Дружелюбные - читать онлайн книгу. Автор: Филип Хеншер cтр.№ 9

Казалось, лишь произнося эти последние слова, старик понял, с кем разговаривает; тон его сделался душевным, ободряюще-безразличным, как и подобает врачу, беседующему с пятнадцатилетним подростком, проявившим мало-мальский интерес к его профессии. Но Омиту было не интересно. Они с братом хотели стать разработчиками компьютерных программ. Просто старик решил поговорить о своем с кем-то вроде Омита. Толпа начала рассасываться: люди тактично уходили, не ожидая, что с ними попрощаются как следует. Вдруг поблизости, в высокой листве по ту сторону дома с зубчатой башенкой, что-то замелькало, и в их сторону зашагали двое врачей «скорой помощи» с волшебным сундучком. С настоящими инструментами, а не ножом для мяса и корпусом шариковой ручки: они, запачканные кровью его брата, валялись теперь на земле. В замешательстве обходили карету «скорой», держа блюда, обернутые пленкой, манчестерские родственники. Рекха и Рашид с обеспокоенными лицами, их сын Бобби и – худшее время и место для этой новости трудно было придумать – его молодая жена Адити, несущая тайну, чтобы поведать ее миру: свой беременный живот. Омит почувствовал, что именно этого совпадения историй, каким бы несвоевременным оно ни было, все и ожидали; и, как только старый доктор принялся объяснять прибывшим медикам, что и как он проделал, мальчик встал рядом и принялся пялиться на врачей «скорой», приступавших к работе, в уверенности, будто вот-вот они сделают доктору Спинстеру жесткий выговор за то, что он сделал, вернее за то, чего не сделал. Праздник кончился. Гирлянды безрадостно, беспомощно свисали с деревьев над несъеденным угощением; а ведь там были и любимые блюда Омита. Его мать поспешила обнять Адити и все ей рассказать.

10

Почему-то Энрико так и сидел за столом, за которым они спорили, с кислой безразличной миной. Он что, ничего не заметил? Или решил, что это обычное дело? Аиша выглянула из гостиной, где расположились те, кто еще не ушел. Мама, папа и Омит уехали на «скорой» вместе с Раджой, Аиша вызвалась остаться, проводить всех, угостить чаем перед тем, как они разойдутся. Вышло по-дурацки, конечно, но что поделать. Последние гости не особенно спешили: всех подмывало поделиться своими историями о том, как кто-то попал в беду и как его спасло своевременное вмешательство. Они радовались обществу друг друга. Мама и папа пробудут в больнице весь день, думала Аиша, но ведь когда-то же они вернутся? Если обнаружится, что дядюшки и тетушки все еще здесь, это будет чересчур. К тому же никуда не делся вопрос, что делать с Энрико.

Он сидел в саду, допивая, кажется, уже третью бутылку пива. Его спина в поношенном буром свитере достаточно красноречиво давала понять, каково ему. Мог бы отправиться домой, но нет: он тут, с ними. Эта спина объяснила ей все. Энрико чувствовал, что с ним поступили в высшей степени негостеприимно: оставили на улице, проявили неподобающий интерес, а хуже всего – исправили фактическую ошибку. И если бы с Раджой и вправду случилось самое худшее, тем сильнее было бы раздражение. Посмотрев на итальянца, Аиша подумала, не попросить ли его и в самом деле уехать в Кембридж сегодня же вечером.

– Что у тебя тут? – Фанни подошла и взяла кузину под локоток. – Бедная наша Адити. Приехала такая – а всем на нее плевать.

– Ты здорово сберегла ее тайну, – пошутила Аиша.

– Честно говоря, я почти забыла, – призналась Фанни. – Она такая скучная! Что теперь?

– Ну, кто-то должен заплатить тем, кто привез еду. Какое расточительство!

– Можно все распаковать по пакетам, – рассудила Фанни. – Забрать домой – и пару недель не готовить. Хорошо, что ваш сосед оказался врачом.

– Потом он сказал: «Ну ладно, я полез обратно через забор», и все промолчали. Когда Раджу увезли и ему больше нечего стало делать. Но тут я поняла, что он имеет в виду, и сказала: «Ну что вы, пройдемте через дом». Оказалось, именно это он и хотел спросить. Можно ли ему пройти через наш дом.

– Люди его возраста часто хотят с кем-то поговорить.

– У него жена и четверо детей.

– Ну, тогда не знаю.

– Они порой такие странные. Я их не понимаю.

– Кого?

– Людей. А где малышка Камелия?

– Понятия не имею. Не мое дело.

И обе выглянули в сад – увидели спину сидящего Энрико и помощников, которые паковали и выносили вещи. У соседей кто-то закрывал застекленные двери, дальше по улице мать что-то кричала сыну-подростку, тот отвечал недовольным голосом. Чудесный день неумолимо клонился к вечеру. На плитке появились темные капли. Сестры стояли и не без радости смотрели на дождь, который занимался всерьез.

1

Во дворе соседнего дома появился еще один мужчина. Аиша вспомнила, как старый доктор говорил про взрослых детей: должно быть, один из них. Она решила остаться. Объяснила итальянскому гостю, что пробудет здесь по меньшей мере до среды и дождется, когда Раджа окончательно поправится, а он, Энрико, прекрасно может сесть на поезд вечером в воскресенье. Энрико, в нарядной рубашке под потертым и замызганным свитером, поначалу засомневался, но Аише удалось его уверить, что вплоть до вечера воскресенья поезда ходят хорошо. Каждый час пять минут уходят поезда до Бирмингема, а там быстрый переход по платформе – а там и скорый до Кембриджа, весь вечер, до пол-одиннадцатого. На самом деле расписания она не знала, но, когда Энрико сядет в поезд до Бирмингема, с проблемой будет покончено.

Лишь когда снаружи донесся нетерпеливый рокот мотора и тиканье счетчика черного автомобиля такси, Аиша поняла, насколько ей не терпится избавиться от этого парня. «Бедолага…» – с удивлением поймала она себя на мысли. Он сидел уже надев плащ; рядом с ним на полу стоял небольшой саквояж: осталось лишь дождаться звука подъезжающего такси, чтобы с облегчением вскочить и, благодаря гостя, объявить: «Это, наверное, за тобой». И это ей надо было встряхнуться и осклабиться. Фанни ослепительно и неспешно улыбнулась, лениво поднимаясь, и обе сопроводили Энрико к дверям.

– Я отлично провел время, – хмурясь, сказал он. – Передай маме с папой огромное спасибо. – Энрико сделал неопределенный жест в сторону Аиши, но в одной руке она держала бутерброд, а в другой – кусок пирога со свининой.

Хотя дождь уже только капал, Аиша не хотела высовываться на крыльцо, так что вместо подразумеваемого им рукопожатия у них вышло что-то вроде пожатия плечами, когда двое синхронно приваливаются друг к другу.

– Жаль, что они не могут попрощаться с тобой лично, – официальным тоном произнесла она. – А с тобой мы увидимся в Кембридже через пару дней.

– Это не за Энри-ико! – протянула Фанни. – В машине кто-то есть.

Такси остановилось возле их ворот, но кузина оказалась права: в нем, нагнувшись, видимо подсчитывая деньги или собирая сумки, сидел человек.

– Так, может, все равно поедешь? – предложила Аиша. И надкусила пирог со свининой. – Какая разница, такси есть такси.

Пассажир вышел из машины. В руках у него были две потрепанные коричневые кожаные сумки. Он поставил их на тротуар и вольготно потянулся. Судя по выражению его лица, он даже порадовался, что промокнет. Поначалу Аиша решила, что он пойдет по дорожке к их дому, но нет: он приехал домой, а не с визитом. Это было видно по тому, как опустились его руки. Ей доводилось видеть такое раньше. Она смотрела на незнакомца и, услышав жалобы итальянца, ощутила, что ей мешают. Слегка удивленное, круглое лицо с большими тревожными голубыми глазами; оно напоминало полузабытую мелодию, которую вдруг слышишь в людном месте и замираешь, вслушиваясь в ритм. Жевать стало совершенно невозможно. Незнакомец ласково, добродушно, чуть печально и даже кокетливо окинул взглядом всех троих, а потом отвернулся. Таксист подъехал не к тому дому – с дороги номера были едва различимы, – и человеку с двумя кожаными саквояжами пришлось пройти шагов двадцать до своей калитки. Теперь, по мере того как он удалялся, лицо его становилось жестким, оценивающим, слегка разочарованным.