Савва Сторожевский - читать онлайн книгу. Автор: Константин Ковалев (Ковалев-Случевский) cтр.№ 76

Когда в наше время произвели исследования фамилий живших в XVII веке в Звенигородском уезде людей (а именно в это время фамилии только начинали фиксировать и записывать в документы, ранее же различные прозвища среди простого народа употреблялись только устно), то выяснился поразительный факт — самыми распространёнными в округе Звенигорода оказались Волковы, Буровы и Медведевы! В основе первой лежало широко распространённое на Руси нехристианское имя Волк. Так, иногда даже тайно, называли детей внутри семьи, следуя суеверным традициям. Предполагалось, что названного этим именем человека волк в лесу обойдёт, не тронет или примет за кого-то из своей стаи. Это простое, можно сказать, «индейское» имя-кличка означало, что носитель его словно бы приобретал известные качества зверя — живучесть и выносливость. Неповоротливость же, сила и склонность к лени становились основой для прозвища-фамилии Медведь (Медведев) или Буров. Иногда ведь в ту пору говорили: «Силён медведь, да в бору лежит».

Всё напоминает нам о том, что в Звенигородском крае было какое-то особенное отношение к лесным хищным животным, видимо, древнее и очень устоявшееся почитание медведя. Можно с уверенностью предположить, что на самой горе Сторожи когда-то существовало древнее капище (о котором мы уже говорили ранее), посвящённое также и культу мохнатого зверя. А потому и история с царём и святителем приобретает совершенно другой смысл, о котором мы и поговорим.

Что такое охота? Любой читатель сразу же скажет — поход в лес, горы или на дикую природу с целью убить или добыть дичь: зверя или птицу. Для чего охотились люди в древности? Наверное, в первую очередь для пропитания. Но в XVII веке на Руси в подавляющем большинстве были уже развитые крестьянские хозяйства и дворы. Не было большой необходимости спешить в чащу и добывать себе там хлеб насущный. Тем более — царю, у которого было всё, что необходимо.

Однако «охота» — более удивительное и многогранное слово. Оно буквально, в переводе с древнерусского языка, означает «удовлетворение желания», «забава», «развлечение», «игрище». Собственно в XVII веке в лес часто ходили не для поисков пропитания (как в древности), не за добычей, а для «острых утех» и разгульного проведения времени. А охота на медведя — была одной из самых древних, интересных и опасных забав. О чём свидетельствует факт, что самыми распространёнными резными деревянными игрушками на Руси до настоящего времени были изображения охоты на медведя или единоборство с ним человека.

По сути, это была забава ещё языческих времён. Специфический «мужской» ритуал.

Но не только охота, связанная с медведем, привлекала тогда людей. Игрища и посерьёзнее происходили в жизни того времени. Бои с медведями были сродни боям гладиаторским. Хлеба и зрелищ становилось вполне достаточно, когда на некую арену выходил косматый зверь.

О записках иностранца Джерома Горсея, побывавшего в России в XVI веке, много спорят. Вернее — о его описании казни с помощью медведя. Мол, было или не было. Но большинство историков сходятся на том, что — было. В период 1575 года, при подготовке к Земскому Собору.

Мы приведём этот впечатляющий рассказ таким, каким он помещён в его книге «Путешествия сэра Джерома Горсея», где в предисловии он напишет: «Рассказ или воспоминания сэра Джерома Горсея, извлечённые из его путешествий, занятий, служб и переговоров, в которых он провёл большую часть из восемнадцати лет, собранный и записанный его собственной рукой».

В первой части своих записок он повествует: «Теперь мы переходим к рассказу о занимательной трагедии (merrie tragedie), которая вознаградит ваше терпение. В день св. Исайи царь приказал вывести огромных диких и свирепых медведей из тёмных клеток и укрытий, где их прятали для его развлечений и увеселений в Великой слободе (Slobida Velica). Потом привезли в специальное ограждённое место около семи человек из главных мятежников, рослых и тучных монахов, каждый из которых держал крест и чётки в одной руке и пику в 5 футов длины в другой, эти пики дали каждому по великой милости от государя. Вслед за тем был спущен дикий медведь, который, рыча, бросался с остервенением на стены: крики и шум людей сделали его ещё более свирепым, медведь учуял монаха по его жирной одежде, он с яростью набросился на него, поймал и раздробил ему голову, разорвал тело, живот, ноги и руки, как кот мышь, растерзал в клочки его платье, пока не дошёл до его мяса, крови и костей. Так зверь сожрал первого монаха, после чего стрельцы застрелили зверя. Затем другой монах и другой медведь были стравлены, и подобным образом все семеро, как и первый, были растерзаны. Спасся только один из них, более ловкий, чем другие, он воткнул свою рогатину в медведя очень удачно: один конец воткнул в землю, другой направил прямо в грудь медведя, зверь побежал прямо на неё, и она проткнула его насквозь; монах, однако, не избежал участи других, медведь сожрал его, уже раненый, и оба умерли на одном месте. Этот монах был причислен к лику святых остальной братией Троицкого монастыря. Зрелище это было не столько приятно для царя и его приближённых, сколько оно было ужасным и неприятным для черни и толпы монахов и священников, которых, как я уже говорил, собрали здесь всех вместе».

Это известие потрясает многих. Оно по-своему уникально, ведь похожих подтверждений в русской истории практически нет. Хотя считается, что было одно сообщение о казни Леонида, архиепископа Новгородского — в Псковских и Новгородских летописях. Его вроде бы затравили собаками, предварительно «в медведно ошив» (одев в медвежью шкуру, чтобы собаки почуяли охоту на зверя).

Либо событие было уникально (в эпоху Ивана Грозного — могло быть и такое). Либо... это желание автора показать «дикость нравов» московитов. Не более.

Оставим это на его совести. Ведь были и другие, более радостные напоминания, связанные с медведями. У того же Горсея. Он описал торжественную и весьма пышную коронацию царя Фёдора Ивановича 10 июня 1584 года. В награду кому-то тогда было передано «60 галлонов пива, 3 молодых медведя, 2000 яиц, запас лука и чеснока, 10 свежих сёмг, дикий кабан».

Три молодых медведя в подарок! А зачем? Для еды? Вряд ли. Так для чего же? Всё для той же забавы. Для игрищ или охоты. Для поединков.

Свидетельства же о простых медвежьих боях довольно многочисленны. То были бытовавшие у русских традиционные противоборства человека и медведя. Или бились всерьёз, один на один, или «с подстраховкой», когда бойцу помогала парочка друзей — «охотников с рогатинами».

Традиция была крайне устойчива. Переменить её было трудно. Такие человеко-медвежьи схватки устраивались в деревнях и сёлах, в городах, особенно на ярмарках и при народных гуляниях, на Масленицу и даже на Святках. Они встречались и их наблюдали ещё в начале XIX века.

Не дрался ли с медведем один на один сам Алексей Михайлович? Не была ли это потеха в виде охоты? Не попал ли он в «затруднительную ситуацию», быть может, даже на глазах у своей охраны? И чудом спасся. После этого — переменившись к такого рода развлечениям и переключившись в основном на охоту соколиную?

История со спасением царя Алексея Михайловича имела более глубокий, сакральный смысл. Попытаемся обрисовать его контуры.