борьбы за власть.

Кошмар постоянных смертей родственников, между прочим, в Москве для Софьи закончился. Здесь хоть и было не совсем спокойно, но не до такой степени, как в её родных землях. Да и свекровь производила впечатление заботливой и мудрой женщины.

Её дед по матери — великий князь Смоленский Святослав Иванович — был убит во время сражения как раз в год её обручения с Василием. Это значительное совпадение обычно никак исследователями не рассматривается. Но оно становится дополнительным подтверждением заключений, что само обручение имело во многом именно политические мотивы, а не только любовную подоплёку. Однако уже во время появления её в Москве и пышно сыгранной свадьбы Смоленском правил её дядя Глеб Святославич, что придавало новой правительнице большего авторитета.

А в 1392 году в Литве к власти пришёл отец Софьи. Выиграли все — и Витовт, и Василий. Первый закрепил свои позиции на востоке. Второй — «угадал» с женой. Теперь её влияние на Москву «удесятерилось». А положение её свекрови, Евдокии, немного умалилось. Хотя сыновья почитали и уважали её по завету отца.

И пока Витовт будет править Великим княжеством Литовским, у его сторонников при московском дворе будет большая сила. Это продлится до 1430 года, то есть до кончины Витовта. Софья и тогда ещё будет «в силах», но уже не в таких, чтобы тут же наступить своим недоброжелателям «на горло». И хоть великое княжество её отца в тот момент достигнет апогея своей силы, она уже не сможет определять всё, что она считала нужным или необходимым.

То был период, когда, по словам профессора С. Ф. Платонова, написавшего ещё в царской России свой знаменитый «Курс русской истории», «Василий Дмитриевич вверил Витовту попечительство над своим сыном. Это была минута наибольшего превосходства Литовского княжества над Московской Русью».

Нам трудно судить о том, какую роль могла играть при Московском дворе великая княгиня Евдокия, тем более после кончины супруга. Но то, что она не стояла в стороне от происходящего, — очевидно. Даже краткие упоминания о её решениях (например, о молении всей Москвы на Кучковом поле, о чём будет рассказано позднее) говорят, что она обладала твёрдым характером и имела своё мнение. Повторимся — если муж, Дмитрий Донской, решил оставить на неё заботу и попечение о наследовании престола — то чего уж тут думать, что она была вдалеке от реальной политики!