Купленная. Доминация - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Владон cтр.№ 88

* * *

— А вот и наш любимый блудный гость. Собирались уже начинать без тебя, между прочим. — несравненная, в любое время дня и ночи всегда только безупречная хозяйка "Одонатум-а" выплыла мне навстречу с распростертыми объятиями, как только моя нога ступила в роскошный холл особняка нашей счастливой семейки. Не удивлюсь, если госпожа Стрельникова поджидала этого момента, подобно снайперу свою жертву, несколько суток подряд. В холле она тоже появилась именно тогда (и совсем недалеко от парадных дверей), когда я перешагнул порог дома, наконец-то, спустя столько времени, после нашей с ней последней встречи, соизволив явиться сюда по ее последнему требованию.

— Могли бы и начать. Я бы не обиделся, честное слово.

— Может быть и не обиделся, зато я бы никогда себе такого не простила. Или ты забыл уже, какая у тебя помешанная на подобных пунктиках мать?

Кто бы мог поверить, что в этой ослепительной красавице неопределенного возраста (ну, может где-то "чуть" больше сорока) в шикарной атласной блузе серо-оливкового цвета и не менее стильной юбке-тюльпан (идеально подчеркивающей стройную фигуру, тонкую талию и крутые бедра своей хозяйки) скрывалась та самая шантажистка и террористка элитного экстра-подразделения, которая заставила меня сюда явиться через один только телефонный разговор.

Не даром говорят, что близкие, не замечают в упор, как изменяются люди, с которыми они живут постоянно чуть ли не с самого рождения. Нечто подобное я мог сейчас сказать и о себе. Вернее, о матери, которая даже в столь не юные для нее годы продолжала оставаться для меня все такой же обворожительно красивой, неизменно яркой и в некоторой степени молодой. Все та же шикарная грива (пусть постоянно и подкрашиваемых) темно-каштановых волос, ослепительная улыбка на модельном лице Линды Евангелисты и Милен Фармер два-в-одном (но намного красивее, естественно) и с обжигающим даже с такого большого расстояния взглядом больших, слегка раскосых синих глаз. Если даже у меня при виде собственной матери невольно перехватывало дыхание и слегка слабели коленки, что можно говорить о мужчинах, подпадающих под ее неземной магнетизм потомственной ведьмы и роковой искусительницы. Представлять себе, скольких она свела с ума в свое время, а скольких буквально довела до ручки, мне никогда не хватало всей моей скудной фантазии, впрочем, как и непонимания касательно отношения к ней моего отца.

Женись я в свое время на такой королеве (пусть и безродной, зато вне всяких сомнений породистой), я бы носил ее на руках до конца своих дней, не взирая на время и возраст. Даже несмотря на то, что я почти десять лет назад упорхнул из семейного гнездышка своих родителей в свободное плавание, я все равно не терял к матери ни детского восхищения, ни слепой любви воспитанного именно ее стараниями ребенка. Тогда я точно либо безмозглый кретин, либо самый обычный маменькин сынок, если до сих пор не сумел найти в поведении отца ни одного разумного объяснения.

Да и не был я таким уж конченным болваном. Я прекрасно мог отличить на тех же фотоснимках 80-ых или 90-ых существенную разницу между последующими нулевыми и дальше по нарастающей. Что говорится, земля и небо. Совершенно другие изображенные и там, и там люди, пусть внешне чем-то друг на друга и похожие. Не знай их лично, я бы, скорее, назвал их актерами, сыгравших в свое время в разных по сюжету (и антуражу, само собой) фильмах абсолютно разных персонажей. Неужели время действительно так сильно меняет людей? Или это вовсе и не время, а нечто более существенное и болезненное, что способно разбить самую крепкую связь и разрушить, будто карточный домик, вроде как нерушимые отношения?

Сложно сейчас вспомнить, когда именно между родителями пробежала эта чертова черная кошка. Кажется, я тогда был вообще сопляком и то ли еще в детсад ходил, то ли в начальную школу. Но уже тогда отец начал проявлять свою холодность к матери (ко мне, если вспомнить на вскидку, он относился так постоянно), все больше и чаще уходя с головой в "новую" работу — созданного на базе общего капитала от бывших коммерсантов законного бизнеса. Вроде в тот период мать как раз впала в затяжную депрессию и даже набрала лишний вес, частично перестав за собой следить. Вернулась она в мир живых, когда впервые застала Стрельникова-старшего с одной из его первых любовниц. Или, точнее, заставили вернуться едва не насильно. Увидеть, кем тебя заменили, и как ты сама выглядишь на фоне этой фигуристой бл*ди с личиком невинного ангела — более действенной мотивации для твоих будущих целей и не придумаешь.

Мать тогда сразу взяла себя в ежовые рукавицы и буквально затянула не талии пояс. Похудела, вылепила на тренажерах чуть ли не новую, но по любому более совершенную, чем раньше фигуру. Начала посещать салоны красоты, будто ходить по ним, как на постоянное место работу. В общем, вложилась она тогда (да и по сей день не перестает) в себя по полной, как и в неустанно пополняющийся брендовыми шмотками (тогда еще прямиком из Европы) новый гардероб. Разве толку от этого, как оказалось лично для нее, было ноль.

Отец продолжал отдаляться от нее все дальше и безвозвратней. Перестал ночевать дома, появляясь в нашей семейной усадьбе либо по большим праздникам, либо на устроенные его собственными стараниями деловые мероприятия и бизнес-вечеринки. В общем, однажды, от нашей семьи осталось лишь одно название с сотней постановочных фотографий, главная тематика которых — уют домашнего очага и "искреннее" семейное счастье в глазах улыбающихся в объектив фотокамеры домочадцев.

Похоже, как раз такой улыбкой мать меня сейчас и встречала. Немного наигранной (потому что чересчур безупречной) и сшибающей на повал любого, кто случайно или намеренно попадется под ее прицел.

— Разве такое забудешь? Впрочем, как и все другие твои пунктики.

— Только не говори, что ты так редко приезжаешь сюда как раз из-за них? — и, естественно, она не преминула прямо с ходу обнять меня, обхватить ладошками мое лицо, чтобы вблизи полюбоваться своим единственным красавчиком-сынулей восхищенными глазами гордой матери и смачно расцеловать мои тут же зардевшие щеки. — Наверное, никогда не смогу вдоволь тобой налюбоваться, учитывая, как редко мне приходится тебя видеть в последнее время. Совсем не любишь и не вспоминаешь родную мать, зная, как ей тут тоскливо одиноко без двух самых любимых ею на Земле мужчин.

— Ну… прости, пожалуйста, учитывая, какими способами ты в последнее время стала меня сюда затягивать, а, главное, для каких именно целей. Надеюсь, я не перепутал? Это твое любимое, не отца? — я приподнял обе руки, решив слегка сменить тему разговора, и заодно избавиться от неудобной ноши: бутылки крепленого вина Нипорт (или двадцатилетнего Тони из самой Португалии) и коробки бельгийских трюфелей от Гуулиан.

Мать тут же всплеснула руками, восхищенно ахнув, и в первую очередь потянулась к подарочной коробке с портвейном.

— Боже, какая прелесть. Хотя начинали мы свое первое знакомство с данным напитком совсем за другую цену и с другими названиями. Про херес и мадеру вообще молчу. Что еще было можно пить бедным советским студентам на свою мизерную стипендию? О, молодость, куда же ты так быстро испарилась? Спасибо, дорогой. Знаешь, чем порадовать мать, не смотря на вредность, унаследованную от отца. Тот тоже никогда не придет с пустыми руками, даже если будет мысленно тебя честить на чем свет стоит.