Всеобщая история стран и народов мира - читать онлайн книгу. Автор: Оскар Йегер cтр.№ 207

Смерть Мазарини. Самостоятельное правление Людовика

После смерти Мазарини возникла необходимость создания новой администрации. Можно было полагать, что к главному управлению делами будет и на этот раз призван политик духовного сана, архиепископ Парижский кардинал Ретц, человек несомненно даровитый, который мог довершить дело предшествовавших ему двух римских прелатов, Ришелье и Мазарини, то есть дело восстановления прежней силы французской монархии.

Однако Людовик XIV намеревался вовсе обойтись без первого министра. Он был честолюбив и достаточно способен на то, чтобы не только быть или казаться королем, но и чтобы самостоятельно править государством. Он удержал во главе важнейших правительственных отделов тех людей, которые были и при Мазарини: Лионн остался военным министром, Летелье – министром иностранных дел, Фуке – министром финансов, но право принятия окончательного решения по любому вопросу Людовик оставил за собой. Он же давал и направление всякому делу, причем усердно вникал во все и находил удовольствие в этой работе. Первым важным самостоятельным шагом юного двадцатидвухлетнего короля было низвержение вышеупомянутого Фуке и введение новой финансовой системы.

Главный управляющий (intendant general) финансовой частью, Николай Фуке, был не более виновен, чем любой из его предшественников. Он накопил несметные богатства, управляя государственными финансами как большим банком так, что пользовался как государственным, так и своим собственным кредитом, как государственной, так и своей личной казной. Глубоко ненавидимый многими, он в то же время обладал необычайным могуществом, и так как льстили ему все, он чувствовал вседозволенность. Король искусно притворялся, готовясь сделать то, что считал необходимым. В Нанте, где находился двор, король еще работал с Фуке, незадолго до решительных действий посетил его в одном из его великолепных имений, но на пути из дворца министр был арестован. Назначенная по делу Фуке следственная комиссия приговорила его к ссылке (1664 г.), но король ужесточил наказание: Фуке был заключен в крепость, в которой и оставался до самой смерти.

Вместо генерал-интенданта был назначен финансовый совет из пяти лиц. Самым выдающимся из них был Жан Батист Кольбер, неутомимый и дельный труженик, удовлетворявший все свое честолюбие в том, чтобы быть слугой короля и своего дела. Вместе с такими людьми, как Лионн и Летелье, он оказал огромные услуги государству, основав учреждения, которых не было еще ни в одной из европейских великих держав. По его замыслу, как и по желанию Людовика, следовало облегчить народные тяготы, доведя в то же время государственные финансы до высшей степени развития.

Реформы. Внутреннее положение государства

Прежде всего было постепенно упразднено множество ненужных должностей, которые нередко продавались коррумпированными чиновниками, повсюду вводился порядок и жесткий надзор. Был введен соляной налог. Кольбер, хоть и был весьма бережливым человеком, щедро поощрял всякую промысловую деятельность. До этого времени Франция была преимущественно страной земледельческой, теперь настал для нее век меркантильной системы, всемерного поощрения государством торговли, охраны ее покровительственными пошлинами, уменьшением ставок на привозное сырье, премиями, авансами, – словом, век звонкой монеты, как единственного и верного мерила всякого достоинства.

Во Франции начали успешно развиваться разные отрасли промышленности, процветавшие в Италии, Голландии, Германии, Англии: изготовление зеркал, стекол, кружев, сукон, чулочных изделий. Высокие ввозные пошлины снижали конкуренцию со стороны иноземных фабрикантов. По инициативе правительства, или с его помощью, организовывались торговые товарищества: Вест-Индское, Ост-Индское, Левантское, Северное, причем власти благосклонно смотрели на знатных лиц, вопреки старинному предрассудку становившихся акционерами торговых обществ. Правительство даже приняло непосредственное участие в организации промышленности, прорыв знаменитый Южный канал, благодаря которому оживился весь Лангедок, хотя сначала представители этой области и восставали против благодетельного проекта. Но надежда на то, что благодаря этому водному пути и большие морские суда будут избавлены от необходимости огибать Гибралтар, осталась мечтой.

Судебная система, весьма нуждавшаяся в исправлении, также подверглась реформе. Остатки средневекового самовластия были уничтожены. Пример виконта Канильяка, страшного самоуправца, казненного за его деяния по приговору суда, повсюду произвел сильное впечатление. Отныне перед королевскими судебными чинами открывались самые неприступные замки, и сельское население вздохнуло свободнее, видя, что есть верховный судья, который заботится и о низшем классе.

Парламенты тоже были преобразованы. В них были учреждены новые должности, некоторые из старых были выкуплены у лиц, занимавших их. «Пояснения» 1648 года, которыми парламент присваивал себе верховную власть, были изъяты из парламентского устава, а различные декреты, сильно стеснявшие привилегии парламента, вносились один за другим в качестве законоположений в его уставы, даже без всяких lits de justice.

Но особенно важными и плодотворными были реформы по военной части. Крепостные коменданты увидели, что миновали те времена, когда с ними рассуждали об их повиновении или ослушании. Они стали получать определенное жалованье из казны. Часть войск была распущена после заключения мира, другая преобразована и оплачивалась регулярно. Королевская гвардия превратилась в образцовую школу для офицеров. Продвижение по служебной лестнице зависело исключительно от короля. В 1664 году французская армия насчитывала 25 000 человек пехоты, 1700 человек гвардейской кавалерии, 7000 человек в артиллерии. Дворяне старого строя считали новую организацию школой рабства, но молодежь стремилась на королевскую службу.

Личность Людовика

Таким образом, Людовик оправдал и во многом превзошел возлагавшиеся на него надежды. Он обладал поистине королевской представительностью и внешностью: его хороший, хотя и не высокий рост, правильные черты и приятное выражение лица, вместе с прирожденной французской любезностью производили на всех весьма положительное впечатление. И эта внешность не была обманчивой, потому что Людовик был истинным королем и не чуждался серьезной работы, позволявшей ему приобретать наиболее полные сведения о делах и придававшей осмысленное содержание его, всегда рассчитанной, сдержанной речи.

Его частная жизнь оставалась довольно долго безупречной. Он сумел заставить всех ловить каждое свое слово, каждый взгляд. Было удивительно, до чего даже такие люди, как Конде и герцог Бофор, кичившиеся своей независимостью при смутах последних десятилетий, теперь с радостью подчинялись новому порядку. Каждое милостивое слово короля почиталось за счастье, немилостивое – за бедствие.

Духовенство, с которым Людовик обращался очень дипломатично, также искало его благоволения. Согласно принятым законам, замещение церковных должностей составляло теперь прерогативу короны, и как было уже сказано выше, всякое повышение по службе зависело от короля, а он пользовался этим правом умеренно и с соблюдением правил.

Внешние дела