Купленная. Игра вслепую - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Владон cтр.№ 97

Зато она прекрасно была осведомлена касательно того, кем по своей сути и в действительности являлся Глеб Стрельников практически всю свою сознательную жизнь. Через что ему в свое время пришлось пройти, что сотворить собственными руками и сколько из-за этого потерять. Так почему именно теперь она и удивлялась тому, что он сейчас творил? Вот как раз она и должна была понимать все его мотивы, и почему он делал это снова… Именно. СНОВА.

— Не хотелось бы тебя обижать, Рита, хотя… Чего уж там кривить душой. Мне откровенно посрать на все твои праведные чувства, в том числе и материнские. И, если мне не изменяет память, тебе об этом тоже очень хорошо известно, как никому другому, боюсь себе даже представить, сколько гребаных лет. Поэтому оправдываться перед тобой и уж тем более объяснять тебе почему я что-то с кем-то сделал или собираюсь сделать… Прости, а не много ли ты о себе возомнила? Или мне напомнить за чей счет ты так шикарно живешь, так шикарно одеваешься и время от времени катаешься по всему миру далеко не по дешевым заграничным курортам? И, да. Благодаря кому, твой сын уже почти десять лет получает "немного" завышенную зарплату, а также карманные "субсидии", которые большинству его сверстников даже и не снились, как и не возникали в их самых смелых мечтах?

— И это все, что ты мне можешь сказать? Ткнуть меня лицом в мое с Киром положение, которое, по твоим же словам, всего лишь нищебродское и побирательское? А может мне еще тебя за это отблагодарить и зацеловать тебе руки? За то, что ты нас тогда не отпустил, вынудив разыгрывать этот треклятый фарс под названием "счастливая семейка Стрельниковых" все эти чертовы двадцать три года? Или надеялся, что я в первые же месяцы изведусь от невыносимых мук совести и стану жить, как та аскетка, пока ты спускаешь все состояние Стрельниковых на своих шлюшек и нездоровые увлечения? Так, по-твоему, должна выглядеть истинная месть от великого Инквизитора всех времен и народов? Или ты попросту не имеешь никакого даже маломальского представления, что такое реальное наказание, поскольку сумел его избежать с минимальными для себя мучениями. Серьезно? Ты до сих пор наивно считаешь, что это ТЫ меня все это время наказывал?..

Едва ли он понял хотя бы процентов десять-двадцать из всех ее пространных выпадов в его адрес. Скорей всего, вообще совершенно ничего и ни под каким углом. Хотя, если честно, она и не собиралась что-то ему объяснять и уж тем более открываться. Она молчала об этом целых двадцать три года, так с какой стати ей нарушать данную его матери клятву именно сегодня и сейчас?

Да, ляпнула с горяча, но только потому, что он снова переступил через эту грань и снова разворошил старые раны, создавая новые прецеденты для новых трагедий в их семье. И, если он не остановится и в этот раз, если доведет начатую им же игру до необратимых последствий, тогда она уж точно не станет молчать. Только не в этот раз. И обращенный на нее скорее недоверчивый, чем вопрошающий взгляд ему явно уже не поможет, если не наоборот. Лишь усилит во стократ ее страстное желание выбить из-под его ног устойчивую, по его мнению, опору.

— Если ты думаешь, что я и дальше собираюсь слушать твои экспрессивные бредни со сказочными угрозами, которые должны якобы на меня как-то подействовать-повлиять, то ты точно пришла не по адресу, выбрав для этого совершенно неподходящее время. Прости, милая, но я и без того потратил на тебя слишком много внимания. И у меня нет времени все это выслушивать и что-то с тобой обсуждать-выяснять. Подобных привилегий ты лишилась очень и очень давно. Поэтому, будь добра, покинь мой кабинет и постарайся ВПРЕДЬ не появляться здесь без действительно крайне уважительных на то причин. Иначе в следующий раз ты и в лифт не попадешь, а не только на этот этаж.

— Так это и есть твой ответ? ТЫ уложил своего сына с тяжелыми травмами и сотрясением мозга на больничную койку, возможно даже как-то приложил руку к смерти Артема и просто говоришь мне покинуть свой гребаный кабинет?

Как она опять не врезала ему по сытой физиономии, хотя и имела для этого все основания?

— Так, по-твоему, это недостаточно веский ответ на все твои вопросы? Я должен был для начала вынести письменное предупреждение твоему сыночку или поговорить по душам с этим тридцатилетним переростком, потому что он так и не научился нести ответ за все свои тяжкие проступки? Или тебя саму ничему не научили схожие ошибки твоей беспечной молодости, благодаря которым ты и имеешь сейчас то, что имеешь? Что ж ты его не просветила на этот счет сама и не поделилась столь ценным личным опытом?

А вот ему не нужно было ни поднимать на нее руку буквально, ни бить физически в прямом смысле этого слова. Он прекрасно справлялся с данной задачей и без насильственного рукоприкладства. Знал, куда надавить и за что поддеть с помощью идеально подобранной фразы или действенного напоминания о чем-то в тот или иной момент. И это очень даже срабатывало — так как надо и когда надо. Впивалось в сознание и нервы подобно раскаленным щипцам с крюками, чтобы рвать изнутри с такой же сумасшедшей силой, как в самый первый раз, добираясь до сердца за считанные мгновения парализующим ядом воскресшей во всей своей былой красе очень старой боли.

У нее даже помутнело в голове и сдавило виски, как от мощного удара по затылку, чуть было не выбив из-под ног опору. По крайней мере, пол под ней ощутимо дрогнул. Но благодаря воистину невероятному чуду ей удалось и удержаться, и выстоять.

— Ты не можешь проводить равную параллель между сегодняшним и… прошлым, как и впутывать нашего сына в свои старые обиды. Это слишком даже для тебя. Я уже молчу о том, что ты сам назвал эту несчастную девочку шлюхой, тем самым обозначив, кем она для тебя является в действительности. Или я должна была принять твои о ней слова за очередной сарказм? Тогда и в этом случае всему, что ты творишь нет никаких оправданий.

— А разве я пытался перед тобой за что-то тут оправдываться? Кажется, я тебе уже сказал буквально прямым текстом покинуть мой кабинет. Какие я еще должен привести доходчивые аргументы, чтобы до тебя наконец-то это дошло? Напомнить о том, что твой Кирюшенька все еще жив и всего лишь отделался небольшими побоями? Тебе этого мало?

— Это низко и подло даже для тебя, — ее голос все-таки дрогнул, не выдержав слишком зашкаливающего давления от собственных эмоций. Еще немного и ей не будет хватать сил даже на то, чтобы просто стоять.

И ладно, если бы все это происходило с ней где-нибудь в другом месте и в присутствии кого-то другого. Но это же, вашу мать, Глеб Стрельников. Человек, который когда-то был для нее целым миром, воздухом которым она дышала, смыслом всей ее жизни и всем тем, с чем она себя всегда ассоциировала. А теперь… Теперь, каждый гребаный раз, каждая с ним встреча превращалась в безумную пытку, а подобная этой — в истинный Армагеддон. Ведь невозможно находиться с ним рядом и ничего при этом не чувствовать. Особенно, когда одна только его близость превращала окружающую на тот момент реальность в сущий ад. А стоило ему с ней заговорить или обратить, как сейчас, свой прессующий взор, мини удар был обеспечен практически сразу же, всего в один щелчок тумблера.

— Это естественный отбор в природе. Ничего нового я не создал и не придумал. Если твоему сыну не хватило ума не переть на более сильного соперника, то кто ж ему виноват? Он знал, куда сунулся и знал, чем это может закончиться для любого из вас. Ты, кстати, тоже все прекрасно знаешь, как и понимаешь, и все-все видишь, но почему-то при этом наивно полагая, что имеешь какой-то вес или даже непосредственное на меня влияние. Ты действительно думала, что своим сюда приходом сумеешь что-то изменить или что-то там мне доказать? А может за последние годы своей слишком беспечной жизни ты успела напрочь потерять связь с реальностью, окончательно забыв о своем истинном статусе — на каких правах и за счет чего существуешь? Если это так, то я могу тебе о нем слегка так напомнить. Так сказать, освежить память. И заодно донести до вас двоих, что может случиться с каждым из вас, если вы не одумаетесь и не перестанете делать попыток обойти меня на моем же игровом поле. Или думаете, я не подстраховался заранее от всего, что вы можете предпринять?